«Может, я не доживу…» - Геннадий Фёдорович Шпаликов
Саша в сердцах хлопнул пластинку об пол и, не оборачиваясь, ушел.
– Смотри, не разбилась, – удивился Володя, поднимая пластинку. – А говорила – нет небьющихся.
И они пошли по проходу. Колька был весь в напряжении ссоры.
– Ну его! – вдруг сказал он.
– Как ты думаешь, – спросил Володя, – она действительно может к нам приехать?
– Кто? – не понял Колька. – А-а! – вспомнил он. – Да, конечно! Уже вещи собирает! Пластинки! Будете там музыку слушать! «Мой миленький дружок – любезный пастушок». – Колька в ажиотаже наступил Володе на ногу.
– Постой, – сказал Володя. – Дай-ка я тебе на ногу наступлю, а то поссоримся.
Колька поставил ногу, и Володя коснулся подошвой носка Колькиного ботинка.
На Красной площади гид рассказывал колхозникам об архитектуре собора Василия Блаженного.
Его слушали не очень внимательно – больше смотрели по сторонам, фотографировали друг друга и все, что попадалось на глаза.
– Посмотрите налево, – посоветовал колхозникам проходивший мимо Колька. – ГУМ, Государственный универсальный магазин. Яркий пример тяжеловесно-вычурной псевдорусской архитектуры конца девятнадцатого века.
– Иди отсюда, – сказал ему гид, молодой человек в светлом пиджаке.
– Иду, – мирно согласился Колька. – Пошли, – сказал он Володе.
– Я послушаю, – сказал Володя.
– Значит, в пять, – сказал Колька. – Подсосенский переулок, дом семь.
Он забрал у Володи пластинку и ушел.
Часы на Спасской башне ударили четверть третьего, и колхозники повернули свои объективы на знаменитые куранты.
Саша вошел в будку телефона-автомата, набрал номер.
– Светлану Михайловну, – сказал он. – Я подожду.
– Я слушаю.
– Светик? Это я.
– Ну что?
– Просто так, без причины.
– Костюм купил?
– Нет еще.
– Так иди купи.
– Что у тебя такой голос?
– Какой еще голос?
– Малорадостный.
– Нормальный голос.
– Еще что скажешь?
– Ничего. Мне же некогда! Ну все, – повесила трубку.
Саша еще потолкался около автоматов – они были заняты, разменял монетку и снова вошел в будку, плотно прикрыв дверь.
– Светлану Михайловну, – сказал он. – Я подожду.
– Да. – Голос был недовольный.
– Ты чего вешаешь трубку? – спросил Саша.
– Ой, господи, ну что тебе надо?
– Я хочу узнать, почему ты бросаешь трубку! Тебе противно со мной разговаривать, да?
– Ну ты и зануда.
– Ну ничего, скоро ты от меня отдохнешь. Уже недолго осталось.
– Скорей бы уж.
– Что? – Саша почти кричал в трубку. – Скорее бы, да? Ты только об этом мечтаешь! Скорее бы! Ух… Ну ладно, ладно.
На том конце провода бросили трубку. И Саша с размаху тоже насадил свою трубку на рычаг и, хлопнув дверью, вышел из будки.
Саша вышел на улицу. Настроение у него было самое решительное. Оно требовало от него каких-то самых немедленных поступков и действий.
Саша огляделся.
Прямо перед ним была вывеска «Парикмахерская»…
– Вам чего? – спросил майор из военкомата.
– Вот. – Саша протянул повестку. – Не надо мне отсрочки.
– Какая отсрочка? – Майор глядел на остриженного наголо Сашу и не узнавал его.
– Не надо мне этого месяца!
– А-а, это ты, жених? Тебя не узнать.
– Зато не жарко. – Саша провел ладонью по голове.
– Так что ты, передумал жениться? – спросил майор Сашу.
– Так точно, товарищ майор.
– Видали, Ангелина Петровна? – обратился майор к машинистке.
– Может, что-нибудь случилось? – спросила она, перестав печатать.
– Ничего не случилось. – Саша смотрел себе под ноги. – Передумал, и всё.
– Бывает, – сказал майор. – Ну ничего, после армии женишься.
– Я никогда не женюсь! – решительно сказал Саша.
Толстая черная туча закрыла солнце.
Первые капли дождя коснулись гладкой поверхности воды в бассейне на Кропоткинской. Загорающие быстро попрыгали в воду…
Продавцы книг в панике закрывали свои лотки клеенкой…
Все бежали, спасаясь в подъездах, под тентами кафе, в трамваях…
По пустынным улицам ехали поливочные машины…
Колька вбежал в подъезд напротив загса. Там уже стоял Володя с приготовленным для Саши костюмом в руках.
Дождь заливал переулок, раскачивая водосточные трубы, шумел вдоль тротуара но наклонной брусчатке мостовой.
К загсу подъехали две машины. Из первой – большого черного, отлакированного дождем ЗИМа выскочили ребята в черных костюмах и белых рубашках с галстуками. Белые манжеты так и торчали из-под рукавов.
Они быстро развернули прозрачный плащ, под который шагнула из машины девушка в белом платье с букетом цветов. Два шага по ступенькам – и она скрылась в дверях.
Саша бежал вверх по переулку, он совершенно промок.
– Саша! Саша! – кричали ему ребята из дверей загса. – Саша!
Но неожиданно кто-то схватил его за руку и втянул в подъезд.
– Саша, ты куда?! – кричали ему.
– Сейчас! – На секунду выглянула бритая Сашина голова.
Невеста в белом платье на секунду выскочила, растерянно огляделась, и ее тут же втянули обратно.
Саша шел через переулок под дождем в черном Володином костюме, с пластинкой в руке.
Вид у Саши был растерянный.
Колька и Володя стояли в полутьме подъезда и через сетку дождя смотрели, как Саша вошел в загс.
Колька насвистывал свадебный марш.
– А ему идет такая прическа, – сказал Володя. – Типичный уголовник.
А по самой середине улицы шла девушка. Она шла босиком, размахивая туфлями, подставляя лицо дождю. Девушка, наверно, сразу так промокла, что ей было все равно – стоять где-нибудь в укрытии или топать по лужам.
Была она не то чтобы красивая, но когда человеку хорошо, это сразу видно. Такого человека нельзя не заметить. Ребята смотрели на девушку из подъезда…
И все на нее смотрели – кто из дверей магазина, кто из-под зонтиков.
В другое время к ней обязательно кто-нибудь бы подошел, но сейчас только смотрели издали.
Дождь стоял стеной.
И внезапно появился парень на велосипеде, мокрый насквозь, в кедах, улыбается.
Он медленно поехал за девушкой, медленно-медленно, еще работая педалями. Девушка обернулась, он что-то сказал ей. Потом поехал рядом, с трудом сдерживая равновесие на такой малой скорости. Не слышно было, о чем они разговаривали, только парень все время улыбался…
Кончилось это тем, что девушка села на раму перед ним, он разогнал велосипед, и они уехали под дождем.
Дождь прошел, кончился. Как будто его не было. Но осталась свежесть летнего дня, вымытые листья, улица в лужах.
По ним бегали босые ребятишки. И совсем неожиданно – какой-то здоровый, долговязый верзила, тоже босой, с ботинками в руках, с подвернутыми штанинами.
Настроение у него было прекрасное.
Лужи поблескивали на солнце, теплые, летние, на горячем июльском асфальте.
К дому Кольки подъехал на мотоцикле парень в куртке на молниях. Выключив мотор, он засвистел каким-то условным сложным свистом.
– Не свисти, – сердито сказала бабушка Кольки. Она сидела у подъезда на скамейке, грелась на солнце.
– Здравствуйте, бабушка, – сказал парень. – Коля дома?
– Весь кислород своими машинами сожгли, – ворчала бабушка. – Дышать нечем. – Она сказала еще что-то
