Алексей Константинович Толстой - Стихотворения и поэмы
24
Ужаснулся Поток, от красавиц бежит, А они восклицают ехидно:«Ах, какой он пошляк! ах, как он неразвит! Современности вовсе не видно!»Но Поток говорит, очутясь на дворе:«То ж бывало у нас и на Лысой Горе, Только ведьмы хоть голы и босы, Но, по крайности, есть у них косы!»
25
И что видеть и слышать ему довелось: И тот суд, и о боге ученье,
И в сиянье мужик, и девицы без кос — Всё приводит его к заключенью:«Много разных бывает на свете чудес!Я не знаю, что значит какой-то прогресс, Но до здравого русского веча Вам еще, государи, далече!»
26
И так сделалось гадко и тошно ему, Что он на́земь как сноп упадаетИ под слово прогресс, как в чаду и дыму, Лет на двести еще засыпает.Пробужденья его мы теперь подождем;Что, проснувшись, увидит, о том и споем, А покудова он не проспится, Наудачу нам петь не годится.
Начало 1871 г.
Илья Муромец
1
Под броней с простым набором, Хлеба кус жуя,В жаркий полдень едет бором Дедушка Илья;
2
Едет бором, только слышно, Как бряцает бронь,Топчет папоротник пышный Богатырский конь.
3
И ворчит Илья сердито: «Ну, Владимир, что ж?Посмотрю я, без Ильи-то Как ты проживешь?
4
Двор мне, княже, твой не диво! Не пиров держусь!Я мужик неприхотливый, Был бы хлеба кус!
5
Но обнес меня ты чарой В очередь мою —Так шагай же, мой чубарый, Уноси Илью!
6
Без меня других довольно: Сядут – полон стол!Только лакомы уж больно, Любят женский пол!
7
Все твои богатыри-то, Значит, молодежь;Вот без старого Ильи-то Как ты проживешь!
8
Тем-то я их боле стою, Что забыл уж баб,А как тресну булавою, Так еще не слаб!
9
Правду молвить, для княжого Не гожусь двора;Погулять по свету снова Без того пора!
10
Не терплю богатых сеней, Мраморных тех плит;От царьградских от курений[41] Голова болит!
11
Душно в Киеве, что в скрине[42], Только киснет кровь!Государыне-пустыне Поклонюся вновь!
12
Вновь изведаю я, старый, Волюшку мою —Ну же, ну, шагай, чубарый, Уноси Илью!»
13
И старик лицом суровым Просветлел опять,По нутру ему здоровым Воздухом дышать;
14
Снова веет воли дикой На него простор,И смолой и земляникой Пахнет темный бор.
Май 1871 г.
* * *
1
Порой весёлой маяПо лугу вертограда,Среди цветов гуляя,Сам-друг идут два лада[43].
2
Он в мурмолке червленой,Каменьем корзно шито,Тесьмою золоченойВкрест голени обвиты;
3
Она же, молодая,Вся в ткани серебристой;Звенят на ней, сверкая,Граненые мониста,
4
Блестит венец наборный,А хвост ее понявы,Шурша фатой узорной,Метет за нею травы.
5
Ей весело, невесте,«О милый! – молвит другу, —Не лепо[44] ли нам вместеВ цветах идти по лугу?»
6
И взор ее он встретил,И стан ей обнял гибкий.«О милая! – ответилСо страстною улыбкой, —
7
Здесь рай с тобою сущий!Воистину все лепо!Но этот сад цветущийЗасеют скоро репой!»
8
«Как быть такой невзгоде! —Воскликнула невеста, —Ужели в огородеДля репы нету места?»
9
А он: «Моя ты лада!Есть место репе, точно,Но сад испортить надоЗатем, что он цветочный!»
10
Она ж к нему: «Что ж будетС кустами медвежины,Где каждым утром будитНас рокот соловьиный?»
11
«Кусты те вырвать надоСо всеми их корнями,Индеек здесь, о лада,Хотят кормить червями!»
12
Подняв свои ресницы,Спросила тут невеста:«Ужель для этой птицыВ курятнике нет места?»
13
«Как месту-то не быти!Но соловьев, о лада,Скорее истребитиЗа бесполезность надо!»
14
«А роща, где в тени мыСкрываемся от жара,Ее, надеюсь, мимоПройдет такая кара?»
15
«Ее порубят, лада,На здание такое,Где б жирные говяда[45]Кормились на жаркое;
16
Иль даже выйдет проще,О жизнь моя, о лада,И будет в этой рощеСвиней пастися стадо».
17
«О друг ты мой единый! —Спросила тут невеста, —Ужель для той скотиныИного нету места?»
18
«Есть много места, лада,Но наш приют тенистыйЗатем изгадить надо,Что в нем свежо и чисто!»
19
«Но кто же люди эти, —Воскликнула невеста, —Хотящие, как дети,Чужое гадить место?»
20
«Чужим они, о лада,Не многое считают:Когда чего им надо,То тащут и хватают».
21
«Иль то матерьялисты, —Невеста вновь спросила, —У коих трубочистыСуть выше Рафаила[46]?»
22
«Им имена суть многи,Мой ангел серебристый,Они ж и демагоги,Они ж и анархисты.
23
Толпы их все грызутся,Лишь свой откроют форум[47],И порознь все клянутсяIn verba вожакорум[48].
24
В одном согласны все лишь:Коль у других именьеОтымешь и разделишь,Начнется вожделенье.
25
Весь мир желают сгладитьИ тем внести раве́нство,Что всё хотят загадитьДля общего блаженства!»
26
«Поведай, шуток кроме, —Спросила тут невеста, —Им в сумасшедшем домеУжели нету места?»
27
«О свет ты мой желанный!Душа моя ты, лада!Уж очень им пространныйПостроить дом бы надо!
28
Вопрос: каким манеромТакой им дом построить?Дозволить инженерам —Премного будет стоить;
29
А земству[49] предоставитьНа их же иждивенье,То значило б оставитьПостройку без движенья!»
30
«О друг, что ж делать надо,Чтоб не погибнуть краю?»«Такое средство, лада,Мне кажется, я знаю:
31
Чтоб русская державаСпаслась от их затеи,Повесить Станислава[50]Всем вожакам на шеи!
32
Тогда пойдет все гладкоИ станет все на место!»«Но это средство гадко!» —Воскликнула невеста.
33
«Ничуть не гадко, лада,Напротив, превосходно:Народу без наклада,Казне ж весьма доходно[51]«.
34
«Но это средство скверно!» —Сказала дева в гневе.«Но это средство верно!» —Жених ответил деве.
35
«Как ты безнравствен, право! —В сердцах сказала дева, —Ступай себе направо,А я пойду налево!»
36
И оба, вздевши длани,Расстались рассержены,Она в сребристой ткани,Он в мурмолке червленой.
37
«К чему ж твоя баллада?» —Иная спросит дева.– О жизнь моя, о лада,Ей-ей, не для припева!
38
Нет, полн иного чувства,Я верю реалистам:Искусство для искусстваРавняю с птичьим свистом;
39
Я, новому ученьюОтдавшись без раздела,Хочу, чтоб в песнопеньеВсегда сквозило дело.
40
Служите ж делу, струны!Уймите праздный ропот!Российская коммуна,Прими мой первый опыт!
Июнь 1871 г.
Юмористические стихотворения
Благоразумие
Поразмыслив аккуратно,Я избрал себе дорожкуИ иду по ней без шума,Понемножку, понемножку!
Впрочем, я ведь не бесстрастен,Я не холоден душою,И во мне ведь закипаетРетивое, ретивое!
Если кто меня обидит,Не спущу я, как же можно!Из себя как раз я выйду,Осторожно, осторожно!
Без ума могу любить я,Но любить, конечно, с толком,Я готов и правду резать,Тихомолком, тихомолком!
Если б брат мой захлебнулся,Я б не стал махать руками,Тотчас кинулся бы в воду,С пузырями, с пузырями!
Рад за родину сразиться!Пусть услышу лишь картечь я,Грудью лягу в чистом поле,Без увечья, без увечья!
Послужу я и в синклите,Так чтоб ведали потомки;Но уж если пасть придется —Так соломки, так соломки!
Кто мне друг, тот друг мне вечно,Все родные сердцу близки,Всем союзникам служу я,По-австрийски, по-австрийски!
Конец 1853 или начало 1854 г.
