Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2
Вешний луч реки коснётся,
Засверкает средь берёз.
Алекс Надир
Волчица
К границе облаков, по кромке неба,
За милю обходя шальные звёзды,
Где снова, грани смывши, быль и небыль
Бросают на лицо смешные блёстки.
И тут же, повинуясь странной власти,
Ты слушаешь украдкой и подолгу,
Как вдалеке, в последней вспышке страсти,
Волчица с грустью подвывает волку.
Им вторит лес – своим тягучим скрипом,
Ворчаньем и брюзжаньем старых сосен.
Дни прошлые летят, как птицы, мимо
И жалят – как встревоженные осы…
И хочется вдруг знать, что жизнь – иная,
Мой путь – домой, и он уже не снится,
И так же, взора с неба не спуская,
Меня ждёт тоже верная волчица.
Per Apollinem medicum et Aesculapium… [3]
Кому-то век, кому-то миг, кому-то жизнь…
Он не виновен в том, что дрогнула рука.
Снимите грех с давно измученной души,
Не надо видеть в нем заклятого врага.
«В расчёт не принял, проглядел!» – а что он мог?!
А если с ночи?.. Если с ночи и устал?
Его учили: «бедность – это не порок!»,
А дома вновь на этой почве зрел скандал.
Какая клятва?! Умоляю: вы о чём?
Остатки доброй простодушной старины.
Смягчите сердце! Он предстанет пред судом.
Не перед тем… Перед которым все равны!
Ну а сегодня – к чёрту этот реваншизм.
Сияет солнце: у природы новый бал!
«Кому-то век, кому-то миг, кому-то жизнь».
К тому же он её не раз уже спасал…
* * *Звезда сверкнула и во тьме погасла,
Зеваки разошлись, ворча чуть слышно:
Мол, бесполезно, глупо и опасно
Сверканье этих пламенных страстишек.
Свеча горела медленно и мёртво,
Желтя мое лицо в квартире пыльной,
И не было ни света, ни комфорта…
Зато, как говорят, была стабильность.
* * *Сколько колыбельных бабушка напела,
Сколько позабыто сладких детских снов,
И река искрилась, и метель шумела,
Жаль, что не вернется к нам все это вновь;
Тут дома другие, не грохочут ставни,
Загазован воздух, блеск ночных огней,
Огрубели чувства, заживают раны
В свете одичалых мутных фонарей;
Сколько колыбельных бабушка напела!
Сколько разных сказок, сколько добрых слов!
И река искрилась, и метель шумела,
И была когда-то первая любовь…
Татьяна Непорада
Тайна великой улыбки
Острой башней пришпиленный к Сене,
После долгого дня спит Париж,
В ожерелье дождливо-осеннем,
Под каскадом прокуренных крыш.
Супермодные в ряд магазины —
Елисейские псевдо-поля —
Ощетинили светом витрины,
Мода мира… шелка, соболя....
В тишине отдыхает Джоконда
От потока всеобщей любви,
Где когда-то весьма изощрённо
Сеть интриги плели короли.
Ей пройтись бы летящей походкой
По изысканным залам дворца!
Но она – целомудренна, кротка,
Тень улыбки не сходит с лица…
Напряженье достигло предела:
«Королева! – шепну в тишине, —
Сотни лет ты сердцами владела
И владеешь… Открой тайну мне!»
«Поклонения ваши напрасны,
А прицелы сверкающих глаз
Душу ранят безжалостно часто,
Да и сердце... оно – не алмаз…
Убежать бы в прекрасные дали,
В Елисейские скрыться поля,
Там когда-то цветы бушевали,
Под свободным крылом журавля.
Королевские жгут полномочья:
В Лувре к самой почётной стене —
Пригвожденная я!!! Даже ночью
Улыбаться предписано мне…»
Предчувствие любви. Предтеча
Луна поздней ночью в окно заглянула,
К плечу прикоснувшись, встревожила сон.
И звёзды-пажи из её караула
Меня пригласили на зыбкий балкон.
Я вышла, легка, в невесомой одежде,
В плену разметавшихся сонных волос,
Вся жизнь пронеслась в подсознании прежде,
Чем я поняла: предложенье всерьез!
Сегодня меня – да, меня! – нарочито
Луна призвала на торжественный бал,
Где призрачно счастье, где истина скрыта,
Чуть дрогнет в руке серебристый бокал,
Мне будет шептать на ушко́ небылицы
Не в меру красивый и преданный кот,
Холодные руки и маски на лицах
Живой вереницей сомкнут небосвод.
А далее – целая вечность с любимым,
Как сон в облаках – тишина и покой,
Но ночь коротка и уже уязвима.
Я утром проснусь: ты не рядом со мной…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Да, да, полечу! Без сомнений! Без страха!
Чтоб вновь оказаться в объятьях твоих.
– А если там ждёт не корона, а плаха?
– Я выдержу всё!
Не скорбя! За двоих!
Ольга Нефёдова-Грунтова (Константинова)
* * *Как много приготовлено подарков!
Я встретила порядочных людей.
Восторженно вхожу теперь под арки
Ворот любви. Тропа судьбы – светлей.
Тьма сожжена надеждой: люди – братья!
Развеяна несчастий маята:
Сошла душа с проклятого распятья,
Целуя на распятье свет Христа.
Нашли меня и стали мне друзьями
Те, кто поднял меня из черноты
Бессилия, где ночи длятся днями,
Жизнь заключив в могильные кресты.
Ворвалось ветром счастье в грустный дом
Рождественским лучом – любви дождём!
* * *Без доброты, душевной чистоты,
Нас не спасут посты от преисподней.
Когда в душе завистлив, мелок ты —
Не славь Творца – ты не певец Господний.
Иной язычник в десять раз светлей
Того, кто славит Господа, а в жизни
Другому роет яму и людей
Не ценит! О, прости его, Всевышний!
Прости раба, и просвети добром
Того, кто в сердце преисполнен Веры.
Но боль мою не описать пером,
Когда поют о Боге лицемеры.
* * *Игорю
Покраснел от листвы покрасневшей стыдящийся дождь —
Вновь спустили его, не спросив, как собаку – на лето.
День с чихающим солнцем, ехидная осень, не трожь —
Солнцу долго болеть по народным – безродным приметам.
Лаять ливням гнилым, кашлять ветру и мороси стыть.
В обветшалом дому с голосящей коптящей буржуйкой
Не согреться в дыму. Дождь не может унять злую прыть
И змеит по стеклу беспросветно банальные струйки.
Лишь твои поцелуи удержат на самом краю
Умиранья тепла в нерождённое – чахлое лето.
Раскрывая объятья, себя я на пламя крою
И покорную нежность, которыми вместе согреты…
* * *Игорю
Прижму к себе афишу прежних лет,
С которой улыбается лукаво
Мой друг – поэт, выветривая бред
Того, что нанесло в судьбины гавань
Беспутицей моих былых обид.
И щепки слов, что ранили когда-то,
Метёт в углы прощений новый быт,
Стирая напаскудившие даты.
Взгляну в глаза, которые меня
Умчали в рай домашнего бездомья,
Расцвечивая мир, что полинял,
Не обещая счастью многотомья….
Ты на афише старой – молодой.
Года распашут лица жизни плугом…
По гальке доброты над пустотой
Ведёт нас нежность кругом друг за другом…
Татьяна Никифорова
Не гадала я и не мечтала
Падал снег на землю белый-белый,
Первый в середине ноября.
Разговор со мной завёл несмелый,
Скрип да скрип – снежинками маня.
Стало всё вокруг светлей и краше,
Только на душе совсем не так.
Где-то разошлись дороги наши,
Мне снежинки говорили в такт.
Не гадала я и не мечтала,
Что с тобою встречусь на пути.
О тебе и думать перестала,
А теперь покоя не найти.
Знаю я, что первый снег растает,
И душа, быть может, отболит.
Но любовь моя, как птичья стая,
Стороной твой берег облетит.
Наивно думать
Настрой гитару на мажорный лад,
Звучать, наверно, будет по-другому.
Попробуй изменить на жизнь свой взгляд
И курс держать лишь к берегу родному.
Наивно думать, что заката нет,
Что где-то есть на свете жизнь другая.
И вряд ли даст нам кто-нибудь совет,
Где нам причалить. Где истоки рая?
Напрасно говорить глухим о том,
Что и Земля у нас для всех едина.
Как распознать в параграфе простом,
Где край, где золотая середина.
И всё же жаль, что угасает свет,
Надежда лишь одна, на небосводы.
А вдруг и к ним уже дороги нет?
А вдруг на ней опять одни невзгоды?
Как холодно…
Так холодно, так пусто на душе…
Седая осень ледяной рукою
Коснулась струн души, и вот уже
Она покой уносит за собою.
Все краски золотого октября
Пропитаны холодными дождями.
Но жизнь дана нам, всё-таки не зря, —
Возьму и распишу её стихами.
Мне жизнь моя в потоке этих дней
Не кажется бессмысленным теченьем.
Пусть свет небес и блеск ночных огней
Дадут мне веру, силу и прозренье.
Эдуард Новиков
Сосна
Во славу флота Российского
Когда в бору в час непогоды
Гудит сосна тугой струной,
Я слышу, словно через годы,
Далёкий гул волны морской.
Качаются, как мачты, сосны,
Качаются – покоя нет…
Давно промчавшиеся вёсны
