Сергей Петров - Избранное
ГОСПОЖЕ ДУШЕ
Слушай, душенька, – спи или кушай,не любуйся, голуба, со мной,не кидайся на шею кликушей:я по самые губы сумной.
Иль не слышала слова такого, –это значит, что сам я не свой,и готов отыграть Хлестакова,дрожью драить себя, как дресвой.
Ты, Психейка, со мной не актерствуй,я, чай, издавна тертый калач, —ляг на язву мне корочкой черствой,а еще, дорогая, не плачь.
АНТИГЕРОИЧЕСКАЯ СИМФОНИЯ
Посвящается Марианне Соболевой
***
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Чтец (от Меня, поэтический, а не декламатор), сиречь ПИИТ
Чтец (вчуже, прозаический, но не рассказчик), сиречь ТОЛКОВНИК
Главный дирижер, а по немецки Generalmusik-Direktor, сиречь ГЕНЕРАЛ
ЧЕЛОВЕК со вступительным словом
Обоеполая ПУБЛИКА, способная к бесполому делению
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ИНСТРУМЕНТЫ:
1. ОРГАН
2. РОЯЛЬ
3. СКРИПКИ
4. КОНТРАБАСЫ
5. ФЛЕЙТЫ
6. ГОБОИ
7. БАРАБАНЫ
8. ГИТАРЫ
9. ТАРЕЛКИ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ГОЛОСА:
1. БАС
2. БАРИТОН
3. ТЕНОР
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Палочная
As-dur
РОЯЛЬ:
Удар! Гром древних драм! И треснула земля.
Удар! И сразу трех за совесть, не за страх,
Матрех Петруха по сусалам трах!
ГЕНЕРАЛ:
Пляшите, флейточки!
ФЛЕЙТЫ:
Ля, ля, ля, ля!
Каля-маля, каля-маля!
ПИИТ:
Я не хочу быть никаким героем,
ни смертно, ни посмертно не хочу.
Уж мы им с Музой музыку устроим,
уж мы им вставим в бравый зад свечу,
уж так-то раскроим нутро им!
Без такта! Виноват, не промолчу!
Полслова дайте трепачу,
и я тихонько под нос промычу,
что изойдут на кал и на мочу.
ГЕНЕРАЛ:
Пляшите, скрипочки! Летайте легче моли!
Играйте, скрипочки,
привстав на цыпочки!
СКРИПКИ:
Скрип-скрип!
Цып-цып!
Цыпа-дрипа,
Цыпа-дрипа,
Цыпа-дрипа ля бемоли.
ПИИТ:
Я, как Иаков, с Богом воевал,
а вышел на поверку просто Яшка,
орешек, самого себя двояшка.
ТОЛКОВНИК:
Бежит с седою головою вал
из музыки.
ПИИТ:
И дышит тяжко.
А Яков – бык с колхозной кличкой Як.
Он рогом тык и каждому свояк.
А рядом с ним, как недруг или враг,
задрипанный и драный Як-Цыдрак,
поклонник девок, рюмок, дров и драк,
и тут же третий, Як-Цыдрак-Цыдроли,
который, не вступая в брак,
нащупывает дрянь и дрязги в дроле.
И он такой герой,
что дуй его горой.
А трое в сумме не дерьмо ли?
TUTTI:
Вот женился Як на Цыпе,
Як-Цыдрак на Цыпе-Дрипе,
Як-Цыдрак-Цыдроли
на Цыпе-Дрипе, Ля Бемоли.
ТОЛКОВНИК:
Это, разумеется,
детская песенка,
ибо жениться
нельзя без ребячества.
Учтите это!
Развесьте уши
и слушайте дальше!
ГЕНЕРАЛ:
Эй вы, контрабасы!
Вы толстомясы,
будто колбасы!
Стать строем, как Троя,
гуденье утроя
и каждый всем брюхом
играя в героя.
КОНТРАБАСЫ:
В герои лезть мы рады все.
Ура! Абракадабра!
Но как играть на колбасе
трагически и храбро?
TUTTI:
И будем мы, как люди, ржать
у ног Абракадабры,
чтоб жизнь хоть как-то удержать
за липкий хвост и жабры.
ПИИТ:
Театр огромен, как сарай сырой,
где проживают тьму ролей и ролек,
и, может быть, тот истинный герой,
кто от себя бежит, как робкий кролик,
понеже в нем велик и нежен дух,
и суть свою под хвостиком он прячет,
сынок натуры, милый лопоух,
предсмертно скачет и отважно плачет.
РОЯЛЬ:
Оплакивают каждый Божий дар,
разиня рот, испуганные морды.
Звенит слеза. Удар! Еще удар!
И полупьяные аккорды.
TUTTI:
Туда-сюда и так, и сяк.
Налим попался добрый,
и мы с ним пляшем краковяк,
под зёбры взяв, под зёбры.
ТОЛКОВНИК:
Зал молчит, как огород,
где произрастают головы
с развешанными ушами,
а музыка
подается запеченная в раковинах
или в капустных листьях.
Полусырое мясо музыки
рвут зубами
только музыкоеды,
ибо у них
по недоброжелательству природы
отсутствуют уши.
Капуста женского пола,
та самая, на которой сто ризок,
собирается лезть на эстраду
и носить на руках дирижера,
как грудного младенца
или героя во фраке,
по манию коего
бедный оркестр
скачет, как мальчик,
верхом на палочке.
А дирижер-то
вовсе и не герой,
и палочка у него ломкая.
ПИИТ:
И если есмь я сам себе судьба,
то музыка есть древняя борьба,
когда ополоумевшие звуки
друг друга жмут и гнут, как раб раба,
ломая ребра, и хребты, и руки.
Блаженный хруст руки и нежный треск ребра,
панический восторг и страшная отрада,
зной симфонический, мажорная жара,
и, как страда, раскинулась эстрада.
ЧЕЛОВЕК СО ВСТУПИТЕЛЬНЫМ СЛОВОМ:
Прекрасные дамы и господа!
Дамы прекрасные непременно.
Да и мужчины, откровенно говоря, хоть куда,
а попросту люди и джентльмены!
Со временем каши никак не сварить,
а заварить пожалуйста: раз – и готово!
ТОЛКОВНИК:
Оркестр пришипился,
а дирижер-генерал
красуется, как нуль без палочки.
ЧЕЛОВЕК СО ВСТУПИТЕЛЬНЫМ СЛОВОМ:
Я опоздал, но буду говорить
и посередь музыки вступительное слово.
Лучше в середине, чем никогда,
прекрасные дамы и господа!
Музыка – только фон, а на сем фоне я
не менее важен, нежели симфония,
ибо говорю я быстро и шустро,
голос у меня просвещенный, как эта люстра.
ТОЛКОВНИК:
На бесчувственную эстраду
лезут девки
с растрепанными взглядами,
с растопыренными букетами,
со вспотевшими, как подмышки, душами
и прочим барахлом.
ЧЕЛОВЕК СО ВСТУПИТЕЛЬНЫМ СЛОВОМ:
Мнения я приглажу и приласкаю.
Итак, часть первая написана в As-dur.
ОРГАН:
Топчите же эстраду! Я вас, дур,
к служению искусства допускаю,
зане вы к музыкальной ночи сны,
зане и днем вы всё равно честны,
искусству вы воистину весталки
усталые, торжественны и жалки,
живете, елки-палки, из-под палки,
ликуя, будто звуки в перепалке.
Зане вы – крохотные героини,
и ваше тело поднялось, как тесто,
пусть на дрожжах, пускай на героине,
до жалостно-распухшего протеста
из тесненькой одежды, как из дежи.
Пусть музыка уже не та, да вы всё те же.
И то сказать, немного в вас красы-то,
зато без вас искусство и не сыто.
Я по добру вам, девы, рокочу.
Садитесь! Всех на трубах прокачу!
Простите, что сужу о вас так узко!
Как водка музыка, зато вы к ней закуска.
ПИИТ:
Герой – ура – дурак! В музыке, как в раине,
он на окраине чертополошьей жизни,
и, как Овидиевы героини,
идут к нему ручьи, телицы, лавры, слизни,
и лягвы бледные протягивают ляжки,
а бабочки – чувствительные сяжки,
а свиноматушки – окорока,
дабы возрадовать героя-дурака.
Итак, да здравствует премудрая Мура!
ГЕНЕРАЛ:
Ударники! Вступайте! Где вы там?
БАРАБАНЫ И ТАРЕЛКИ:
Стараться рады! Трам-там-там!
Трам-тара-рам! Ура! Ура! Ура!
TUTTI:
На дворах и в мирах – дыра на дыре,
на дворах и в мирах – мура на муре,
тарарахи и слева, и справа.
TUTTI С ХОРОМ:
Вечная слава премудрой Муре,
управителю с палочкой слава!
ХОР:
Землю носом, как рабские боги, роем.
Оркестр раздувается, что кутырь.
ПИИТ:
А дирижер стоит героем,
как тараканий богатырь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Барыня
ГЕНЕРАЛ:
Духовые! Гряньте духовитей!
Шпарьте во весь дух,
но не очень-то хамите!
ДУХОВЫЕ:
Ах! Ох! Эх! Ух!
ГЕНЕРАЛ:
При, тромбон, а ты, фагот,
не запаздывай на год!
