Николай Глазков - Избранное

О литературных влияниях

И. Френкелю — автору песни «Давай закурим!»

Илюша Френкель, фронтовой поэт,Однажды мне сказал: — Давай закурим! —И я курил все двадцать девять лет!А мы тут о влияниях толкуем,Напрасно называем имена!..

Есенин, Маяковский, СеверянинИ Блок не оказали на меняСтоль долгого и вредного влиянья!

Юбилейное

Ярославу Смелякову

Вы помните, мы пили водкуЗа наши славные дела,За мысль, за рифму, за находку —Все это молодость была!..

Теперь мы ощущаем прелестьВ доступных звездах коньяков.И это зрелость. Это зрелость!За зрелость выпьем, Смеляков!

О полстолетье говорят,Что этот юбилей не редок.Но Вам не просто пятьдесят:Вам нынче десять пятилеток!

Все эти пятилетки вновьСегодня я припоминаюИ чту   ту      строгую любовь,Хотя моя любовь иная…

«Был Лермонтов поэт великий…»

Был Лермонтов поэт великий,Но кто его при жизни знал?..И под торжественные крикиОн не входил в Колонный зал.

Ему не снилось то величьеВ сиянье славы и побед,Которым обладает нынчеОдин большой лермонтовед!

«Что такое моя биография?..»

Что такое моя биография?Километры и годы — простор ее.Это будет тогда география,География и история.

По признанию и по сути яЛетописец и путешественник.Вспоминаются реки ЯкутииИ события века, естественно.

У меня, как в судьбе поколения,Пораженья и сдвиги победные.И открытия, и откровения,И богатства Отчизны несметные.

Ну а ежели насчет денег как?Их нехватка — явленье знакомое.Это будет тогда арифметика,Не скажу, что политэкономия!..

Все стремления и размышленияУстремляю в правдивые строфы я.Хороши ли мои устремления?..Это будет тогда философия.

Нюргусун

Б. В. Чернову

Весна в Оймяконе.Прекрасен и юнНа солнечном склонеЦветок нюргусун.

С сугробами рядомРастет… Ну и что ж!Ему очень рады,А чем он хорош?

Ведь этот весеннийЦветок невелик, —У многих растенийЗаманчивей лик.

Причудливей ирис,Роскошней сирень…Но вовремя выросПодснежник в свой день.

И выше сравненийЦветок-первоцвет:В весенней вселеннойПрекраснее нет!

Новгородская грамота

«Аз тебе хоцю!» — писал писаломНа берёсте грамотный мужик.Был, наверно, откровенным малымИ в любви желанного достиг.

Так непринужденно, откровенноИ нелицемерно хорошоНа берёсте до него, наверно,Милой не писал еще никто!

Это удивительно похвально,Что сумел он грамоту постичьИ сказать так просто, гениально,Чтоб в любви желанного достичь:   — Аз тебе хоцю!.. —   Здесь взлет отваги,Честное влечение души…

Мой коллега-лирик, на бумагеПопытайся лучше напиши!

«Что творили, не ведали сами…»

Что творили, не ведали сами,Но любой был на подвига готов.Древний храм сокрушали ломамиКомсомольцы тридцатых годов.Разрушая свирепо и строгоКрасоту неизученных лет,Горделиво порочили бога(Того бога, которого нет).А свои трудовые мозолиИ струящийся каплями потПочитали наивно как зориНебывалых доселе высот.

Не желая таранить упрямоНеповинных старинных церквей,Реставрируют древние храмыКомсомольцы сегодняшних дней.Воздвигают упавшие стены,Золотят купола и кресты,Чтоб сияло свежо и отменноВсе величье былой красоты.Это не отступленье народа:Стали много культурней, умнейКомсомольцев тридцатого годаКомсомольцы сегодняшних дней.

«Рассчитывая на успех…»

Рассчитывая на успех,Желая отразить эпоху,Поэт сложил стихи для всех,Жена прочла, сказала: — Плохо!

Тогда одной своей женеПоэт сложил стихи другие.И оказалось: всей странеПотребны именно такие!

Суд времени

Хватит спорить вам на тему:Кто поэт, кто не поэт?На вопрос ответит время,Подождите сотню лет!

Время скажет очень точно:Гений кто и кто талант,Кто правдив и кто беспочвен,Кто позер и спекулянт.

Ну, а если не хотитеЦелый век ответа ждать,В глубину времен взглянитеЛет всего на двадцать пять.

И сейчас вам станет ясно,Кто действительно был смел,Кто не признан был напрасно,Кто при жизни устарел.

Будетляне

Памяти А. Е. Кручёных

На сегодняшнем экранеТоржествует не старье;Футуристы-будетлянеДело сделали свое.

Раздавался голос зычныйИх продукций или книг,Чтобы речью стал привычнойРеволюции язык.

Стал прошедшим их футурум,Ибо времечко течет,Но умельцам-балагурамЧесть, и слава, и почет!..

Первым был отважный витязь,Распахнувший двери в мир,Математик и провидецГениальный Велимир.

И оставил МаяковскийСвой неповторимый след.Это был великий, броскийИ трагический поэт.

И, взыскательный художник,Третий их наставник, друг,Соучастник дней тревожных, —Третьим был Давид Бурлюк.

А четвертым был КручёныхЕлисеич Алексей —Архитектор слов точеныхИ шагающий музей!..

И на том, незнамом светеНынче встретились они,Как двадцатого столетьяНеугасшие огни.

Вместе с ними там Асеев,Их товарищ Пастернак…Будетлянская РасеяО своих скорбит сынах.

Гибель Черского

Величаво влечет КолымаВ край, который незнам и неведом,Но к ней в гости заходит зимаДаже летом!..Снег, который в июне пойдет,Отличается злобою зверской…Для чего свой безумный походПродолжает чахоточный Черский?

Разве мало тяжелых невзгодНа себе испытал и проверил?Для чего ему только впередИ зачем ему только на север?Возвратиться теперь в самый раз —Так советуют добрые люди.Если он повернет свой баркас,Мир ученый его не осудит.

Гибель Черского ждет впереди,Доконают героя недуги…Все равно он намерен идтиЛишь на север во имя науки!..На могилу ложатся снегаВ диком царстве мороза и снега,Но века будет жить и векаЧеловек, не проживший полвека!

Гимн клоуну

Я поэт или клоун?Я серьезен иль нет?Посмотреть если в корень,Клоун тоже поэт.

Он силен и спокоен,И серьезно смышлен —Потому он и клоун,Потому и смешон.

Трудно в мире подлунномБрать быка за рога.Надо быть очень умным,Чтоб сыграть дурака.

И, освоив страницыСо счастливым концом,Так легко притворитьсяДураку мудрецом!

«Поэт пути не выбирает…»