Шамсиддин Хафиз - Любовный напиток. Лучшая персидская лирика
«Слава богу, что открыты кабаки…»
Слава богу, что открыты кабаки:Я без них бы умер от тоски!
Пьяницы бурлят вокруг бутылей,Все тут – и юнцы, и старики.
От вина – и гордость, и отвага,Без вина – мы слабы и жалки…
Описанья локонов красавицНе должны быть слишком коротки.
Словно путы на сердце Меджнуна —Локонов любимой завитки…
Гордо я смотрю на оба мира,Словно сокол с княжеской руки.
Недругу я сердца не открою,Я открою лишь тебе, саки!
Я молюсь на свод бровей любимой,Хоть они, как Мекка, далеки.
Сотрапезник! Сердце у Хафиза,Словно свечка, тает от тоски…
«Тюрчанка, что вчера ушла из этих рук…»
Тюрчанка, что вчера ушла из этих рук,Решила наказать вернейшего из слуг.
С тех пор как с глаз долой исчезли очи милой,Никто не объяснил мне высший смысл разлук.
Не сжег свечи дотла огонь души спаленной,Зато печали дым окутал все вокруг.
Я слезы лью рекой вдали от лика милой,Смотри – второй потоп на землю хлынул вдруг.
Настал разлуки час – и ноги подкосились,Я умер от тоски, лекарства нет от мук.
Сказало сердце мне: «Молись о новой встрече!»Молитве посвящен отныне мой досуг.
Что толку быть святым, коль нет обетованнойМне без тебя земли? Она – пустой лишь звук.
Вчера мне врач сказал, едва меня увидел:«Увы, неизлечим, несчастный, твой недуг!»
Пока я не ушел из этой жизни бренной,О друг мой, сделай шаг, вернись к Хафизу, друг!
«Лучше рубище аскета…»
Лучше рубище аскета за вино отдать в заклад,А стихи в вине рейханском утопить я был бы рад.
Загубил я жизнь распутством, а очнувшись, понял я:Лучше мне валяться пьяным, лучше рая – харабат.
Далека от совершенства ваша праведная жизнь.Лучше пусть струятся слезы, а в груди пылает ад.
Не открою сердца людям благонравным и сухим,Лучше звучный чанг настрою на веселый, пьяный лад.
До тех пор, покуда небо не изменит ход светил,Лучше буду предаваться пьянству – лучшей из услад.
Утешительница сердца! Страсти мне не одолеть.Лучше радости – свиданье, и не надо мне наград.
Если стар, Хафиз, немедля уходи из кабака:Лучше пить и веселиться в молодые годы, брат!
«Хотя печаль и старость – мой удел…»
Хотя печаль и старость – мой удел,А вспомнил лик твой – вновь помолодел.
На склоне лет мне грех роптать на Бога:Он дал мне все, чего я захотел.
Я к счастью шел по столбовой дороге,Любил своих друзей, был пьян и смел.
С тех пор как я лицо твое увидел,Я к мыслям о бессмертье охладел.
Куст розовый, доволен будь судьбою:В тени твоей, как соловей, я пел!
Я грамоте учился в школе страсти —До этого я словом не владел.
Судьба меня списала в харабаты,Препоручив саки веденье дел.
Теперь я стар… Неверный месяц мимоПлывет… Вот отчего я поседел!
С тех пор как в кабаке я поселился,Я жизни смысл сокрытый разглядел.
«Прощен Хафиз!» – раздался голос свышеВчера, когда я в погребке сидел.
«О горе! На старости лет любовь поразила меня…»
О горе! На старости лет любовь поразила меня.Стал явным сердечный секрет, сокрытый до этого дня,
Души соловей упорхнул в проемы открытых очей,А в кущах любви для него готова была западня.
Как мускусом, кровью омыт в груди моей сердца комок:Той дикой козы аромат доносится, сердце пьяня.
От пыли в квартале твоем я пьян, как от чаши вина,И ветер не смеет дышать, твой мускусный запах храня.
Ресницы любимой моей – мечи, покорившие мир:Навалены трупы вокруг, была беспощадной резня!
Для пьяницы все хорошо, что в чашу ему ни налей.Немало в сей жизни скорбей испил я, судьбы не кляня.
Вотще благородным, как лал, агат мой старается стать.Не лучше ли сразу понять, что я для тебя – неровня?
Кудрей гиацинтовых раб, Хафиз, твой невесел удел:Усмешки завистников злых и сплетниц пустых болтовня!
«Приходи! Наполним с краем чаши влагою пунцовой…»
Приходи! Наполним с краем чаши влагою пунцовой,Старый свод небес сломаем, а взамен воздвигнем новый!
Будем пить и веселиться, разбросав повсюду розы,Из курильниц будет литься благовоний дух медовый.
Если ж вызовет на сечу рок меня, возжаждав крови,Року злобному навстречу встану я, на бой готовый.
Хочешь в рай попасть – спускайся в погребок со мною вместе.Чтобы в край подняться райский – бочка служит нам основой.
Тот – глупца изображает, этот – ум свой превозносит.Ну их к Богу! Пусть решает: кто мудрец – кто бестолковый.
Чанг настрой, ударь по струнам! Звонко хлопая в ладони,В пляс пущусь я, ставши юным, с танцовщицей тонкобровой.
Весть о нас неси, о ветер, к недоступному престолу,Чтобы нас в пыли заметил шах прекрасный, но суровый.
О Хафиз! Искусство слова в грош не ставится в Ширазе.Ты отечества иного поищи, прекраснословый!
«О свет моих очей, послушай мой совет…»
О свет моих очей, послушай мой совет:Покуда есть вино – пей сам, пои весь свет!
Советы молодым давать – удел седых.Как жаль, что и тебя придавит тяжесть лет.
Разумный не отдаст себя во власть любви.Желаешь быть любим – скажи рассудку «нет».
А радости ищи у продавцов вина.От четок и молитв – один лишь только вред.
Друзьям не откажи ни в дружбе, ни в деньгах.Дари свой жар другим – и будешь сам согрет.
Ловушек много нам расставил Ахриман —Пусть ангел охранит тебя от тех тенет!
Иссяк мой прежний пыл и радости запас…О бубен мой, звени! О чанг, рыдай в ответ!
Не оставляй пустым бокала, о саки!Пусть пьяница прочтет в твоих очах привет.
О ты, одетый в шелк, пожертвуй поцелуйХафизу, не смотри, что он в хиркэ одет!
«Чтоб дух над землей воспарил – назначь мне свиданье с тобой!..»
Чтоб дух над землей воспарил – назначь мне свиданье с тобой!Я – птица, меня этот мир не свяжет своей суетой.
Превыше престола Творца я ради любви поднимусь.Я буду рабом до конца – ты будь до конца госпожой.
Пролей на меня, о Аллах, с небес наставления дождь,Покуда еще я не прах, покуда еще я живой.
А ты, сладкотелый кумир, свой пояс, молю, развяжи,Чтоб мог я на жизнь и на мир махнуть напоследок рукой.
Готов я, хотя и старик, тебя обнимать до утра.Из крепких объятий твоих я встану опять молодой.
К могиле моей не ходи без музыки и без вина,«Вскочу я, с весельем в груди, танцуя, из тьмы гробовой».
В день смерти моей, о кумир, Хафизу явись хоть на миг.Чтоб дух над землей воспарил – назначь мне свиданье с тобой!
«Пока не будут кабаков забыты имена…»
Пока не будут кабаков забыты имена,Я буду распростерт в пыли пред продавцом вина.
И будет в ухе у меня блестеть его кольцо.Каков я был – таков я есмь на вечны времена.
К моей гробнице приходя, о милости проси:Каабой риндов навсегда останется она.
Веками будут перед ней склоняться мудрецы.«Земля, хранящая твой след, навек освящена».
Аскет, над тайною не тщись завесу приподнять:И для тебя, и для меня она равно темна.
Моя тюрчанка, из-за чьей жестокости всю ночьЯ лью ручьи кровавых слез, – сегодня вновь хмельна.
Мир – постоялый двор. Конец – неведом никому.Хаджи, хмельных не обвиняй в грехе – не их вина!
От страсти умерев, лежать я обречен и ждать:Когда же будет встречи весть трубой возвещена?
Молись! Поможет и тебе Хафизова звездаВ цепях пленительных кудрей испить любовь до дна!
«Лик твой – спутник мой в скитаньях, а дороги – далеки…»
Лик твой – спутник мой в скитаньях, а дороги – далеки.К локонам твоим привязан я рассудку вопреки.
Ямочка на подбородке мне лукаво говорит:«В эту ямочку свалились все Юсуфы-дураки!»
Эти тысячи Юсуфов преградили путь к тебе.Красота твоя – спасенье и лекарство от тоски.
Если мне не дотянуться до густых твоих кудрей —Значит, сердце виновато, значит, руки коротки.
Предавайся наслажденьям ты в обители своей,Но привратнику у входа наставленье изреки:
«Этот путник отразился в зеркале моей души,Хоть и пыльный он, и скромный, и наряд, и вид – жалки.
Отвори ворота, если постучится в них Хафиз —Он годами, бедный, жаждал мною утолить зрачки…»
Примечания
