Весенняя ветка - Нина Николаевна Балашова
— Видал, Мишок, как быстро управились, до концерта еще три часа. Молодцы!.. А! Хочешь, к Лизе пойдем? — вдруг предложил он. — На концерт успеем, не бойся!
— Ну, что ж, идем, — не сразу согласился Михаил.
…У одного из домиков они остановились. Ильин постучал в тяжелую калитку. Открыла дверь высокая, очень худая старушка. Увидев Тимку, она расплылась в улыбке:
— Заходите, Тимоша. Вадим Петрович дома, и Лиза скучает.
Через кухню гости прошли в хорошо обставленную комнату. Вадим Петрович, шумно приветствуя гостей, громко скомандовал:
— Савельевна, принеси-ка вишневой собственного изготовления!
Лиза помогала матери собирать на стол. Она была рада гостям и в то же время удивлена приходу Михаила…
Уселись за стол, обильно заставленный разнообразными закусками, беседовали. Наливая вишневой, Вадим Петрович продолжал начатый им разговор:
— Ты вот, Тимоша, недоволен, обижаешься, что вам не всегда много платят… Да… Значит, вы жизнь свою неправильно устроили. К примеру, вот я — старик, а на свою жизнь не жалуюсь. Работать пришлось во многих местах. И в завклубах хаживал, и комендантом был. Да что вспоминать? У меня и сейчас работка хорошая: художник, работник культурного фронта. И дочку вон пристроил, пусть костяшками постукивает… А жизнь — штука сложная, нужно уметь жить, юноши. Главное, приспособиться к ней, вот в чем секрет. — Подмигнув, Вадим Петрович взял со стола огурец, откусил кусок и, смачно похрустывая им, продолжил: — Я вот на работе не особенно себя утруждаю. А дома не грех и потрудиться, помалевать малость. Тут тебе денежки сами посыплются. Кроме того, хозяйством занимаемся: огород, сад. А к зиме — пара кабанчиков прикармливается.
Маленькие глаза его сверкали. Багровый нос покрылся по́том, лежавшие на столе пухлые руки двигались, словно что-то загребали.
«Так вот он каков, наш цеховой художник, вот откуда все эти его шутливые разговорчики, ехидные улыбочки… Работайте, ребятки, работайте! А я про вас боевой листок напишу…» — разозлился Михаил.
Он взглянул на приятеля и тотчас же встал из-за стола. Оборвав себя на полуслове, Вадим Петрович в недоумении посмотрел на Михаила. Тимка тоже приподнялся, удивленный изменившимся выражением лица друга.
— Так что же получается, Вадим Петрович? — не вытерпев, сказал вслух Чикин. — Мы работаем, а вы про нас боевые листки пишете. Здорово, правда?! Значит, выходит, по-вашему, мы неправильно живем, не умеем пристроиться. А план кто делает? Может, вы, Вадим Петрович? Кто у станка смену вкалывает? Молчите?.. То-то же! А приспосабливаться жить… Мы не звери. Понятно! И пошел ты ко всем чертям со своей философией…
Он толкнул стул и прошел мимо застывшего Тимки к дверям.
…Резко хлопнула, словно выстрелила, калитка. На улице сгущались сумерки. Быстрым шагом шел Михаил по темной улице, пока не увидел впереди яркие огни заводского театра.
Вдруг вспомнился Тимка:
«Ну и друга выискал себе. Настоящий шкурник! Ничего, ничего, я из него душу Вадима Петровича вытряхну!..» И Довольный своим решением произнес вслух:
— Порядок! Полный порядок!
ЮРИЙ ПОДКОРЫТОВ
Юрий Георгиевич Подкорытов родился в 1934 г. Закончил без отрыва от производства среднюю школу в 1953 г. Служил в Советской Армии. Сейчас работает автоматчиком на ЧТЗ.
Многие стихи, рассказы и сказки Ю. Подкорытова печатались в газетах «За трудовую доблесть» и «Комсомолец». В 1960 г. Челябинское книжное издательство выпустило в свет книгу для детей «Сказки весенних капель».
МЫ СОЗДАЕМ ЗА ЧУДОМ ЧУДО
Старушки верят — все от бога:
Моря, и горы, и леса,
Что шлет господь в порядке
строгом
С небес на землю чудеса.
Но мы не боги. Просто люди.
Мы на своей земле живем.
Растим хлеба, мечтаем,
любим,
Стихи читаем и поем.
Не из бахвальства и причуды,
И не пуская пыль в глаза,
Мы создаем за чудом чудо
И шлем с земли их — в
небеса!
СТРОИТЕЛИ
Отряд спешит ветрам
навстречу
Сквозь растревоженную тьму.
Тайга совсем по-человечьи
Сопротивляется ему.
За рюкзаки хватают кедры,
Толкают бронзовым стволом,
И глухомань бросает щедро
Под ноги дикий бурелом.
В таежной чаще, вечерами,
Там, где гудели комары,
Растут горячими цветами
Друзей и сверстников
костры.
Пусть под брезентом сон не
сладок,
Пусть хлеба вдоволь не
всегда, —
Я знаю — от таких палаток
Ведут начало города.
СКАЗКА О ТОМ, КАК ПРОЦЕНТ ГОНЯТ
Вызвали однажды Сыча в лесную контору и сказали:
— Ну, Сыч, план трещит по всем швам. Нажимай, братец, гони процент. Сам знаешь…
— Знаю, — вздохнул Сыч. — Рабочей силы не хватает, кадров.
— Дадим кадры. Барсука дадим.
— Во! — обрадовался Сыч. — Вот это дело! Это да! Барсук — он, брат, труженик. День и ночь будет работать.
— Добро! Гони процент! — сказали Сычу на прощанье. И он взялся за дело.
— На штурм, братва! — кричит. — Давай, давай! Не обижу, премия будет и прочее… Барсук, дружище, давай, давай! Сыч не обидит!
Грохот идет по лесу. Зайцы на поляне шумят:
— Раскачался-таки Сыч. С начала месяца ничего не делали, тишина была, а теперь ни днем, ни ночью покоя нет.
Филин из конторы прилетел. В очках, портфель пузатый держит. Начальственно басит:
— Как дела, Сыч? Технику бережете? Подчиненных воспитываете? На том и на сем экономите? Перерасхода фондов нет?
— Да не до этого мне, — отмахивается Сыч, — процент гоню. А с фондами у меня своя система. У Медведя спишу, Барсуку припишу. Барсук доволен. Медведь — нет. На другой месяц — наоборот. Вот так и работаю с кадрами. Гоню процент.
В последних числах месяца гром умолк. Опять Сыча в лесную контору вызвали.
— Молодец, Сыч! Проси чего хочешь.
— Рабочей силы маловато.
— Так мы ж тебе Барсука подкинули.
— Мошенником меня обозвал и ушел. Разве это мошенничество — у одного спишешь, другому припишешь? Я ж процент гоню.
Тут и сказке конец. А Сыч все еще с кадрами работает, процент гонит…
РЕПКА
Посадили Репку в начальники. Выросла Репка большая-пребольшая. Не то что лопатой, экскаватором не подкопаешься.
Ну вот, пустила Репка в землю крепкие корни и думает:
«Пора и о ближних позаботиться».
И пишет приказ:
«Дедку в заместители Репки, Бабку в заместители Дедки. Внучку — зав. отделом кадров, Жучку — в заместители Внучки. Кошку — зав. рыбной базой, Мышку — на крупяной склад».
И вот все тянут-потянут все,
