Любовь Тильман - Осколки
– Дашенька, милая, объясни, мне, пожалуйста, про края у света и что такое север? – напомнила о своём присутствии Сонечка.
– Конечно, лапушка, – Даша приобняла Софи и посадила её себе на колени. Ей нравилась эта живая, любознательная девочка с красивыми карими глазами под махровым веером ресниц и чёрными непослушными кудряшками, выбивавшимися из любой причёски.
Даша всегда любила и понимала детей, но, как она ни старалась, её внуки, получив очень рано доступ ко всем возможным девайсам и пользовавшиеся компьютерами раньше, чем научились говорить, выросли «компьютеризированными». С одной стороны, это было хорошо, потому, что создавался фундамент для дальнейшего технического развития и изучения английского языка, на котором была вся терминология. Но с другой, – очень плохо, поскольку, практически, не оставалось ни времени, ни тем для общения. Ответы на все свои вопросы они черпали из всемирной паутины и ни родители, ни бабушка с дедушкой, были им для этого не нужны. А хуже всего была поверхностность знаний, полученных таким путём. Это было особенно заметно, когда они, безапелляционно, прерывали её объяснения по вопросам, которыми она занималась всю свою предыдущую жизнь, её, профессора, доктора наук, утверждая, что в интернете написано иначе, и не желая вникать в глубинные механизмы процессов.
– Сонечка, посмотри на небо, что ты там видишь? – ласково спросила она.
– Облака.
– А ещё?
– А ещё Солнышко.
– А что Солнышко делает?
– Светит, как лампочка всё равно, только очень жаркая.
– Светит, освещает всю нашу Землю, на которой мы живём. Потому мы так и говорим, что мы живём на белом свете, называя словом «Свет», не только лучи от лампочки, солнца или какого-нибудь другого источника, но и весь окружающий нас мир.
– А при чёрном свете, когда ночь, мы что не живём?! – удивилась Софи. – А что же мы тогда делаем?!
Даша аж рассмеялась, настолько трудно оказалось сформулировать простой ответ на вопрос этой крошки.
– Конечно живём. Понимаешь, Сонечка, наша Земля похожа на мячик. Мячик бывает с одной стороны синий, с другой – красный, или жёлтый, а всё равно это всё тот же мячик. Так и Земля – когда с одной стороны на ней день, то с другой ночь, и наоборот, поэтому мы живём на свете и когда темно и когда светло, – сказала Даша, сама не очень довольная своим объяснением.
– На свете, когда темно… – задумчиво проговорила девочка, – а, я поняла, потому, что тогда светят луна и лампочки, а ещё светлячки… и рыбки, я по телевизору видела светящихся рыбок, правда, правда…
– Вот и разобрались, – улыбнулась неожиданной помощи, Даша, – а теперь беги в группу, пока тебя не хватились.
– А про север? – напомнила девочка. – Дашенька, ну пожалуйста, только одну минуточку.
– Смотри сюда! – сказала Даша и нарисовала палочкой на земле квадратик. – Вот часть нашей Земли, нашего света. Здесь и горы, и леса и моря. Как узнать дорогу домой или рассказать другим, где ты был? В какую сторону ходил? – Чтобы это стало понятным, люди выбрали на Земле четыре направления: первое – откуда всходит Солнце, назвали Восток, второе – где оно заходит – назвали запад, третье – северный полюс Земли – назвали север, четвёртое – южный полюс Земли – назвали юг, а все вместе назвали четыре стороны света. И теперь стало понятно, что если ты уходишь на запад, то возвращаться надо на восток.
– А север? Где сейчас север? – спросила Софи.
– Если ты станешь лицом на восток к восходящему солнышку и подымешь в бок ручки, то левая твоя ладошка будет указывать на север.
– Значит эти горки покрытые лесом на севере? – выполнив в точности всё вышесказанное, переспросила Сонечка.
– Да, дорогая, беги, ты уже слишком долго здесь, да и мне пора вернуться к работе, – произнесла Даша уже по дороге к чёрному входу, восхищаясь в Душе этой, не по годам сообразительной, девчушке.
Галь очень удивилась, увидев входящую Софи: «Как я не увидела, когда она вышла?! Ох уж эти дети, из-за них того и гляди, с работы вылетишь», – сердито подумала она. А вслух спросила: «Что-то ты часто выходить стала, у тебя ничего не болит?» – «Нет!» – не сморгнув глазом честно сказала Софи, обрадовавшись такому «помогательному» вопросу.
К ней подошёл Йоси:
– Почему ты мне не сказала? Я увидел книжку, а тебя уже нигде не было.
– Это не только моя тайна, – прошептала Сонечка, – поэтому, не сердись, но я даже тебе не могу сказать, иначе я подведу бабушку, с которой разговаривала.
– Дашу, что ли?
– Тише, не кричи…
– Я не кричу, это у меня голос такой громкий.
– Тогда не разговаривай, а то её ругать будут.
– Ладно, не буду, – согласился мальчик, – а о чём вы с ней разговаривали?
– Я же сказала – тайна.
– А, ну значит о любви, – заключил Йоси, – какие ещё тайны могут быть у девчонок?!
Сонечка не стала возражать, потому, что иначе пришлось бы рассказать правду, а у неё в голове зрел план, который она должна была осуществить сама, чтобы никого не подвести. Горы были совсем недалеко и они были на севере, как и гора со снегом, если она будет быстро бежать, то успеет вернуться до того как её хватятся. «Я только одним глазком взгляну на снег и обратно. Главное пройти мимо собаки», – думала девочка.
На обед давали сосиски и Софи тихонько спрятала одну сосиску за пазуху. «Для Йоси берёшь», – язвительно прошептала сидящая напротив Эсти. Сонечка покраснела и ничего не ответила, врать она не умела, а сказать правду не могла. После обеда был сонный час. Девочка подождала пока Галь проверит, что все спят и пойдёт на кухню за едой, и тихонько выбралась через чёрный ход на задний двор, где она ещё вчера заметила дыру под забором, проделанную дождями.
Выбравшись наружу она бегом побежала к выходу из поселения, добежав до пса, кинула ему через забор сосиску и помчалась дальше. Дорога вела вниз и бежать было легко. Правда она несколько раз упала, зацепившись за торчащие из глинистой почвы камни, но это были мелочи, которые не стоили внимания.
Она быстро добежала до горки, но взобраться на неё оказалось не так-то просто, повсюду выступали огромные белые камни, а на небольших клочках земли вокруг них росли колючие кусты, травы и деревья похожие на ёлки, только с белыми стволами и длинными иголками. Сонечка всё поднималась и поднималась вверх, выискивая наиболее пологие камни с выступами, а гора никак не кончалась. Девочка совсем выбилась из сил и решила чуть-чуть посидеть. Она присела на камушек, глянула на небо и испугалась. Солнце уже было совсем низко, вот-вот зайдёт. «Надо бежать обратно, – решила Сонечка, – а то мама ругаться будет».
Но это легче было сказать, чем сделать. Спускаться по камням оказалось куда тяжелее, чем подниматься, а когда стемнело, стало и вообще невозможно различить, где кончается один камень и начинается другой. Девочка села и слёзы сами хлынули рекой из глаз. Она плакала не от боли, несмотря на содранные коленки, локти и даже нос, а от обиды, что так и не увидела горы со снегом, а теперь её ещё и родители заругают, и не будет ей никакого компьютера.
Рядом что-то зашелестело и она увидела незнакомое животное, похожее то ли на лисичку, то ли на маленькую собачку. Она протянула ручку, чтобы погладить зверька… и чуть не умерла со страху: огромная чёрная тень, грозно рыча, набросилась на несчастное животное и сомкнула зубы на его шее. Сонечка закрыла глаза, приготовившись умереть и вдруг почувствовала тёплый шершавый язык, облизывавший ей щёки. От страха она зажмурилась ещё сильнее, сжавшись в комочек. А большой чёрный пёс, это был именно он, уселся рядом и начал радостно лаять, оглашая окрестности.
Вскоре девочке стали слышаться голоса, она открыла глаза и увидела стайку светлячков, кружащих между растениями. Они приближались, становясь всё больше и больше, и вскоре превратились в свет от фонариков. «Софи! Софи! Сонечка! Сони! …» – раздавалось со всех сторон. «Мамочка! Папа! Я здесь!» – Сонечка вскочила на ноги, порываясь бежать навстречу голосам и тут же плюхнулась обратно, потянутая псом, вцепившимся зубами в юбочку. А он отпустил девочку, лизнул её ножку и продолжил лаять. Фонарики осветили большой белый камень и Сонечка подумала, что сможет скатиться по нему вниз, навстречу родителям, как с горки, но стоило ей привстать в направлении камня, как пёс перегородил ей дорогу, а затем, лёгким движением туловища, точнее его тыльной части, усадил обратно и положил свои тяжёлые мохнатые лапы на её ножки.
Фонарики и голоса были уже совсем близко внизу и вдруг стали пропадать и уходить куда-то в сторону. Девочка закричала изо всех сил, и услышала в ответ спокойный мужской голос: «Не волнуйся, Софи, мы идём к тебе, но отсюда подняться напрямую не получилось, здесь обрыв, поэтому мы разделились на две группы и поднимаемся обходя его с двух сторон, какой быстрее удастся до тебя добраться. Нюфи с тобой?» – Собака, замолкшая на время разговора, несколько раз радостно тявкнула и завиляла хвостом. – «Прекрасно, милый, – ласково сказал мужчина, – а теперь голосовой сигнал!» «А я и не знала, что собаки умеют петь», – удивилась Софи, когда пёс поднялся и стал через равные промежутки времени вытягивать длинное, густое, басистое «Гаааав!». Она так заслушалась, что не сразу заметила приближающихся людей и не успела опомниться, как очутилась в отцовских объятьях. «С тобой всё в порядке? Ты не поранилась? Ножки, ручки целы», – ощупывали её материнские руки.
