Николай Рубцов - Стихотворения
<1965>
На вокзале
Закатилось солнце за вагоны.Вот еще один безвестный день,Торопливый, радостный, зеленый,Отошел в таинственную тень…
Кто-то странный (видимо, не веря,Что поэт из бронзы, неживой)Постоял у памятника в сквере,Позвенел о бронзу головой,
Посмотрел на надпись с недоверьемИ ушел, посвистывая, прочь…И опять родимую деревнюВижу я: избушки и деревья,Словно в омут, канувшие в ночь.
За старинный плеск ее паромный,За ее пустынные стогаЯ готов безропотно и скромноУмереть от выстрела врага…
О вине подумаю, о хлебе,О птенцах, собравшихся в полет,О земле подумаю, о небеИ о том, что все это пройдет.
И о том подумаю, что все жеНас кому-то очень будет жаль,И опять, веселый и хороший,Я умчусь в неведомую даль!..
<1965>
Прощальный костер
В краю лесов, полей, озерМы про свои забыли годы.Горел прощальный наш костер,Как мимолетный сон природы…
И ночь, растраченная всяНа драгоценные забавы,Редеет, выше возносяНебесный купол, полный славы.
Прощай, костер! Прощайте все,Кто нынче был со мною рядом,Кто воздавал земной красеПочти молитвенным обрядом…
Хотя доносятся ужеСигналы старости грядущей,Надежды, скрытые в душе,Светло восходят в день цветущий.
Душа свои не помнит годы,Так по-младенчески чиста,Как говорящие устаНас окружающей природы…
<1965>
Цветы
По утрам умываясь росой,Как цвели они! Как красовались!Но упали они под косой,И спросил я: – А как назывались? —И мерещилось многие дниЧто-то тайное в этой развязке:Слишком грустно и нежно ониНазывались – «анютины глазки».
<1965>
Русский огонек
Погружены в томительный мороз,Вокруг меня снега оцепенели.Оцепенели маленькие ели,И было небо темное, без звезд.Какая глушь! Я был один живой.Один живой в бескрайнем мертвом поле!
Вдруг тихий свет (пригрезившийся, что ли?)Мелькнул в пустыне, как сторожевой…
Я был совсем как снежный человек,Входя в избу (последняя надежда!),И услыхал, отряхивая снег:– Вот печь для вас и теплая одежда… —Потом хозяйка слушала меня,Но в тусклом взглядеЖизни было мало,И, неподвижно сидя у огня,Она совсем, казалось, задремала…
Как много желтых снимков на РусиВ такой простой и бережной оправе!И вдруг открылся мнеИ поразилСиротский смысл семейных фотографий:
Огнем, враждойЗемля полным-полна,И близких всех душа не позабудет…
– Скажи, родимый,Будет ли война? —И я сказал: – Наверное, не будет.
– Дай Бог, дай Бог…Ведь всем не угодишь,А от раздора пользы не прибудет… —И вдруг опять:– Не будет, говоришь?– Нет, – говорю, – наверное, не будет.– Дай Бог, дай Бог…И долго на меняОна смотрела, как глухонемая,И, головы седой не поднимая,Опять сидела тихо у огня.
Что снилось ей?Весь этот белый свет,Быть может, встал пред нею в то мгновенье?Но я глухим бренчанием монетПрервал ее старинные виденья…– Господь с тобой! Мы денег не берем!– Что ж, – говорю, – желаю вам здоровья!За все добро расплатимся добром,За всю любовь расплатимся любовью…
Спасибо, скромный русский огонек,За то, что ты в предчувствии тревожномГоришь для тех, кто в поле бездорожномОт всех друзей отчаянно далек,
За то, что, с доброй верою дружа,Среди тревог великих и разбояГоришь, горишь, как добрая душа,Горишь во мгле – и нет тебе покоя…
<1965>
Памяти матери
Вот он и кончился, покой!Взметая снег, завыла вьюга.Завыли волки за рекойВо мраке луга.
Сижу среди своих стихов,Бумаг и хлама.А где-то есть во мгле снеговМогила мамы.
Там поле, небо и стога,Хочу туда, – о километры!Меня ведь свалят с ног снега,Сведут с ума ночные ветры!
Но я смогу, но я смогуПо доброй волеПробить дорогу сквозь пургуВ зверином поле!..
Кто там стучит? Уйдите прочь!Я завтра жду гостей заветных…А может, мама?Может, ночь —Ночные ветры?
<1965>
Вечернее происшествие
Мне лошадь встретилась в кустах.И вздрогнул я. А было поздно.В любой воде таился страх.В любом сарае сенокосном…Зачем она в такой глушиЯвилась мне в такую пору?Мы были две живых души,Но неспособных к разговору.Мы были разных два лица,Хотя имели по два глаза.Мы жутко так, не до конца,Переглянулись по два раза.И я спешил – признаюсь вам —С одною мыслью к домочадцам:Что лучше разным существамВ местах тревожных —не встречаться!
<1965>
Жар-птица
Когда приютит задремавшее стадоСемейство берез на холме за рекой,Пастух, наблюдая игру листопада,Лениво сидит и болтает ногой…
Есть маленький домик в багряном лесу,И отдыха нынче там нет и в помине:Отец мой готовит ружье на лисуИ вновь говорит о вернувшемся сыне.
А дальше за лесом – большая деревня.Вороны на елках, старухи в домах.Деревни, деревни вдали на холмах,Меж ними село с колокольнею древней…
В деревне виднее природа и люди.Конечно, за всех говорить не берусь!Виднее над полем при звездном салюте,На чем поднималась великая Русь.
Галопом колхозник погнал лошадей,А мне уж мерещится русская удаль,И манят меня огоньками уютаЖилища, мерещится, лучших людей.
Мотало меня и на сейнере в трюме,И так, на пирушках, во дни торжества,И долго на ветках дорожных раздумий,Как плод, созревала моя голова.
Не раз ко дворцу, где сиял карнавал,Я ветреным франтом в машине катился,Ну, словом, как бог, я везде побывалИ все же, и все же домой воротился…
– Старик! А давно ли ты ходишь за стадом?– Давно, – говорит. – Колокольня вдалиДеревни еще оглашала набатом,И ночью светились в домах фитили.– А ты не заметил, как годы прошли?– Заметил, заметил! Попало как надо.– Так что же нам делать, узнать интересно…– А ты – говорит, – полюби и жалей,И помни хотя бы родную окрестность,Вот этот десяток холмов и полей…– Ну ладно! Я рыжиков вам принесу…
Как просто в прекрасную глушь листопадаУводит меня полевая ограда,И детское пенье в багряном лесу,И тайна древнейших строений и плит,И только от бывшей печали, быть может,Нет-нет да и вспомнится вдруг, затревожит,Что осень, жар-птица, вот-вот улетит…
<1965>
Мое слово верное прозвенит…
Мое слово верноепрозвенит!Буду я, наверное,знаменит!Мне поставят памятникна селе!Буду я и каменныйнавеселе!..
Из восьмистиший
1
В комнате темно,В комнате беда, —Кончилось вино,Кончилась еда,Кончилась водаВдруг на этаже,Отчего ж тогдаВесело душе?
2
В комнате давноКончилась беда,Есть у нас вино,Есть у нас еда,И давно водаЕсть на этаже,Отчего ж тогдаПусто на душе?
3
Звездный небосводПолон светлых дум,У моих воротЗатихает шум,И глядят глазаВ самый нежный том,А душе – гроза,Молнии и гром!
4
Лунною порой,Омрачая мир,Шел понурый строй,Рядом – конвоир.А душе в ночиСнился чудный сон:Вербы и грачи,Колокольный звон…
5
Девушке веснойЯ дарил кольцо,С лаской и тоскойЕй глядел в лицо,Холодна былаУ нее ладонь,Но сжигал дотлаДушу мне – огонь!
6
Постучали в дверь,Открывать не стал,Я с людьми не зверь,Просто я устал,Может быть, меняЖдет за дверью друг,Может быть, родня…А в душе – испуг.
7
В комнате покой,Всем гостям почет,Полною рекойЖизнь моя течет,Выйду не спеша,На село взгляну…Окунись, душа,В чистую волну!
На реке Сухоне
Много серой воды, много серого неба,И немного пологой нелюдимой земли,И немного огней вдоль по берегу… Мне быСнова вольным матросомНаниматься на корабли!Чтоб с веселой душойСнова плыть в неизвестность, —Может, прежнее счастье мелькнет впереди!..Между тем не щадятЭту добрую местность,Словно чья-нибудь месть, проливные дожди.Но на той стороне под всемирным потопомПритащилась на берег —Видно, надо – старушка с горбом,Но опять мужики на подворье примчались галопомИ с телегой, с конямиВзгромоздились опять на паром.Вот, я думаю, стать волосатым паромщиком мне бы!
Только б это избрав, как другие смогли, —Много серой воды, много серого неба,И немного пологой родимой земли,И немного огней вдоль по берегу…
Журавли
