Роберт Бернс - Стихотворения Поэмы Шотландские баллады
Где к морю катится река
Где к морю катится река,Быстра, бурлива и звонка,Там я встречала паренька,Веселого ткача.
Семь женихов из-за рекиПришли просить моей руки.Не рвать же сердце на куски,—Отдам его ткачу!
Меня бранят отец и мать,Им по душе богатый зять.Они велят мне отказатьВеселому ткачу.
Отец мой жаден и упрям,Грозит: «Приданого не дам!»Но к сердцу руку я придам —И все отдам ткачу.
Пока вода в реке бежит,Пока пчела в цветке жужжитИ рожь под ливнями дрожит,Любовь моя — ткачу!
* * *Стакан вина и честный друг.Чего ж еще нам, братцы?Пускай забота и недугВ грядущей тьме таятся,
Мы ловим радости в пути,—Пугливо наше счастье.Оно исчезнет — и найтиЕго не в нашей власти.
Западный ветер
Из всех ветров, какие есть,Мне западный милей.Он о тебе приносит весть,О девушке моей.
Леса шумят, ручьи журчатВ тиши твоих долин.И, как ручьи, мечты моиК тебе стремятся, Джин.
Тебя напоминает мнеВ полях цветок любой.И лес в вечерней тишинеЗаворожен тобой.
Бубенчик ландыша в росе,Да и не он один,А все цветы и птицы всеПоют о милой Джин.
На Клайд-реке богат, хорошУ девушек наряд,Но лучше Джинни ты найдешьКрасавицу навряд.
Девиц мы знаем городских,Одетых в шелк, муслин.Но всех прекрасней щеголихВ холщовом платье Джин.
Она милей и веселейЯгненка на лугу.И никаких грехов за нейПризнать я не могу.
Ее глаза яснее дня,А грех ее один:С такою щедростью меняДарит любовью Джин!
О ветер западный, повей,Зашелести листвой.Пусть нагруженная с полейЛетит пчела домой.
Мою любовь ко мне верниС холмов твоих, равнин.Улыбкой пасмурные дниМне озаряет Джин.
Какие клятвы без числаСоединили нас,Как нам разлука тяжелаБыла в рассветный час!
Кто знает души всех людейДо самых их глубин,—Тот видит, что всего милейМне в этом мире Джин!
Из поэмы «Святая ярмарка»
Был день воскресный так хорош,Все было лету радо.Я шел в поля взглянуть на рожьИ подышать прохладой.
Большое солнце в этот мигВставало, как с постели.Резвились зайцы — прыг да прыг —И жаворонки пелиВ тот ясный день.
Бродил я, радостью дышаИ вглядываясь в дали,Как вдруг три женщины, спеша,Мне путь перебежали.
На двух был черный шерстянойНаряд — назло природе.На третьей был наряд цветнойПо моде, по погодеВ тот летний день.
Две первых были меж собой,Как близнецы, похожиУнылым видом, худобойИ мрачною одежей.
А третья козочкой шальнойПопрыгивала веселоИ вдруг присела предо мнойИ мне поклон отвесилаВ тот яркий день.
Я шляпу снял и произнес:— Я вас припоминаю,Но извините за вопрос,—Как звать вас, я не знаю.
С кивком задорным головы,Смеясь, она сказала:— Со мною заповедей выНарушили немалоВ досужий день!
Я — ваша Радость, я — Игра,А это — Лицемерье,И рядом с ней — ее сестра,Глухое Суеверье.
Давайте в Мóхлин мы пойдемИ, если две сестрицыИдут на ярмарку, найдемПредлог повеселитьсяМы в этот день.
— Нет, я пойду сперва домойИ праздничную смену —Сюртук и новый галстук мой —Для ярмарки надену.
Поспел я к завтраку как раз,Надел костюм воскресный.А уж на праздник в этот часСпешил народ окрестныйВ тот шумный день.
Трусили фермеры верхом,Шли батраки оравой.И молодежь одним прыжкомБрала в пути канавы.
Бежали в праздничных шелкахДевицы-босоножки,Несли сыры они в рукахИ сдобные лепешкиВ тот добрый день.
Монетку бросить был я радВ тарелку с медью мелкою,Но, уловив святоши взгляд,Бросаю две в тарелку я.
Я в загородку заглянул.Народ шумит, хлопочет,Несет скамейку, доску, стул,А кто и лясы точитВ свободный день.
Для знати выстроен навес(Изменчива погода!).А вот стоит вертушка Джесс,Мигая всем у входа.
Ее подружки сели в ряд,—Без них какая ярмарка!А там ткачи сидят, галдят(Из города Кильмáрнока).Пришел их день!
Здесь кто вздыхает о грехах,Кто в гневе шлет проклятьяТем, кто измазал впопыхахИх праздничные платья.
Кто сверху смотрит на другихВысокомерным взглядом,А кто веселых щеголихЗовет усесться рядомВ привольный день.
Но бесконечно счастлив тот,Кто, отыскав два места,Местечко рядышком займетС подругой иль невестой.
Глядишь, рука его леглаЗа ней — на спинку стула,Потом ей шею обняла,А там на грудь скользнулаВ тот чудный день.
Уселась публика и ждет.Ни суеты, ни шума.Вот Мóди речь держать идет,Унылый и угрюмый.
Он целый час пугает насДесницею господнею.Сам дьявол от его гримасСбежал бы в преисподнююВ столь грозный день.
Толкуя нам один, другойИ третий тезис веры,Он гневно топает ногой,Волнуясь свыше меры.
Распутника и гордецаГромит курносый пастырьИ жжет отступников сердца,Как самый жгучий пластырь,В тот страшный день.
Но вот встают сердито с местЗемные наши судьи.И впрямь, — кому не надоестТакое словоблудье!
Речь произносит мистер Смит,Но люд благочестивый,Уже не слушая, спешитК холодным бочкам пиваВ столь жаркий день…
* * *Жена верна мне одному,И сам я верен ей за то.Не ставлю рожек никому,И мне не ставит их никто.
Своим трудом я нажил грош,И сам истрачу я его.Чтó у меня взаймы возьмешь?И я не брал ни у кого.
Я не хозяин никому,И никому я не слуга.А если в руки меч возьму,Я отобью удар врага.
Так и живу день изо дня,Тоской, заботой не томим.Другим нет дела до меня,И я не кланяюсь другим.
Зима пронеслась
Зима пронеслась, и весна началась,И птицы, на дереве каждом звеня,Поют о весне, но невесело мнеС тех пор, как любовь разлюбила меня.
Шиповник расцвел для проснувшихся пчел.Поют коноплянки в честь вешнего дня.Их в гнездышке двое, сердца их в покое.Моя же любовь разлюбила меня.
* * *Был я рад, когда гребень вытачивал,Был я рад, когда ложку долбилИ когда по котлу поколачивал,А потом свою Кэтти любил.
И, бывало, под стук молоточкаЦелый день я свищу и пою.А едва только спустится ночка,Обнимаю подругу мою.
Бес велел мне на Бэсси жениться,Погубившей веселье мое…Пусть всегда будет счастлива птица,Что щебечет над прахом ее!
Ты вернись ко мне, милая Кэтти.Буду волен и весел я вновь.Что милей человеку на свете,Чем свобода, покой и любовь?
Нэ́нси
