Вилами по воде - Линда Ангелина
1
Ты мягко стелешь, жизнь, но жёстко
Мне спать в твоих объятьях цепких –
Твоим зачитанным рецептам
Я предпочту страницу Джойса;
Твои заветы и советы
Мне вряд ли чем-то помогли бы,
Когда меня влечёт свет светлых
Созвездий знойного Магриба,
Парящая белоколонность
Далёкой Греции блестящей,
Где боги к людям благосклонны,
Где ждёт меня восторг и счастье
При виде брошенных небрежно
В зеркальность чистых вод прибрежных
Пелопонесских гор зелёных
И виноградников на склонах…
II
Напрасно я мусолю Джойса –
Едва ли я его осилю,
Переживание чужое –
По мне так бред кобылы сивой;
Людская пошлость и убогость
Мне редко кажется забавной,
И пусть признанье выйдет боком,
Но модернизм не по зубам мне,
И сердце бьётся равномерно;
Сдаваясь после пары главок,
Из шкафа достаю Гомера –
Вот где есть всё о самом главном –
Про доблесть, подвиги и славу,
Воспетые когда-то Блоком –
Увы, я Блока знаю плохо,
В стихах я разбираюсь слабо,
Но я гекзаметров гигантских
Страницы в старом фолианте
Не променяю на богатства,
На золото и бриллианты …
III
Когда перед тобой дилемма,
И нет ходов, и ты в цугцванге –
Беги!
Беги в прованский бледный
Лиловый дым полей лаванды,
К швейцарским царственным озёрам,
Уютной прелести Шварцвальда,
Беги к мозаикам Босфора,
Каналам Брюгге,
Венским вальсам,
К брегам туманным Альбиона,
Беги в Монако и Кордову –
И под adagio Альбинони
В Милан –
И всё начнётся снова…
IV
Порой шаблоны разрывает
Тоска, и всё уже не важно,
И дни отчаянья взывают
К шагам отчаянным отважным,
А так как в принципе не надо
Мне знать составы маринадов,
Салатов, соусов для пасты
С лимоном, мёдом и мелиссой,
Есть выход у меня в запасе –
Однажды ранним утром мглистым
Открою дверь в восход осенний,
В рассвет –
По утренней росе я,
По лужам и опавшим листьям
В свою отправлюсь одиссею –
Уйду по улице Улисса –
Земли не чуя под ногами,
По лестнице у храма Зевса,
Откуда в сизой дымке гавань
Предстанет мне тарелкой севрской –
К причалу, где в тумане синем
Корабль сквозь дымку вырастает –
За ним вода стальная стынет,
Над ним лик лунный в небе тает –
Он в полдень курс возьмёт на Трою –
Я с ним уйду в чужие страны –
К лагунам, кипарисам стройным,
Огням смоковниц и вулканов –
Сквозь мглу Мессинского пролива
К просторам за Пелорским мысом,
Где рощи лавра и оливы
Как акварель вдали размыты –
Нам ветер северный попутный
Наполнит паруса тугие,
И будет ощущенье, будто
Спадают камни, грузы, гири,
Замки кандальные и цепи
С души усталой ослабелой
По мере приближенья к цели,
И будет радость от победы,
Когда в латуни с перламутром
Воды, блестящей кожей рыбьей,
В двух скалах грозных цвета умбры
Увижу Сциллу и Харибду…
V
Чтоб этих описать чудовищ
Едва ли хватит мне таланта,
Но слов найдётся чудных вдоволь;
Так вот — циклопы и атланты
Там бы казались муравьями –
В кипящей адской чёрной яме,
В разрядах молний,
Фейерверках,
В огне,
Под гром в чугунных тучах,
Шторм, визги, вой в регистрах верхних –
И Деву вспомнишь Пресвятую
Сто раз,
Вплывая в сумрак тусклый
В последний час –
Страшнее смерти –
Когда корабль
Неторопливо
Подходит к узкому проливу…
Но я готова;
Я предвижу,
Как я пройду сквозь узость горла –
Есть что-то в нас важнее, выше,
Чем наши страхи — смелость, гордость –
И вера — Бог пребудет с нами,
И выйдет всё благополучно –
В сопротивлении цунами
Я и себя узнаю лучше –
Узнаю выдержки холодной
Всепобеждающую силу
При виде хищных глоток злобных
Шестиголовой жадной Сциллы,
Хребтом почувствую харизму
Опасности, отваги, риска
В кромешной тьме пучин Харибды,
В водоворотах, вихрях, брызгах –
Глаза от ужаса зажмурив,
С бесстрашием необъяснимым
Под грохот грома, в рёве бури
Я всё-таки пройду меж ними!..
Озеро
У подножья горы, где маяк наблюдает за бухтой,
где как будто прибоем на склон занесло незабудки,
а побеги настурций в цвету забрались на причал –
в этих райских местах, где в воде отражается берег,
много разных чудес — от сирен до жуков-скарабеев –
это озеро Мичиган, Тун или, может быть, Чад;
вот туда, в те края, иногда я в моменты печали
отправляюсь ночами — иду по пустому причалу
и смотрю на мерцанье далёких озёрных огней,
на безжизненный в лунном свечении пляж опустелый,
на маяк, прорезающий полночь прожектором белым,
на чернильную гладкую воду и звёзды на дне…
Я давно это озеро знаю в мельчайших деталях –
от каскадов задумчивых ив в предзакатной потали
до названий притихших причаленных лодок и яхт –
с панорамой размытой, в тенях и оттенках бесцветных,
так похожей на сон в меланхолии лунного света,
что иллюзией кажется ночь, и вода, и маяк;
здесь с такой остротой ощущаешь свою одинокость,
безвозвратность потерь; лёгкий ветер озёрный доносит
дальний звон, перекличку сирен, тихий шелест листвы;
для чего ты всё так, как случилось, о Господи, сделал?
Уплывают во тьму к молчаливым лугам асфоделий
незабудки и россыпь настурций и трав полевых…
Мне нельзя здесь бывать — этот воздух для психики вреден,
я болею потом, но проходит какое-то время,
и меня снова тянет какая-то сила сюда
непонятно зачем — мне совсем не становится легче,
пустоту и тоску ни вино и ни время не лечат,
ни маяк в темноте, ни воды бесконечной слюда…
Опрокинуто звёздное небо в безмолвную заводь,
вдалеке в лунном свете мелькают огни, ускользая –
то ли духи озёрные, то ль караван кораблей –
между тем перспектива бледнеет, тускнеет пространство,
распадаясь на зыбкое множество пятен абстрактных,
растворяется фата-морганой и тает во мгле;
возвращаюсь под утро домой, по дороге замёрзнув,
наливаю вино в тишине беспросветной и мёртвой,
пью, грущу, вспоминаю — и видятся в красном вине
огоньки карусели озёрной… Господь милосердный,
пусть реальность моя будет тягостной, скудной и серой,
но пусть будет блестеть это лунное озеро в ней…
Река
Я ходила искать моего убежавшего Джека
По осеннему лесу, по колкой траве порыжелой
Над рекой с неподвижной водой ледяной молчаливой,
Где каскадом склонились безмолвно плакучие ивы –
Я искала его, я звала его: Джек! —
