Коллектив авторов - Поляна №3 (5), август 2013

Хотя голод прошел, Сашка все же поджарил один кусок на палочке и съел, макая это своеобразное жаркое в морскую воду. Мясо оказалось жестким и пахло рыбой, как нерпятина, но все же это была еда!

8. Белуха, сайка и «босой»

Сытого охотника стало в сон клонить. «Поели, теперь можно и поспать!» – жаба-сын из мультфильма «Дюймовочка» знал, что говорил. Но перед сном Сашка все же твердо (ужжжасно-преужжжасно твердо) решил отныне жить по велению разума, поэтому обошел костры, подбросил толстых дров, опять крепко-накрепко привязал нож к древку из лиственничной палки и положил это «копье» под левую руку. Левша.

И приснилось ему, будто он на тренировке у штангистов.

И парни они крепкие, ноги толстые, морды красные.

И стали приседать с грузом и пыхтят, и пыхтят.

И так уж пыхтят, что охотник проснулся.

А пыхтение все сильней и сильней.

Гарт вскочил и глянул на море.

Туман отошел к берегам.

И солнышко светит!

Радость какая!

Утречко!

У самого берега одна за другой показывались из синей воды длинные белые скобки, тут же исчезали и появлялись вновь. Над морем стоял легкий дымок, с пыхтением вылетавший из этих скобок. Чайки то и дело выхватывали из синевы блестящих рыбок, на льду подпрыгивал и тявкал песец.

Белуха!

Белуха идет.

Белуха сайку гоняет.

Белуха и мне обед доставит.

Быстро подновить костры и к морю!

Белуха прижимает сайку максимум на полчаса.

Гарт во всю прыть кинулся к морю с «кастрюлей» в руке.

Белухи – это матово-белые весом до двух тонн киты. Питаются они в основном рыбой-сайкой, косяки которой загоняют в бухты. Во время охоты белухи даже не поднимают голов над водой. Только колесо спины увидишь, фонтан пара из дыхала разглядишь, и тяжелый вздох услышишь.

Сайка – это небольшая, длиной с мужскую ладонь, рыбка, родня трески. Спинка у нее черная, брюшко белое, а жабры красные. Голова большая, в треть туловища, рот огромный. Тоже, небось, хапает рачков только так! Спасаясь от китов, сайка жмется на мелководье и со страху даже на камни выпрыгивает. Тут ее и ловят люди, чайки, песцы и все кому не лень.

Решив стать рыбаком, Гарт первым делом разделся догола (после рыбалки все сухое надеть) и перебрался через барьер. Между льдом и водой отлив обнажил узкую полосу песка, на которой лежали мятые медузы, длинные ленты морской капусты, какие-то дохлые «ракоскорпионы» и всякая мелочь пузатая. А в море жировали, кроме белухи, многочисленные нерпы, моржи и лахтаки. Это такие усатые тюлени побольше нерпы, но поменьше моржа. Их еще морскими зайцами называют.

Сашка забрел выше коленей в воду возле большого камня, где кипела вода. Слой рыбок там шел плотной массой. Он завязал снизу штанины на брюках и гостеприимно подставил косяку штаны. Через пару минут вывалил добычу в кастрюлю. С горкой! Счастье какое! Тут же откусил от нескольких рыбок головы и съел тушки сырыми. Непорядок с этим рыбным народом: в «рассоле» живет, а пресный! Запил рассолом. Вторую и третью порцию рыбы он просто вывалил в ямку: потом подберет. И вдруг – как в плечо толкнули. Оглянулся. В воде у самого берега брел медведь. Он то и дело останавливался и взмахивал лапой. Целый дождь стеклянно сверкающих рыбок взлетал вверх. Умка не спеша подбирал их с песка и опять заходил в воду. Брюхо его раздулось, как бочка. Сашка дал задний ход. «Босой» не чуял человека: ветер дул с его стороны, а видят медведи плохо. Гарт затянул поясную веревку на своих полных рыбацкого счастья штанах, боком-боком пробрался к барьеру и стал карабкаться по льдинам наверх. И они, конечно же, стали осыпаться и шуршать! Когда в первый раз перелезал, хоть бы одна хрупнула. А теперь, как назло, стали катиться вниз! Охотник был на гребне барьера, когда медведь поднял голову. Он заметил человека и стал нюхать воздух. «Не унюхаешь, Миша! Ветер в мою пользу!» Сашка быстро спустился, и быстро надел куртку. Если вдруг это медведица, неудобно как-то нагишом перед дамой. Схватил свои полные штаны и поволок их домой. До первой нодьи было метров сто. И тут увидел, что «босой» поднялся на берег и бодрым маршевым шагом следует за ним. Дыма он учуять не мог: ветер дул с моря на сушу. Гарт развязал одну штанину и побежал. Задом-задом. Лицом к медведю, спиной к нодье. Полоса черно-белых рыбок покрыла красный мох. «Кушай, Миша, кушай гостюшка дорогой, пока я огонь раскочегарю!» Но медведь лишь слегка притормозил, видать, рыба ему надоела. Сашка скинул куртку: «Пока обнюхивает, успею добежать!» Но Михайло размышлению предпочитал действие. Он понял, что его дурят, и перешел на рысь. Гарт бросил рыбу и перешел на галоп. На аллюр три креста – фьюить! С разгону сиганул через костер, присел, развернулся, и бросил в набегающего зверя пару горящих палок. Они не долетели и должного действия не произвели. «Босой» лишь наклонил горбатую треугольную башку и стал осторожно головни обнюхивать. Этот скот или никогда дыма не чуял или из другой галактики пожаловал! Медведь стал обходить костер кругом, попал в струю горячего дыма и отшатнулся. Сашка вынул из костра головню подлиннее и облил ее соляркой. Палка ярко вспыхнула, он заорал и сунул огонь прямо нахалу в морду. Мишка отбежал в сторону, и медленно, нехотя, пошел прочь. Дойдя до штанов с рыбой, распорол их одним ударом и стал Сашкину добычу пожирать. Вот злодей! У парня в глазах потемнело. Он вновь с криком атаковал грабителя огнем. Когда «босой» побежал, бросил в него самодельное копье. И попал! Потапыч извернулся, зубами вырвал копье из ляжки, бросился удирать вдоль берега и вскоре скрылся из глаз. «Во как я его! Бежит, аж шуба заворачивается!» Подобрав копье, вытирать его Сашка не стал. «Отныне я – ужжжасно хрррабрый и чрррезвычайно могучий охотник по прозвищу Меткое Копье, и пусть кровь врага напоминает о победе!»

Выбрав валун повыше, Меткое Копье влез на него и осмотрелся. Но никаких «босых» в пределах видимости не было. Нервное возбуждение требовало выхода. «Индеец» бодро нарезал у костра штук пять кругов почета и, потрясая окровавленным копьем, исполнил дикий танец Храброго Охотника.

Пора было одеваться. Но идти на берег как-то не хотелось. А вдруг еще один «босой» за камнем прячется? Потоптался, потоптался у огня и решил, что среди храбрых охотников, наверняка, попадаются и осторожные, которые днем с огнем ходят. И сделал себе факел из бересты. Облачившись, немного прогулялся по пляжу, пособирал морской капусты. И нашел оба весла! Они, целехонькие, лежали недалеко от того места, где потерпевший кораблекрушение выбрался на берег. Жаль, топоры плохо плавают. А как бы сейчас пригодился!

Этим же вечером, заготавливая дрова для костра, Гарт неожиданно открыл убежище своего знакомого папы-варакушки. Под широкой доской среди древесной мелочи и трухи обнаружилось сплетенное из травинок уютное гнездышко. Четверо оперившихся птенчиков было в птичьем домике. Двое еще открывали желтые ротики и призывно пищали, а двое поникли головками, наверное, уже погибли… Взрослые птицы отлетели в сторону. Невзрачная самочка нахохлилась и превратилась в рыжевато-серый шарик, самец же пропел печально: твить-тюрлю-тюрлю! и уставился на человека черными дробинками глаз.

– Ай, махонькие мои! Голодаете? У меня рыбы – во! Я – щас!

Гарт вспомнил, что если взрослые птицы и могут некоторое время обходиться без еды, то птенцам даже малейшая голодовка противопоказана: она приводит к необратимым изменениям в организме и к смерти малыша.

У костра охотник распластал ножом несколько рыбок и вырезал из их спинок с десяток длинных «червей». Быстро вернулся ко гнезду и положил по два «червяка» в открывшиеся ему навстречу желтые зевы. Два птенчика проглотили еду, двое были уже мертвы, и Гарт осторожно удалил трупики из гнезда. Несколько «толстых жирных червяков» Гарт оставил на досочке у самого гнезда, вернулся к огню и стал наблюдать за поведением взрослых птиц. Они сначала с недоверием попрыгали рядом с угощением. Затем папа-варакушка решился и проглотил одного «червяка». Удовлетворенно пискнул, и сразу же к нему подлетела самочка и тоже съела полоску рыбы. Будем жить, земляки! Гарт нарезал еще рыбных полосок, но рыбьи скелеты не стал выбрасывать, а тоже пододвинул их к досочке у гнезда. «Тут еще много вкуснятины осталось, выклевывайте, трудитесь!»

9. Сережет

Весь оставшийся день Гарт потратил на перетаскивание рыбы, изготовление иголки из куска проволоки, зашивание штанов и стирку. Штаны изнутри покрылись рыбной слизью, а куртку медведь пожмакал и оторвал карман. Куртка у Гарта была что надо! У знакомого прапорщика он выменял офицерскую шинель на два «хвоста» – две невыделанные песцовые шкурки. Одна милая вдовушка, умница и рукодельница, эту шинель обрезала, подшила, пристрочила к ней накладные карманы и просторный капюшон. Гарт стал захаживать к этой милой даме в гости, и у них сложились хорошие отношения. Она работала в бухгалтерии рыбозавода. Звали ее Сережет Азретовна, для Гарта она стала Сережей. Когда пришла пора улетать на зимовку, и Гарт стал укладывать рюкзак, Сережа спросила: