Разбежались линии руки - Станислав Борисович Малозёмов
Говорят, любовь бывает в жизни только раз.
Эх, успеть бы до субботы выстирать носки,
Потому что разуваться принято у вас.
Эх, любовь моя шальная — дым да суета!
За тебя готов я днём и ночью воевать.
Удалить бы мне к субботе запах изо рта,
Чтобы мог тебя спокойно я поцеловать.
Всё равно ж пойдём по жизни рядом мы с тобой.
Пусть любовь оберегает нас всегда в пути!
Только б кончился к субботе у меня запой,
Потому что очень трудно пьяному идти.
Мне любовь моя поможет всё преодолеть.
Только вспомню про тебя я, враз бросает в дрожь.
Перестать бы мне к субботе сильно так потеть,
И приличней жениха ты сроду не найдёшь!
Влюблённый импотент
Месть! Страшная месть!
Основания есть, есть у меня.
Жисть! Хошь ты в ямку ложись,
Хошь верёвкой вяжись,
Жисть у меня…
Она загуляла, запила,
Про меня позабыла
Совсем…
И всем, детям даже
Грозит, что расскажет, что я импотент.
А я без неё, как без хлеба,
Без неё, как без неба,
На земле журавель…
Теперь отомстить мне всем там бы,
Всем, кто не импотенты.
Только чем отомщу я теперь?
Всё естественно
Всё естественно в природе,
Не в ней места чудесам.
Растворился я в народе,
Где я есть, не знаю сам.
То ли в очереди сгинул,
То ль в больнице жертвой пал,
То ли больше нормы принял,
Прикорнул и всё проспал.
Вон товарищ млеет в кресле,
Слово ценное жуя.
Как бы клёво было б если
Тем товарищем был я.
Я бы тоже постарался
Нагулять и рост, и вес.
И тогда б не потерялся,
Не пропал и не исчез.
Почему ж я не начальник,
Не таксист, не продавец,
Не посол черезвычайный,
Не гаишник, наконец?
И с кого мне стричь купоны,
Если все стригут с меня?
И хорошие законы
От Закона их хранят.
А всё чего-то происходит
На земле да на воде.
Я пока не помер, вроде,
Только нет меня в природе,
Нет вообще меня нигде.
Он не танцует
Чего же, говорит, ты не танцуешь,
Чего же ты песен не поёшь, не воешь?
Чего же, говорит, ты любишь
Чего же, говорит, ты хочешь?
Какую же тебе подругу,
Кого позвать на завтра в гости?
Какую хочешь слушать ругань,
И чьи ломать по пьяне кости?
И, может, говорит, на праздник
Ты не найдёшь себе получше.
Скажи: меня забудешь разве?
Всё, что захочешь, ты получишь.
И, может, говорит, ты сможешь
Меня любить не только в этот вечер?
И, может, говорит, я тоже
И, очень вероятно, вечно.
А я сижу, как прежде, не танцую.
И песни застревают в глотке.
Я вовсе не хочу другую –
Мне просто очень мало водки!
И где-то тихо шепчет разум:
Уйти пора, уйти туда, где лучше.
И я уйду. Но я уйду не сразу.
На всякий случай, на всякий случай…
Слышь, мать!
Обещал тебе не врать, мать?
Вот клялся я тебе не врать, мать?
И сегодняшнего дня, мать,
Я не помню, как меня звать.
Я последняя свинья, мать,
Рожа наглая моя, мать.
Вот ложусь опять в кровать, мать,
Но ведь вряд ли я смогу спать.
А потому что на душе-то клин:
Да что ж я, мать, тебе всё вру, блин!
Ведь по правде-то сказать, мать,
Ну, не хочу тебе совсем врать.
Ну, и ты ж меня пойми, мать,
Если всё тебе, как есть, сдать,
Так ты же первая сама, мать,
Не поверишь мне опять, твою мать!
А как снова я совру, мать,
Что ж опять мне от тебя ждать?
Кто ж я буду для тебя, мать,
Если я не прекращу врать?
И вот лежу, а на душе-то клин…
Да что ж я, мать, тебе всё вру, блин?!
Да чем так жить, мать, удавлюсь к утру!
Испугалась? Ладно, спи. Вру.
Революционная
Лейтесь песней три аккорда!
Я звучу сегодня гордо!
Был вчера второго сорта, а проснулся первачом.
Век свободы не видали. Слава богу, волю дали
И послали к светлой дали с обновлённым кумачом.
Как в семнадцатом
