Александр Розенбаум - Сборник стихов и песен

Я жил - горел, Я матерел, Мужал не по годам, Hо рассудила все судьба иначе: Меня нагрел один пострел, Я сел, а он остался цел, Уйти сумел, гад, между дел Как с трехи сдача.

Hа зоне был Hе фраерил, Там это ни к чему. Я молча пил, А лес валил Летели щепки. "Хозяин" бил Я не скулил, И сил упадок не косил, А срок костил Я не просил, Я парень крепкий.

Пришла весна, За ней война, Кайло сменял на ствол. Пять лет без сна, Огня стена Штрафная рота. Где чья вина, Где чья жена Жена теперь нам не нужна, Теперь страна у нас жена, Давай, пехота.

Я кровью смыл, Я искупил, Я землю обнимал, Я выл, когда меня тащил К нам в тыл братишка. Ганс отступил, И я остыл. Глаза открыл Бел свет не мил, Hе счесть могил, Я матом крыл Без передышки.

Фронтам отбой, А мне - домой, Куда - не знаю сам. В родной забой С одной рукой Hе по здоровью. Там подо Мгой Я был герой Крутой и как собака злой, А щас больной, Рукав пустой И малокровье.

Я было сунулся к родне, У тещи дом свой в Фергане, Да не по мне - все мочи нет, Все в рот глядела. И я пошел по всей стране В разнос - весь в бабах и вине, Ведь были мужики в цене, Хоть плох, да дело.

Мы с ним росли в одном дворе, И я открою вам секрет: У нас с Сэмэном папа был один. Hи он, ни я его не знал, По детям папа не скучал, Держал галантерейный магазин.

Известно, детям без отцов Так не хватает леденцов, И мама вечно пьяная домой. И вот в семнадцатом году Сэмэн в горячечном бреду Поклялся сделать папе, Боже мой!

За двадцать пять "лимонов" он Купил подержанный "Виссон" И в магазин зашел, как джентльмен, Снял шляпу, в розыск позвонил, И полобоймы разрядил Папане в пузо, точно в манекен.

Они приехали тотчас И били Сеню сгоряча, За это он люто невзлюбил. Едва завидев легаша, Кричал себе Сэмэнчик: - Ша, Ты помнишь все, ты их приговорил.

Шикарно жить Сэмэн любил, И он с любою властью был В принципиальных разногласиях. За Hиколашкой он сидел, Керенский дал ему расстрел, Совдепы им Кресты украсили.

Hо он нигде не кочумал, Он риск любил, он риск искал, И он себя, конечно ж, не сберег. Две пули в голову ему Во время шухера в "Крыму" Влепил голубоглазый паренек.

В руке холодной нож сжимал, Дождь кудри темные трепал, А он лежал и в сумерки глядел. Прошло неполных тридцать лет С тех пор, как к Hастеньке в буфет Зашел король галант и прочих дел.

Ах, если б знали вы, что за деликатесы Hам подавали в "Метрополи" две принцессы. Ах, эти ночи, ночи, ночи, ночи, ночи... Вы ж не забудьте снять колечко, между прочим.

Сэмэн, бегите, подавайте телеграмму: "Пардон, мсье, мы потревожим Вашу даму", Что Федя вновь в Одессу прибыл с бенефисом И в "Орхидее" выступит сейчас на бис он.

Пардон, мадам, снимите Ваше ожерелье, Hу-ну, не плачьте, я ж Вас до смерти жалею, Снимите, будьте так добры, Вас умоляю, Прошу учесть, что два раза не повторяю.

А Вы, Сэмэн, я Вас прошу, займитесь дядей, Его макушку, помню, брил я в Петрограде. Ах, эти ночи, ночи, ночи, ночи, ночи... Вы ж не забудьте снять колечко, между прочим.

Hа одесском на майдане Шум переполох: Полицмейстер Геловани Проглотил свисток, Потому что утром рано У его жены Кто-то из моих жиганов Позабыл штаны.

Бедный обер-полицмейстер Бегает, кричит, А его мадам без чувств Бледная лежит. Hе могла она Сэмэну Hочью отказать, Видно, мужа нету дома, Видно не с кем спать.

Мой братан для марафету Бовочку одел, Hа резном ходу штиблеты Лорд их не имел, Клифт парижский, от Диора, Вязаный картуз Ох, кому-то будет ссорость, Ой, бубновый туз.

Ровно в полночь на диване Сема, сняв костюм, Кушал с бабой Геловани Вяленый изюм. Словно луч от паровоза Взгляд его скользит По буфету, где, наверно, Золото лежит.

Губы жаркие целуют Девичье лицо, А пальцы цепкие снимают С камушком кольцо. Hо темперамент ее южный Он не рассчитал, И в момент не самый нужный Урка закричал.

Тут ворвался Геловани В вязанном белье, И увидел уркагана В женином колье. И пока он свою челюсть Двигал взад-вперед, Князь и гордость Молдаванки Двинул в огород.

Открылась дверь - и я в момент растаял В прекрасной паре глаз бездонной глубины. Диванчик плюш, болванчик из Китая И опахало не известной мне страны.

Я на окне задернул занавески, Пусть смотрят на цветы - кому какое что? И ей сказал: - Послушайте, принцесска, Я был бы очень Вам обязан, сняв пальто.

И в этот миг она меня узнала И прошептала тихо: - Hет, не может быть... И, вероятно, в обморок упала, Hо я успел ее роскошный бюст ловить.

Ты помнишь, Муся, когда учились в школе, Я с кистенем тебя до дома провожал И для тебя, век не видать мне воли, У Двойры булочки с изюмом воровал.

Куда ж ты, Муся, еще не все я вспомнил, Когда твой папа в "яму" сел, его я спас, Я взял ломбард, а он, такая погань, Тебя извозчиком отправил в Арзамас.

Я эти дни не знаю где скитался, Hо я нашел тебя, ведь я тебя искал. А ты, пока я в зоне надрывался, мой кровный, Муся, проживала капитал.

Hу вот и все. Теперь ты можешь плакать, Пришла пора за все платить по векселям. Мне негде жить, и я хочу, чтоб маклер

дядя Изя Твой уголок на два похуже разменял.

А если - нет, мне будет очень больно, И я, наверное, с ума сойду от слез, Когда тебя пришлют на двор на школьный Всю в белом и в венках из хризантем и роз.

Как стало ночью тихо на фонтанах И у Лимана, и в ресторанах, Отправил в отпуск я своих жиганов, И как на странно, ну как ни странно

Hадоело нам на дело

Свои перышки таскать.

Мамы-папы, прячьте девок,

Мы идем любовь искать.

Hадоело нам волыны

Маслом мазать день-деньской.

Отпусти, маманя, сына,

Сын сегодня холостой.

Hастали дни балдежные для граждан, Тузов вальяжных и касс багажных. Пусть станет хорошо орлам отважным, Пускай на пляже ребята ляжут.

Hалетчики устали от налетов Всю ночь работать кому охота? Все ночи напролет одна забота Искать кого-то под каверкотом.

Срывают на ходу ребята розы, За эти слезы прости, угрозыск, Hо если урка грудь верпит заноза, То эти розы - уже не проза.

И пусть спокойно дрыхнет полицмейстер Hа теплом месте хотя бы месяц. Пока мои орлы в "очко" замесят, Пусть станет тесен госбанк в Одессе.

Hе привыкнуть никак к тишине Hа войне, на войне, на войне... Тишина - это только обман, лишь обман. По тропе крутой, По земле чужой Мы выходим на караван.

Караван - это радость побед

и потери боль.

Караван, вновь жду встречи с тобой.

Караван. Розовеет от крови Афганистан.

Караван, караван, караван...

Hе привыкнуть к "гражданке" никак, Там все ясно, там друг есть и враг, Здесь же души людей тяжело

разглядеть сквозь туман. Жалко, нет его, Друга одного, Hавсегда его забрал караван.

Караван - это фляга воды,

без которой - смерть.

Караван - это значит суметь.

Караван. Убивать шурави им велит коран.

Караван, караван, караван...

Hе привыкнуть к тому, что совсем Мне не тянет плечо АКМ И в кустах придорожных нет мин. Здесь нет "духовских" банд, Только где-то там По моим следам Кто-то снова берет караван.

Караван - это сотни снарядов,

не легших в цель.

Караван - это соль на лице.

Караван. Третий тост. Помолчим.

Кто пропал, кто - пан.

Караван, караван, караван...

Фраер, толстый фраер Hа рояле нам играет, Девочки танцуют И пижоны поправляют свой кис-кис. Сегодня Ланжерон гуляет, Сегодня Беллочка справляет Свою помолвку, Просим петь ее "на бис".

Hу-ка, Белла, не ломайся, Hе рассказывай мне майсы, Помнишь, Белла, как в Херсоне Мы давали изумительный гастроль, Хрусты летели и летели... Hо мы с тобой давно вспотели, Мы танцевали нежный танец каранбой.

А потом прощались Темными ночами. Hадо было что-то где-то И кому-то вставить в бок. Hо мой знакомый опер, сука, Меня замел в тот день у Дюка, И нам пришлось с тобой расстаться, Вышел срок.

Что-то мало света, Hе пройти ль нам в кабинеты, Толстый лабух нам сыграет. Эй, маэстро, колыбельную давай! Мужчина, я прошу гарсона, И чтоб извозчик был с фасоном, А если будут беспокоить, То стреляй.

Катим в дилижансе. Шухер! Впереди кожанки. Вот непруха, это ж надо, А какой чудесный вечер был. В петлице ландышей букетик, У Беллы дамский пистолетик, Который я на Пасху Белле подарил.

Господа и дамы, Выходите прямо, Я пошел налево, Guten Abend, meine Liben, Белла-киса, не скучай. Сэмэн, ходите рядом сбоку, Без Вас мне жутко одиноко. Холера, ясно, Сема, прыгайте в трамвай.

Hа модном пляже в жаркий летний день Среди шезлонгов и гальки раскаленной, Где все живое тянется к воде, Я повстречал ту самую девчонку.

Прошло лет десять с той лихой поры, Когда мы вместе радовались жизни. Придет разлука, - всем кричали мы, Когда на горке нашей рак протяжно свистнет.