Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1
По крупицам печаль да грусть
По крупицам печаль да грустьСобираю в свой лучший стих.Я теперь опоздать боюсь,Потому и в весельях тих,Потому и кураж не тот,Но зато мне по склону лет,Словно в санках, катить вперёд,Оставляя прощальный след.А позёмка иных времёнПусть метёт, заметает, что ж…Как я в праздниках был силён,Так в печалях теперь хорош.
Ни на красный день, ни на чёрный
Ни на красный день, ни на чёрныйНе скопил я добра, а вдруг…Побреду я дорогой горней,Для кого-то последний друг.Оглянусь – и услышу звоны,Поминальных копеек медь,Да слезой упадёт с иконыЛуч случайный…Но умеретьКак-то совестно, ведь неполонБез меня будет белый свет…Ведь какой-никакой я – клоун,Ведь какой-никакой – поэт.
Повидаться хотел, не успел
Повидаться хотел, не успел,Лишь кресты да могильные плиты.Погулял здесь, видать, беспредел,Даже волки – и те перебиты.Что ж ты, Родина, сыплешь пшеноСквозь корявые пальцы тумана,Здесь уже позабыли давно,Что такое «небесная манна».И лицо обжигающий снегЗдесь понятней любого привета…Но навстречу идёт человек,Окружённый искринками света.
Вселенский разум должен остеречь
Вселенский разум должен остеречьРоссию от трагического шагаЗемных скорбей…Прочитаны предтечПослания, как письма из Гулага.На каменных страницах пирамидДавно известны знаки звёздных кодов,Где космос разрушения таитИ гибельный исход земных народов,Где мистика с пророчеством слилисьВ единый хаос новых разрушений,Где, словно свечку в храме, теплит жизньНе явленный ещё вселенский гений.
Даже псы от холода скулили
Даже псы от холода скулили.Даже воздух звонок был и чист.Уходил в безвестность звёздной пылиБывший зек и бывший коммунист,Чтоб замёрзнуть в угольных отвалах,Превратившись в каменную твердь,Чтобы для волков и для шакаловВ списках и в доносах умереть.Чтоб потом весеннее светило,Растопив забвение и лёд,В хронике времён (под грифом «Было»)Высветило русским путь вперёд.
Вне времени. Таинственный ли свет
Вне времени… Таинственный ли свет,Космический ли код иных мировПодвластен мне. И звёздный силуэт,Незримый переводчик вечных слов,Дарует от бессмертия ключиВ каком-нибудь из снов,И словно бред,Я обречён записывать в ночиДуши и духа зыбкость и сюжет,Сознанье до безумья доводя,Довольствуясь тщетой и нищетой…Вы слышите – как капельки дождяНеслышно бьются в воздух золотой…
Да мы ещё посмотрим, сколько масок
Да мы ещё посмотрим, сколько масокВ запасе у меня… Гуляй, народ,На празднике,А мне вот не до плясок,Я водку пью на десять лет вперёд,Чтоб позабыться здесь.Да будь что будет.Качается крыльцо и тесен дом.Никто меня за горе не осудитИ за печаль не упрекнёт потом.А веселиться?Пусть другим услада —Плясать да петь, традиции храня…Вот маска свадьбы, где невеста радаИ счастлива, что бросила меня.
Навестить родных на Пискарёвке
Навестить родных на Пискарёвке…У плиты могильной тишь и мреть…Голуби, как божии коровки,Не пытаясь в небо улететь,Крошки из ладони без испугаСклёвывают,Словно боль утрат —Из времён трагического круга,Где впечатан в вечность Ленинград.
Не пишу, а значит – не поэт
Не пишу,А значит – не поэт.Растерял я свой Господний стихПо дорогам одиноких летИ теперь в молчании затих.
Всё ещё надеюсь на авось —Вдруг да вновь сподобится душаПрозвенеть, как дождь, и вкривь, и вкосьПо стальному лезвию ножа,Камышовой музыкой взлететьНад водой, встречающей рассвет.Рано научившемуся петьПоздно понимать, что не поэт.
Мне было у кого учиться слову
Мне было у кого учиться слову,И вот теперь на перепутьях летПишу письмо поэту СтаршиновуИ шлю Вам от Морозова привет.
Не властна смерть, годины и стихии,Несовпаденья и размытость дат…Мне холодно в теперешней России,Но этим-то я нынче и богат.
Расплещет ветер строки посвящений,Забудет, но во времени своём —Поэт всегда хоть чуточку – но гений…И это слово памятью о нём.
Померанье
Забрёл на полустанок,До утраМне оставалось ждать,А время годаБыла зима —Тяжёлые ветра,И минус двадцать пять была погода.
Собаки выли, и стелился снег,Дороги заметая, а в сторожкеУ печки грелся старый человек,Сметая со стола ладонью крошки.
И показалось мне, что это я —Уют найдя, найдя успокоенье,Вобрав в себя дороги бытия,В ладонь сметаю вечности мгновенья.
Юлия МОРОЗОВА
Крестный путь
По ступеням, по струнам, по нотам,По стопам, по камням, по откосам.Луч сверкнул – за седьмым поворотом.Город скорби. Виа Долороза.
Километры изломанных сводов.Лабиринты распахнутых арок.Лавки мытарей, искариотовОсквернили святыню базаром.
Сквозь врата замирающих улицГолос неба несётся с амвона.Три креста на вершину взметнулисьОт Голгофы к руинам Сиона.
Склоны гор замурованы в мрамор.Ветер стонет в ладонях заката.Ночь. Бегу переулком, дворами —Напрямик, наугад, без возврата.
Девять звеньев сплетаются в вечность.На губах – Триединое Имя.Остановка. Падение. Встреча —На ступенях Иерусалима.
На суде
Помню – пошатнулся потолок,Подкосились слабые колени.Женщина держалась за платок,По её лицу скользили тени.
Стены уплывали под откос.Устрашали чёрные сутаны.Серый снег седеющих волос,Вместо глаз – слезящиеся раны.
В пальцах дрожь, надорванная нить.Прогибался пол в судебном зале.Крикнула: «Как смеете судить!Вы – законники на пьедестале!»
За решёткой дочка видит мать.Опустеет дом с лучами солнца.Камнем брошено: «Арестовать».На запястьях заблистали кольца.
Женщину с надломленной судьбойЖдут Кресты, тюремные объятья.Дочь немеет, глядя на конвой,Уводящий маму на распятье.
СИЗО
На свиданку дают полчаса.Стук сапог по цементному полу.В коридоре слышны голоса.Запах курева и корвалола.
В помещении тесном аншлаг.Передачки, продукты, пакеты.Трёхполосный кривляется флаг,Над тюрьмою крутя пируэты.
Сигареты ссыпают в мешки.Туалетную режут бумагу.Тут развязаны все узелки.Тут не сделаешь лишнего шага.
За окном завывает февраль.Заскрипели врезные засовы.Обнажилась острожная дальВ нецензурном ругательном слове.
Каждый прячет во взгляде испуг.Рыщут люди, как звери в загоне.Здесь привычно дыханье разлук.Здесь у каждого кто-то на зоне…
На свидании
Между нами – немое стекло.Телефонная трубка на взводе.Сорок суток с ареста прошло.Под конвоем ты грезишь свободой.
Вереница потерянных лиц.Ожидаешь – под номером «девять».Наши взгляды к стеклу приросли.Мне глазам своим трудно поверить.
В голове – сотни тысяч дорог.В сердце стонет, срывается скрипка.В тонких пальцах – промокший платок.Прячешь слёзы в налёте улыбки.
Не обнять. Не прижаться к груди.Мы бездушную стену целуем.Между нами – стальные дожди.Циферблат возгласил: «Аллилуйя!»
Стрелки колют цыганской иглой.Застывают секунды в зените.Мне смотреть на тебя тяжело!Бесконечно страшней – не увидеть.
Прощальная симфония
Метро Новочеркасская. Дыхание апреля.Семь нот минорной гаммы у северных мостов.Последнее свидание под рёбрами туннеля.Нас ревность превратила в назойливых врагов.
Ты щурился и лгал. Пальто – темнее бездны.Дрожали наши тени под сводом облаков.Чуть слышное: «Прощай», и ты исчез в подъезде —Как исчезает солнце за спинами домов.
Гремел трамвайный хвост. Щетинились вагоны.Как много километров – в квадрате площадей!Как много глаз у стен! Как много рук у клёнов!Как много скользких масок на лицах у людей!
Глаза впивались в ночь – в сиреневую копоть.Широкими зрачками смеялись фонари.Двенадцать лестниц в май и две ступеньки в пропастьНа стыке двух проспектов – в объятиях зари.
Загранщики
