Хорхе Борхес - Алгорифма
RELIGIO MEDICI
Латинское название сонета, переводимое как «религия врача», отсылает к словам Иисуса Христа: «Конечно, вы слышали присловие: врач! исцели Самого Себя» (Лука: 4,23). Я этот врач. Я ставлю всему больному человечеству диагноз: вы больны оргазмонаркоманией. Исцелиться от порока (выжечь семена кармы) можно только через публичную (и чем более публичную, тем вернее исцеление!) исповедь. Но есть ещё один источник, к которому отсылает сонет — это монорифмическая поэма, которую я обнаружил в уже не помню каком фрагменте (биографы разберутся), и которая, не исключено, известна была и Борхесу (я её не написал, а лишь заново открыл в языке).
Мир сотворён из ничего.Возникновение всегоКак объяснить без вины Бога?Вот только нет нигде Его.
Но есть широкая дорога,Гробов повапленных где много,А узкий путь Твой для кого,Христос, и где Твой подмога?
Где, где завета ТвоегоБлюститель? — Нет ни одного!Фиаско в виде эпилога.А, может, нет пути того?
Всё же спрошу Тебя убого:Что в страшный день всех дел итогаЖдёт человека? — От негоЗащиту дай, от демагога!
Взыграло то, что ретиво:Нет Бога! Где же торжество?На сердце смута и тревога,А кто враг сердца своего?
Претит молитве пышность слога,Однако без мостов поджогаНе обойтись, что не ново.Игру придумали давно го…
Пресыщенное существо,Но ты родился для чего?Пускай тебя вся синагогаПобьёт камнями кругово!
А не она — братва острогаДа подсечёт тебя стреного,Казня за пола ложествоЗаконом Гога и Магога.
Лиши, Христос, слепца сегоНадежды, дело чьё мертво,Бегущего в ад босоногоБлудного сына моего!
Владельца лакового рогаВо гневе я прогнал с порога.Впавшего в это бесовство,Увы, ждёт голод и продрога.
Впрочем, первично вещество,Так что молю я Никого,А грех прощающий нестрого —Выдуманное божество.
J. M
Как и у всех великих лириков, у Борхеса есть стихотворения о любви, но чем он радикально отличается от Бодлера, так это отсутствием эротики. Вижу здесь ту же причину, по которой из моей ранней поэзии я исключил метафору, чтобы не попасть под влияние бодлеровского стиля. Борхес пишет о любви скупо, грустно, иногда иронично. Это ему принадлежит афоризм: «Счастливы любящие и любимые и те, кто может обойтись без любви». Последние, по-Борхесу, счастливы больше всех.
Я
Я также память о мече старинном… — обращаю внимание читателя на лейтмотивный образ в творчестве Борхеса — «меч» (его вариации — «нож», «шпага») и напоминаю, что фамилия «Бодлер» переводится с французского именно этим словом.
Мнемозина — в греческой мифологии одна из девяти муз, муза памяти.
ПРОБУЖДЕНИЕ
Рим, Карфаген… — ещё один лейтмотивный образ в творчестве Борхеса. Какой-то римский сенатор (забыл его имя) прославился тем, что каждую свою речь заканчивал фразой: «Но Карфаген должен быть уничтожен». В конце концов римские легионы сровняли Карфаген с землёй, которую засыпали солью, чтобы на ней ничего не росло. Для меня Карфаген — это англо-американская содомская империя. Я не призываю к уничтожению людей и материальных ценностей. Я требую от новых содомлян добровольно отказаться от английского языка. Слишком много на нём создано всякой мерзости для глаза и для уха и почти ничего — для сердца и души. Я настоятельно не рекомендовал бы родителям в эпоху Интернета обучать детей английскому, иначе, когда наступит возраст полового созревания, они горько пожалеют о том, что сами не воспрепятствовали своему чаду читать по-английски. Преподавание английского языка в школах следует немедленно запретить, а государство должно прекратить финансировать изучение этого языка на средства налогоплательщиков. Его распространение ведёт к вырождению нации. Это язык-растлитель малолетних.
ОН
Я звался Каином… — Я понимаю это так: «Я звался Бодлером». Шарль Бодлер — первый из поэтов, отважившихся на публичную исповедь. И это вменено ему в прощение грехов. Мало кто из читателей Библии понял, что притча об Авеле и Каине — это иносказание о… мастурбации.
УГРЫЗЕНИЕ
Сатана по определению Искуситель. Переведя это стихотворение Борхеса, я добровольно избрал путь проклятого поэта. От меня ждали предательства моих родителей. Смотрите сцену из фильма «Плюмбум или опасная игра», где мальчик-милиционер допрашивает собственного отца, пойманного на «браконьерстве». Так вот, ошиблись во мне создатели этой знаменитой кинокартины. Библейская заповедь: «Проклят злословящий отца своего и матерь свою» (Второзаконие: 27,16), которая даже ужесточена Иисусом Христом: «Злословящий отца или мать смертью да умрет» (Матфея: 15,4) — была у меня, не читавшего Библии, что называется, в крови. Как я могу злословить своего отца, если он мне покаялся в своём грехе? И знаете как? Через слова из песни Владимира Высоцкого, которые он часто при мне напевал: «Но парус, порвали парус! Каюсь, каюсь, каюсь». Не предал я и свою мать, а от меня ждали именно этого «подвига» — ведь я же сам себе его предсказал! Те, кто осудили меня до того, как я совершу какое-либо из страшных злодеяний, так ничего и не дождались, хотя на предательство матери меня провоцировали неоднократно, вплоть до предложения умертвить её с помощью передозировки сердечных препаратов. Вместо того, чтобы совершить преступление, я спровоцировал своих судей самих совершить преступление. Речь идёт о намеренном взрыве четвёртого реактора Чернобыльской АЭС.
КОСМОГОНИЯ
В автобиографической повести «Денница» я предположил, что этот сонет является переводом ещё не написанного мною сонета, энграмматически содержащегося в моём юношеском микротексте:
ЯОщущенье бытияПространствоВремяВечностьЯ
Составим букворяд для сочетания «ощущенье бытия»: БЕИНОТУЩЫЯ. Из него выводится зачин:
Ещё нет будущего. НетНи…
Этот зачин саморазвивается в сонет, так что получается космогония в космогонии. Я обнаружил его, когда сидел в сумасшедшем доме, где у меня не было возможности сопоставить даты. В действительности «Космогония» Борхеса была написана до, а не после того, как я написал своё юношеское стихотворение. Таким образом, мою попытку рационально объяснить столь редкостное тематическое совпадение следует считать ошибочной. Не остаётся никакого объяснения, кроме иррационального. Анализируя творчество Бодлера, я уже имел случай порассуждать о так называемых вечных темах в поэзии и тех, которые впервые открыты поэтом. До Борхеса ни один поэт не осмеливался написать стихотворение о сотворении вселенной. И вот появляется моя «Космогония» о трёх рифмах на «я», причём независимо от Борхеса, о котором я к тому времени ещё ничего не знал. Согласитесь, что наличие этой уникальной темы у него и у меня характеризует нас как одну личность в двух телах. Борхес так это и понял. Это теперь понимаю и я. Хорхе Луис Борхес (Георгий Лукич Градов) сподобился при жизни увидеть то, чего до него не удостаивался никто и никогда — своего личностного двойника, самого себя в ином теле.
Переведя «Космогонию» Борхеса, я ещё не подозревал, что в моём знаменитом двустишии содержится сонет, тематически совпадающий с сонетом Борхеса. Тема Иуды Искариотского отсутствует в испанском оригинале, но появляется в моём переводе. Откуда взялась эта смелая инновация? Давайте вернёмся к вышеприведённому зачину и попробуем определить параметры второго стиха:
Ещё нет будущего. НетНи тьмы, ни света, ни начала…
Это — закономерное продолжение. Давайте ради опыта заменим выделенные курсивом слова цифрами: один, семнадцать, двадцать восемь. Попробуйте подобрать под эту интонационно-ритмическую схему иное продолжение, чем то, которое предложил я. В лучшем случае вы обнаружите вариант, по тем или иным характеристикам равноценный найденному мною. Таким образом, рифма «начало» предопределена формально-тематическими характеристиками первого стиха. Это очень важно, потому что нам придётся придумывать рифмы на «-чала», а они все наперечёт. И одна из этих рифм — «бренчала». Зададимся вопросом, что может бренчать в данном контексте? Ответ один — тридцать среберенников в кармане Иуды Искариотского. И вот, эта тема появляется в моём переводе «Космогонии» Борхеса, хотя в оригинале, повторяю, её нет! Объясняя себе, откуда она взялась, я, как мне кажется, обнаружил её исток. Ещё не написанный мною сонет, но в свёрнутом виде содержащийся в уже написанном двустишие, детерминировал появление данного инообраза в переводе. Обнаруженный факт подтверждает ранее высказывавшуюся гипотезу (Павел Флоренский, Генрих фон Вригт), что будущее способно влиять на настоящее, а следствие — на формирование своей причины.
