Владимир Маяковский - Том 13. Письма, наброски и другие материалы
В связи с требованием о возврате полностью аванса эта работа (+ три поездки в Киев), очевидно, рассматривалась как увеселительная часть моих взаимоотношений с ВУФКУ.
3) Во всех моих взаимоотношениях со сценарной частью ВУФКУ была сплошная недомолвка — меня перекидывали от редактора к редактору, редакторы выдумывали несуществующие в кино принципы, особые на каждый день, и явно верили только в свои сценарные способности.
Думаю, что в отношении художественной части сценариев моя квалификация позволяет мне настаивать на необходимости проведения в картинах и моих сценарных «принципов».
Едва ли такое отношение редакторов помогает кампании, поднимаемой за привлечение к кино квалифицированных литературных сил.
Если мы не сумеем сговориться о сданных сценариях, я, конечно, возвращу авансы (за вычетом, в согласии с союзным тарифом, следуемого за безусловно проделанную работу), но предпочел <бы> возвратить их работой — сценарием по заданию ВУФКУ.
Жду вашего ответа.
Москва, Лубянский проезд, 3, кв. 12.
С приветом
25/VII-28 г., Алупка.
В редакцию журнала «Красная новь», 16 августа 1928*
141 В РЕДАКЦИЮ ЖУРНАЛА «КРАСНАЯ НОВЬ» [Москва, 16 августа 1928 г.]
В редакцию журнала «Красная новь»
Не откажите в любезности опубликовать следующее:
Изумлен развязным тоном малограмотных людей, пишущих в «Красной нови» под псевдонимом «Тальников».
Дальнейшее мое сотрудничество считаю лишним.
Владимир Маяковский.
16/VIII-28 г.
В Главлит, 25 августа 1928*
142 В ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО ДЕЛАМ ЛИТЕРАТУРЫ И ИЗДАТЕЛЬСТВ [Москва, 25 августа 1928 г.]
В Главлит
Объяснительная записка к вечеру Вл. Маяковского
Задача доклада показать, что мелкие литературные дробления изжили себя и вместо групповых объединений литературе необходимо сплотиться вокруг организаций, ведущих массовую агитлитературную работу, — вокруг газет, агитпропов, комиссий, организуемых к дням революционных празднеств. Необходимость отказа от литературного сектантства иллюстрируется примером Лефа, большинство из сотрудников которого ведут работу в пионерских, в комсомольских органах печати. Только переход на такую работу дает писателю вместо салонной поддержки 7-10 единомышленников критику и поддержку миллионных организаций.
Литература-самоцель должна уступить место работе на социальный заказ, не только заказ газет и журналов, но и всех хозяйственных и промышленных учреждений, имеющих потребность в шлифованном слове.
Мы излишнее количество сил уделяем на критику ничтожных литературных явлений, оставляя без критического внимания вещи повседневного обихода. Хлеб, костюм, сапог должны критика интересовать, по крайней мере не меньше, чем стихи Есенина.
Агитационно-просветительная работа хотя бы по борьбе за чистоту жилищ, против плевания на улице, за отмену рукопожатий и т. п. должна пользоваться правами литературного гражданства наравне с поэмой и романом.
Разговор иллюстрируется стихами, печатавшимися в «Правде», «Комсомольской правде», «Рабочей газете», «Крокодиле».
Вл. Маяковский.
В Ленгублит, 10 сентября 1928*
143 В ЛЕНИНГРАДСКОЕ ГУБЕРНСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО ДЕЛАМ ЛИТЕРАТУРЫ И ИЗДАТЕЛЬСТВ [Москва, 10 сентября 1928 г.]
В Ленинградский Гублит
Заявление
Прошу выдать разрешение на лекцию «Левей Лефа».
Вл. Маяковский.
10/IX-28 г.
В литотдел Госиздата, 8 октября 1928*
144 В ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ ГОСИЗДАТА [Москва, 8 октября 1928 г.]
В литерат. — худож. отдел Гиза
Прошу отсрочить мне на 3 месяца сдачу драмы и романа. Я в настоящее время отправляюсь в отпуск* для заканчивания почти выполненной работы*.
В. Маяковский.
8/X-28 г.
Брик Л. Ю., 20 октября 1928*
145 Л. Ю. БРИК [Париж, 20 октября 1928 г.]
Дорогой, милый, изумительный и родной Кис.
К сожалению, я в Париже*, который мне надоел до бесчувствия, тошноты и отвращения. Сегодня еду на пару дней в Ниццу* (навернулись знакомицы) и выберу, где отдыхать. Или обоснуюсь на 4 недели в Ницце, или вернусь в Германию.
Без отдыха работать не могу совершенно!
Разумеется, ни дня больше двух месяцев я в этих дохлых для меня местах не останусь.
Дела пока не ладятся.
Пискатор пока что прогорел*. Парижских ауспиций не видать (мелкие лекциишки)*, вся надежда на «Малик»* — хочет подписать со мной договор — в зависимости от качества пьесы (усиленно дописываю). Ввиду сего на машины пока только облизываюсь — смотрел специально автосалон*.
Рутмана я никак не мог найти, говорят, он в отъезде. Икры дал Герцфельду за то, чтоб он доставил Рутману папиросики.
Шалито* хронику обещал послать, хотя и разводил недоуменно ручками, предлагая вместо кусков какой-то целый культурфильм.
Из искусств могу смотреть только кины, куда и хожу ежедневно.
Художники и поэты отвратительнее скользких устриц. Протухших. Занятие это совсем выродилось. Раньше фабриканты делали авто, чтоб покупать картины, теперь художники пишут картины, только чтоб купить авто. Авто для них что угодно, только не способ передвижения. Но способ передвижения это все-таки незаменимый.
Был ли у тебя т. Хайкис? Он размилейший.
Люблю и целую тебя, родненькая. Обнимаю Оську и лобызаю Бульку.
Твой Счен.
В телеграмме было Счен берлинский. Спасибо за письмо.
Пиши, детик!
20/X-28 г.
Брик Л. Ю., 29 октября 1928*
146 Л. Ю. БРИК [Париж, 29 октября 1928 г.]
Веду сценарные переговоры* Рене Клер. Если доведу, надеюсь, машина будет. Целую.
Твой Счен.
Брик Л. Ю., 12 ноября 1928*
147 Л. Ю. БРИК [Париж, 12 ноября 1928 г.]
Дорогой и родной Кисит.
Я задержался с этим письмом, т. к. телеграфировал тебе «покупаю» и все еще не перевел в прошедшее время «купил». Но сейчас, кажется, уже ничего не помешает и денежков с помощью добрых душ на свете я наскребу и назаработаю. Машин симпатичный, ты сама, должно быть, знаешь какой:
Рисунок, конечно, корявый, но карточку из каталожицы я отдал вместе с заказом, а другой пока нет.
Я просил сделать серенький, сказали — если успеют, а то темно-синий.
Пробуду в Париже немного, чтоб самому принять машинку с завода, упаковать и послать, а то заканителится на месяцы. А пока сижу и раздракониваю пьесу и сценарий*. Это первый бензин, который пытается сожрать реношка.
Дико был рад читать твое письмо о «Киноглазе»*. Кстати, не знаю откуда, но и проезжавшая через Париж Шатова тоже сей глаз ужасно выхваливала — говорила — говорят.
Кисит, телефонируй, пожалуйста, Кострову, что стихи я пишу* и с пользой и с удовольствием, но многих удобств ради нашлю или навезу их слегка позднее.
Лисит, переведи, пожалуйста, телеграфно тридцать рублей — Пенза, Красная ул., 52, кв. 3, Людмиле Алексеевне Яковлевой.
Лилек, если тебе попался для корректуры том* с лозунгами и рекламками, пообсуди с Осей, как бы эти рекламки лучше печатать — бессмысленно же их дуть стихотворным шрифтом! Может, заглавным, афишным по целой странице? Обдумайте, пожалуйста.
Моя жизнь какая-то странная, без событий, но с многочисленными подробностями, это для письма не материал, а только можно рассказывать, перебирая чемоданы, что я и буду делать не позднее 8-10*. Пиши и телеграфируй много и обязательно.
Целую тебя, родненькая, и миленькая, и любименькая.
Твой Счен.
Облапь Осика.
Окончание реношных перипетий* — телеграфирую.
Доверенность Лавуту П. И., 17 декабря 1928*
148 ДОВЕРЕННОСТЬ П. И. ЛАВУТУ [Москва, 17 декабря 1928 г.]
Доверенность
Доверяю Павлу Ильичу Лавуту техническую организацию моих лекций в городах Харьков, Полтава, Кременчуг, Николаев, Херсон, Киев, Брянск.
Вл. Маяковский.
17/XII-28 г.
Дейст<вительно> по 15/II-29 г.
В литотдел Госиздата, 9 января 1929*
149 В ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ ГОСИЗДАТА [Москва, 9 января 1929 г.]
В литературно-художественный отдел Гиза
Заявление
