Россия - Тимур Джафарович Агаев
Может когда-нибудь найду
Корону, и халат тот царский.
Иль в лачужке там какой, не знаю, честно…
Как бы любо было, если…
Ишь было как,
Как было – так и скажем;
Не было такого, чтобы
Короля не почитали,
Вождя не боялись,
Пред царем не замирали.
Но мы-то время новое,
И на старом времени учась,
Не подставим головы свои
На тогдашнюю людскую участь.
Что было – было то,
Иль времени нового
Снова пронзал наш уст.
И мы, походкой гордой,
Приход времени будущего гласим.
Как бы любо было, если,
Оставив блага на потом,
Правитель, царь и вождь великий,
Рукою сильною своей,
Вознес народа дом.
Как бы любо было, если,
Страной, пылающей огнем,
Правитель, царь и вождь великий,
Рукою сильною своей,
Культуру поднял бы, что в лике
Его проснулся бы огня противник и воитель.
Как бы любо было, если
Не видывал бы выше чести государь,
Чем народа честь и слава…
Февральская революция
Освободительным маршем прошли
По Царской Руси большевики,
Приставили головы к стенам
Царских блатных офицеров,
А самого царя поставили
Пред могучим народом на одно колено!
Зацокали конские копытца,
И вознеслись крики большевика,
Освободительным маршем идет
Народ, за друг друга горою стоя.
И лишь слышится крик,
И доносится слово:
«Революция!»,
Стерты о землю подковы.
Освободительным маршем прошли
По Царской Руси большевики!
Ты здравствуй царь!
Не ждал нас, молодой?
Но теперь послушай повнимательней,
«Друг» мой,
Слышишь голодный вой?
А кто в вое здесь главный король?
Ты царь, лучше уходи,
Нам ты место уступи,
Создадут и без тебя
Сытый край, народов рай,
И назовут – СССР!
Великая Отечественная Война
Германия та, горда и сильна,
Решилась сил собрать в войска,
И на Союз Советский нападая,
Думала, что флаг победный
На сей-то раз станет держать она.
И тут нагрянула война,
Великая Отечественная,
И тут нагрянули войска
Прямо на СССР.
На своем пути ей,
Не жалко было ни женщин, ни детей,
И строились все ГУЛАГи да тюрьмы,
А честь, вместе с человечным нравом,
Все сильнее окутывались жутким,
Кровавым облаком, туманом.
Фашист все шел, да и мечтая,
Песни пел, бокал опустошая,
Вновь и вновь тот говорил —
Вот скоро и ее захватим мы!
Только поздно слишком понял он,
Что землю чужую сжигая,
Обрекал себя потом
На виселицу с краю.
Только поздно слишком понял он,
Что дух советский, овладевая,
Творит немыслимое, и
В поля сожженные бросая,
Молит – дальше ты иди!
И снова марш, и снова то ружье,
Теперь, мать-родина, иду в Европу я еще,
Воин армии страны своей великой,
Спасая тех людей от тирании лихой.
Ты, тиран, поплатишься ведь скоро,
За все те мученья, и людей невзгоды,
За то ,что так нагло отобрал
Мирное небо, счастье и опору.
Но лишь за одно можно поблагодарить,
Что знаем мы теперь, война —
Бессмысленная чушь, и враг людей всегда,
И есть теперь нам то,
Чего лучше не забыть уж никогда…
История
Да, не ангелы, но все же,
Сделанного уже не обратить.
Делали грех и невзгоды,
Можете за это пить.
Наша история скверна,
Ужасна, страшна и ужасна.
Ставили головы своих
К стенам напрасно.
Добрых, честных, искренних,
К сожалению чувство власти убивает.
А если ты не из таких, то и тебя убьют,
Просто не с такой спешкой.
Все же бывает…
Да, не ангелы, но все же,
Сделанного уже не обратить.
Делали грех и невзгоды,
Можете за это пить.
Страшно. Страшно жить, когда знаешь,
Что в любую секунду все может измениться,
Что в любую секунду ты можешь стать врагом,
Хоть твое сердце давно пленено и чисто,
Про тебя могут сказать какую небылицу.
Страшно. Страшно жить, когда знаешь,
Что писатель этой истории страшной – садист,
И не жалует ни народы, ни честь, ни отвагу,
Ставит к стене еще одну бедолагу.
Все не начнется с новой строчки, если люди
Не осознают наконец-то когда-то
Что они свободны могут быть лишь тогда,
Когда забудут, что такое война.
Здравия желаю!
Самая страшная тайна,
Самый страшный секрет командира о том,
Чтобы никогда, и ни при каких обстоятельствах,
Не услышал он снова из людских уст об одном:
«Здравия желаю, товарищ командир!»,
И потом
Не ушел бы солдат далеко и навеки,
Снова и снова, день за днем…
Ради чего идут солдаты
В поле, море воевать?
Да чтобы были дети рады,
И семья была жива.
Да, будут горевать, конечно,
Ведь война – страх всех ужасов земных,
Но если не пойдут солдаты,
Горя будет больше их.
Издали снова слышен лай собачий,
И снова рядом бродит гул, и снова
Дверь звенит беспрерывным стуком чьим,
И снова будет диалог наш долгий.
– Здравствуй солдат! Жить будешь,
Не помрешь?
Здоров же, да? Ну так иди.
Иди скорей вперед!
Кто виноват? Проклятье иль судьба?
И почему тот вой все не умолкает?
Явно то, что гудит там, с коридора,
И стук, и гул, и звон, и скрип,
И даже лай – лишь человеческие мольбы.
Марш
Марш муравьиный,
Сильный, бойкий,
И лишь иней
Туманит глаза.
Вдруг, из ниоткуда,
Образовалась нога.
Нога человеческая
Топчет луга.
И тут же гордый
Марш муравьев
Оборвало пение
Соловьев.
И побежали кто куда
Муравьи, и бегала
Туда-сюда нога,
И ели муравьев соловьи,
И не оставили от марша следа.
Непростая любовь
Когда душа в теле затеяла вальс,
Когда замирает в жилах кровь,
Когда вновь сердце беспрерывно стучит,
Когда кто-то ласково снова говорит…
И почему уплывают,
Все мечты умирают,
Время ползет, остается
Лишь память, ты и она,
Пусть и не вечно рождаются,
Все-таки те же самые лица
Мы видим все день за днем.
Грустная улыбка, грустная улыбка,
Почему подходишь ты мне?
Грустная улыбка, грустная улыбка,
Помоги горечь скрыть себе…
Я понимаю, что это всего лишь кино,
И даже красками оно не наделено,
Но почему я люблю его смотреть,
И, будто новогодний фильм,
Я постоянно смотрю его
Снова и снова, ведь…
Грустная улыбка, грустная улыбка,
Почему подходишь ты мне?
Грустная улыбка, грустная улыбка,
Помоги горечь скрыть себе…
И снова, и снова
С тобой сидим мы
На грязном балконе,
И опять болтовня ни о чем.
Хватит, я уже не твой,
Перестань уже давить на сердце,
Убери бутыль с отравленной водой,
И уйди.
Прости, но я уже другой.
Грустная улыбка, грустная улыбка,
Почему подходишь ты мне?
Грустная улыбка, грустная улыбка,
Помоги горечь скрыть себе…
Феодалы и рабы
Феодалы и рабы —
Было дело, были люди,
Одни ловили в плен других,
Кормили черствым хлебом их…
Феодалы, на тронах золотых,
На головах трупов оголенных,
Шутов гоняли, что пели песни,
Для господин своих.
Шуты, рабы, все остальные,
Трудились на потеху им,
И умирали в одночастье,
Давая лопаты рабам новым.
И что, так продолжалось
До тех пор, пока не сделал
Раб с шутом шутейский спор —
Кто больше ума наберет.
И поумнели в раз рабы,
Вилы взяли, и
Господ своих с земель их
Быстренько прогнали.
Теперь земля бывшим рабам принадлежит,
Живут там те, и снова за работу,
Но теперь знать будут те, что
Лучше уж мелкие заботы,
Чем в рабстве быть у феодала злого.
Мир и как он появился
Тихо было и спокойно долго,
Темным светом озарялась пустота,
И лишь звук пустоты в ушах звенел там бойко,
И точка мелкая, яйцо, среди них была.
Устроили молекулы танец вдруг,
И разбежались кто куда,
Иногда стукались те лбами,
Ну и что? Мы дальше в пляс!
И постепенно собирались,
Молекулы в большие стаи,
И теперь по вселенной летают планеты,
И солнце, и звезды, и небо.
И средь всех тех планет
Была Земля. Особенной была она —
На той бегали странные человечки,
И строили свои дома.
Вот так, возможно, зародился мир,
И было то давным-давно,
И может, каким бы не было оно,
Этот стишок будет просто нелепым.
Самая большая утопия
Самая большая утопия то,
Когда ты не сидишь кошмаров более,
Когда счастливо мечтаешь о том,
Что будет завтра вечером.
Самая большая утопия то,
Когда ты ничего не делая,
Думаешь, авось все прокатит,
И все катит, катит и катит.
Самая большая утопия то,
Когда мечтая о любви,
Ты завтра просыпаешься с нею
В обнимку, целуя румяные щеки.
Самая большая утопия то,
Когда в стране мир