Дмитрий Мережковский - Полное собрание стихотворений
LXII
Газет, реклам бумажный ворох,Недуг безверья и тоски,И к людям ненависть, и порох,И броненосцы, и штыки.Но вождь не пушки, не твердыни,Не крик газет тебя донынеСпасает, русская земля!Спасают те, кто в наше времяВ родные, бедные поляКидает вечной правды семя,Чье сердце жалостью полно, —Без них бы мир погиб давно!..
LXIII
Кладите рельсы, шахты ройте,Смирите ярость волн морских,Пустыни вечные покройтеСетями проволок стальных,И дерзко вешайте над безднойДугою легкий мост железный,Зажгите в ваших городахМолниеносные лампады, —Но если нет любви в сердцах —Ни в чем не будет вам отрады!Но если в людях Бога нет, —Настанет ночь, померкнет свет...
LXIV
………………………………………………………………Как в древних стенах КолизеяТеперь шумит лишь ветер, вея,Растет репейник и полынь, —Так наши гордые столицыИ мрамор сумрачных твердынь —Исчезнет все, как луч зарницы,Чуть озарившей небосклон,Пройдет – как звук, как тень, как сон!
LXV
О, трудно жить во тьме могильной,Среди безвыходной тоски!За пессимизм, за плачь бессильныйНас укоряют старики:Но в прошлом есть у вас родное,Навеки сердцу дорогое,Мы – дети горестных времен,Мы – дети мрака и безверья!Хоть на мгновенье озаренВаш лик был солнцем у преддверьяСчастливых дней... Но свет погас —Нет даже прошлого у нас!
LXVI
Вы жили, вы стремились к цели,А мы томимся, не живем,Не видя солнца с колыбели!..Paзyвеpeние во всемВы нам оставили в наследство,И было горько наше детство!Мы гибнем, и стремимся к ней,К земле родимой, на свободу, —Цветы, лишенные корней,Цветы, опущенные в воду,Объяты сумраком ночным,Мы умираем и молчим!..
LXVII
Мы бесконечно одиноки,Богов покинутых жрецы.Грядите, новые пророки!Грядите, вещие певцы,Еще неведомые миру!И отдадим мы нашу лируТебе, божественный поэт...На глас твой первые ответим,Улыбкой первой твой рассвет,О, Солнце будущего, встретимИ в блеске утреннем твоем,Тебя приветствуя, умрем!
LXVIII
«Salutant, Caesar Imperator,Те morituri!»[9] Весь наш род,Как на арене гладиатор,Пред новым веком смерти ждет.Мы гибнем жертвой искупленья.Придут иные поколенья,Но в оный день, пред их судомДа не падут на нас проклятья:Вы только вспомните о том,Как много мы страдали, братья!Грядущей веры новая свет,Тебе – от гибнущих привет!
Лето 1890 – зима 1891
Франциск Ассизский
Легенда
Часть первая
I
Это было в Сpeдние века.На высотах Умбрии лесистой,Где смолою пахнет воздух чистый,И в затишье сонном городкаТолько ласточки поют в карнизеВековых бойниц, поросших мхом, —Бернадоне Пьетро жил в Ассизи,Торговал он шелком и сукном.У него был сын. Веселый, нежный,В темной лавке старого купцаМальчик рос, мечтательный, небрежныйК деньгам, счетам строгого отца.Он не мог понять его заботыО товарах, ценах, и в тоскеВсе следил, как Пьетро сводит счетыС важным видом мелом на доске.Скучно! Он глядит из-за прилавка,Улыбаясь, в глубину небес...Поскорей бы за город и в лес,На поля, где зеленеет травка!..Иногда про сына своегоДумал Пьетро хитрый, скопидомный:«Мой Франческо – мальчик добрый, скромный,Но купца не выйдет из него:Слишком нежен, слишком ручки белы.Все б ему наряды и духи,Все б ему романы да новеллыИ стихи, проклятые стихи!Ох, уж эти мне поэты – манятГрезы славы. Признавался сам,Что однажды, глупой рифмой занят,Он едва не продал господамИз Кремоны мне в убыток полкуЛучших свитков голубого шелку.Надо меры строгие принять!»И на сына Пьетро негодует.А меж тем его, как прежде, матьПотихоньку от отца, балует.Мальчик вырос; деньгам не узналОн цены: чтоб только видеть вечноРадостные лица, он бросалЗолото пригоршнями беспечно.Он любил веселье, жизнь, людейИ родную зелень сосен, воду,Пиршеств шумную свободу.За столом, когда в кругу гостейОн смеялся и шутил бывало —В шутках что-то детское звучалоИ такое милое, что всехПобеждал невольно этот смех
II
По лугам росистым, полным мира,Шли друзья однажды утром с пира.Вдруг они Франциска у крестаВ брошенной часовне увидали,Бледного, поникшего в печали.Он у ног распятого ХристаГорько плакал. В праздничной одеждеВ дни веселья, роскоши и негНикогда таким он не был прежде:Пред ними – новый человек.«Что с тобой, о чем ты плачешь?» – «Братья,Плачу я о Господе моем!..Бедный!.. Посмотрите на Распятье,Он страдает!.. Слезь моих о НемНе стыжусь пред целым миром, всюдуО Христе я громко плакать буду!..»И, обняв подножие Креста,Он припал к нему еще любовней:В это утро, в брошенной часовнеПонял он страдания Христа.
III
Собиралось в лавке у ФранцискаМного знатных рыцарей и дам.Шляпу сняв, он кланялся им низко:«Есть обновки, заходите к нам!»И встречал их ласково у двери.Подражая ловкому купцу,Он развертывал куски материй,Говорил: «Вот это вам к лицу!»Своему усердью сам не верил,Думал об итогах барыша,Торговался, ткань аршином мерил,И волною мягкою шурша,Падал желтый шелк под блеском солнца.Дамы деньги вынули. В лучеЗаиграло золото червонца.У одной был сокол на плече.Пахло тонкими духами. МеткиИх остроты, легок разговор;И ласкаются у ног сеньорС острой мордой белые левретки.Но Франциск на улицу взглянул:Там, под знойным солнцем, у порогаРобко нищий руку протянулИ сказал: «Подайте ради Бога!» —«Бог подаст», – рукой он сделал знак.Но как только отошел бедняк,Сердце сжалось от стыда и боли.«Что я сделал!» – бледный, он умолк,И не в силах притворяться доле,Он за полцены им отдал шелк.И потом он днем и ночью видел,Бедняка молящий, кроткий взор,И скорбел, и золото с тех порОн еще сильней возненавидел.
IV
Для отца он сделать все готов:Взял из лавки сукон разноцветныхИ товар навьючил на ослов.Мимо бедных сел, долин приветных,Сосен, виноградников и скалОн ослов на ярмарку погнал.Смотрит важно, говорит он с весом,На базар торопится купецИ тюки, как опытный делец,Разложил на рынке под навесом.Он в делах выказывает жар,Сердится и спорит. Весь товарПродан выгодно. Но от заботыОн всю ночь в гостинице не спал.В голове – итоги, цифры, счеты...Утром возвращается домой;Он ушел бы в лес дышать прохладойИ смотреть, как блещет мох росой.Но в лесу ограбить могут: надоТоропиться, – в страхе и тоскеЩупает он деньги в кошельке...Он бы лег в траву под эти клены,Чтоб над ним был листьев свод зеленый, —Только страшно деньги потерять,И едва лишь вспомнил их – опятьВсе померкло...Нищие толпоюЗа вожатаем идут. У нихЛица неподвижны, словно тьмоюВзор подернут. Он узнал слепыхИ смутился, и скорбел душою, —Совести почувствовал упрек:«Нет ли медных денег?» В кошелекРуку опустил, червонец вынул,Думал спрятать вновь – и нищим кинул.Вот второй и третий, и дождемСыплются монеты золотые.Он кидает с радостным лицом.Спор и драку подняли слепые.Отдал все Франциск, и у негоВместе с деньгами с души усталойСловно бремя тяжкое спадало,И в улыбке доброй – торжество.Едет дальше: каждая былинка,Небо, птицы, резвый мотылек,И смолы янтарная слезинкаНа сосне, и трепетный цветок —Полны радости великой, сноваВстретили Франциска, как родного.Он с доверьем смотрит в небеса,Господу поет хвалу простую.И долины, горы и лесаПовторяют песнь его святую.
V
«Где червонцы? Где мои товары?..Нищим роздал, нищим сто монет!..Так не сын же ты мне больше, нет!Будь ты проклят!..» Бернадоне старыйПалку в ярости схватил: «Ты вор,Изверг, роду нашему позор!»Истощив угрозы и упреки,Подал в суд отец его жестокий.Но Франциск, когда его зовутК городским старейшинам на суд,Отвечает, кроткий и спокойный:«Я пред Богом – грешник недостойный...Вы простите мне, но признаюОдного я в мире Судию.Над людьми поставлен Он от века,И во всем я дам Ему ответ:Человек не судит человека,Между мной и Богом судей нет!»
VI
И его к епископу призвали.Долго с жаром говорил отецИ не мог утешиться в печалиО своих червонцах. НаконецОн умолк; тогда Франциск смиренный,Перстень сняв, пред стариком кладет:«Это матери подарок. Вот —Долг мой отдан: камень драгоценныйСтоит больше денег, взятых мной!»Так Франциск, исполненный надежды,Обручился с бедностью святой:Снял с себя он обувь и одежды,Положил на землю пред отцомИ воскликнул с радостным лицом:«Все земное, все, что я имею, —Даже ризу прежнюю моюЯ отцу земному отдаю.Больше здесь ничем я не владею!Одного хочу любить Христа,Одному хочу служить я Богу:Я избрал тернистую дорогу, —И теперь душа моя чиста,И мечты мои свободней ветра!Я могу воскликнуть наконец:Не отец мой – Бернадоне Пьетро,А Господь – Небесный мой Отец!Будьте же свидетелями, братья,Я хочу быть бедным, и такимКак родился – слабым и нагимКинуться Спасителю в объятья!»
VII
