Варвара Малахиева-Мирович - Хризалида
«Многоочиты Херувимы…»
Многоочиты Херувимы,Шестикрылаты Серафимы…И не такой ли нашу плотьЗамыслил в день шестой Господь?
Но тварной воли отпаденьеПровидя, грех, измену, смерть,Бог заключил свое твореньеВ нечистый ил, в земную персть.
И змий сказал жене: я в страстиМиры с тобою обтекуИ свыше — ангельскою властьюУста и очи облеку.
Отверзну все врата познанья,И все «хочу», и все «могу».И в беспредельном ликованьиТобой в твореньи дух сожгу.
Июль 1920, Ростов«Голубая тень на сером камне…»
Голубая тень на сером камне.Золотой акации шатер.И такой забытый, милый, дальний,Синий-синий неба взор.
Всей душой мятежной и усталойЯ откликнусь на его привет.Лейся, лейся лаской запоздалой,Мой Единый Свет.
17 сентября 1920, Ростов«Тот во мне, кто как дитя смеется…»
Тот во мне, кто как дитя смеется,Для кого всегда цветет весна,В ком, как голубь, сердце кротко бьется,Для кого любовь, как рай, ясна,
Тяжко болен. И над ним угрюмый,Черный, скорбный, бодрствует близнец.У него одна на сердце думаИ одно видение: конец.
Перед ним забытые гробницыИ на них истлевшие цветы.Навсегда разлюбленные лица,Навсегда бескрылые мечты.
Тленный праздник жизни ненавидя,Тускло он глядит в небытие,Повторяя в долгой панихиде:Не приидет Царствие Твое.
1920, Москва«С нищей братией убогой…»
С нищей братией убогойНа церковных ступеняхЯ стою. Тускла дорогаВ старых слепнущих глазах.
Черной вьюгой вьются птицы,Чует праздник воронье.По степям метель курится,Мутно брезжится жилье.
Постучусь в окно клюкою,Кто-то пустит ночевать.Завтра с утренней звездоюПо степям уйду опять.
Я безродна, я свободна.Сердцу не о ком тужить.Только ветер зол холодный.Только силы нету жить.
[1920]«Разве выйти на дорогу…»
Разве выйти на дорогу,Разве лечь в глубокий снег.И затихнет понемногуБоль и зной желаний всех.
По глазам обледенелымЗаструится звездный свет.Станет сердце бело-бело,Как весной вишневый цвет.
[1920]«О странных двоящихся судьбах…»
О странных двоящихся судьбах,О блудных и кружных путяхЯ думала долго и трудно,Когда к Преподобному шла.
Спрошу ли не знавшего бракаО путаном браке моем?Пречистых мощей его ракиКоснусь ли нечистым челом?
Открою ль безгрешному взоруСтрастей моих горечь и муть?Вернет ли он, в помощи скорый,Мой прежний, затерянный путь?
Услышу ли в светлой печали:«Не бойся креста своего».Увижу ль те дивные дали,Что видели очи его?
[1920]«Того, что я в тебе искала…»
Того, что я в тебе искала,Нет на земле.И то, чем жизнь души дышала,Нет на земле.И то, что я в тебе любила,Не те, не ты,Но, как святыню, сердце чтилоТвои черты.
26 октября 1921, Сергиев Посад«Так день за днем и час за часом…»
Так день за днем и час за часом,Упорно, корень за корнёмДух разрывает, несогласныйС своим бытийственным путем.
Уж нитью тоньше паутиныОн к древу жизни прикреплен.И мнится — миг еще единый,И эту нить расторгнет он.
16 ноября 1921, Сергиев Посад«Напоенные медом заката…»
Напоенные медом закатаКолоски поспевающей ржиЧуть колеблют душистое златоОт межи до межи.
Тонкой чернью стрижи исчертилиНезабудочно-бледную высь.Облаков белоперистых крыльяПерламутром зажглись.
И опять я прощаюсь в печалиС обманувшим, обманутым днем,И поют мне вечерние далиПокаянный псалом.
17–22 июля 1922, Сергиев Посад«Надо, надо вспомнить мне иное…»
Надо, надо вспомнить мне иное.Что — не знаю и не знаю — как.Я дитя недужное, слепоеУ сердитой няни на руках.
Глупой песней память отбивает,Заливает недуг молокомЗлая няня, треплет и бросаетВ колыбель меня ничком.
Отожми мне сок зеленых маков,Злая няня, дай мне соску в рот.Я навеки перестану плакатьИ тебя избавлю от хлопот.
25 ноября 1922, Сергиев Посад«Не поверю. Не скажу…»
Не поверю. Не скажу,Оттого уже не верю.Молча узел развяжу,Молча вынесу потерю.
Одинока и вольна,Погляжу звездам я в очи.Хорошо, что нету днаЗолотой небесной ночи.
26 ноября 1922, Сергиев Посад«Я не взойду на гору Гаризин…»
Я не взойду на гору Гаризин,Не возложу на жертвенник тельца.Ты дух и свет, а я Твой смертный сын,Но слышу я в себе дыхание Отца.
И все, кто жив, живут Тобой Одним.И Духу нет пределов и конца.К Тебе ль идти на гору Гаризин?Тебе ли сожигать тельца?
2 марта 1923, Сергиев Посад«И вдруг покинуть стало жалко…»
И вдруг покинуть стало жалкоМне эти грустные места.Острожской церкви купол. ГалкуНа перекладине креста.
Ряды шафранные домишек.Скворечник. Песенку скворца.И птичий гомон ребятишек,Крапиву рвущих у крыльца.
И летним вечером в субботуЗадумчивый и робкий звон,И быта ровную дремоту,И обманувший сердце сон.
9 мая 1923. Сергиев Посад, Красюковка«Высоко над ломаной волною…»
Высоко над ломаной волноюНизких и высоких крыш,Над балконом — полная покояОблачная тишь.
Там внизу ревут автомобили,Пенит воздух тонкий свист сирен.День и ночь о землю бьются крыльяЖизни, взятой в плен.
Душный плен известки и бетона,Наглый плен гремящей суеты,Тяжкий плен бичей и скорпионов,Тленных благ и смертной нищеты.
За перила сделав шаг, сорваться —Распылиться, стать как улиц прах?Здесь остаться, грезами питаться,Радугой лучей на облаках?
Нет, не то, не это. Что же, что же?Безответна неба синева.Там и здесь душа на бездорожьи.Кружится над бездной голова.
26 мая 1923. Москва, Остоженка«По многозвездной среброзвучной…»
По многозвездной среброзвучнойВоскресной утренней МосквеИду к мосту я. Сад НескучныйАлеет в пламенной листве.
Синеют горы ВоробьевыВ туманах, полных серебра.Всё так знакомо и так новоВ лучах сентябрьского утра.
Вчера ли это только былоИль много, много лет назад?Я этот мост переходила,И огневел Нескучный Сад.
И Воробьевы были горыИ в синеве, и в серебре.Но всё сплелось иным узором,Нежданным в давней той поре.
В горах, в мосту, в реке значеньеИное. И душа не та,Что с верой, чуждою сомненья,Глядела с этого моста.
26 августа 1923, Сергиев Посад«О, кто мне душу озарит…»
