Эффект Плацебо - Эффект Плацебо
Лучшая из книг – всегда портрет,
Полозковой сборники стихов.
Если тачка, то кабриолет.
Берберри – любимый из духов.
Лучшие моменты в телефон:
Города, дороги и семья.
Жалко, что теперь со мной не он…
Жалко, что теперь с ним есть она.
Лучший отдых, все-таки, музло:
Краймбрери, Дакота или Мот.
Если плачу, значит, не везло.
Но есть силы двигаться вперед.
Лучшее, из крепкого – вино.
Лучшая помада – чёрный цвет.
Лучшие прогулки – в одного.
Лучшая профессия – поэт.
Лучшие моменты – не забыть.
Слезы лезут каплями с лица.
Лучшее на свете – это жить.
Лучшее под сердцем до конца.
Октябрьское
Город, пропахший осенью, быстро стынет,
Словно миндальный латте в стакане старбакс.
Распродают, все в клеточку, в магазине,
Завтра затарюсь, может еще осталось.
С чем ассоциирую? Со звуком фортепиано.
Или с оркестром где-то в огромном зале…
С парой горячих, крепких американо,
В баре, где лампа светит, словно фонарик.
С красным беретом, серым пальто и шарфом.
Ну, а перчатки, зонт я всегда теряю.
Хочется в моросящий гулять по паркам,
Долго так, под наушники размышляя.
Осень – моё любимое время года.
С ливнями, первым снегом, ветрами, громом.
Все говорят, на улице непогода,
Ну, а я оживаю в такую, словно.
***
Разреши себе поболеть,
Полежать, посходить с ума.
Тупо в стену весь день смотреть,
Позабыв, что у нас есть слова.
Не читать, не смотреть кино.
А побыть в этом одному.
Принимая своё нутро,
И себя в себе самому.
Разреши себе быть нулем,
В отраженьи кривых зеркал.
Даже всякому королю,
Нужно, чтоб он отдыхал.
Разреши себе быть никем.
Вырубая свой телефон.
Как пластмассовый манекен,
Или маленький эмбрион.
Набери себе с пеной ванн,
Завари себе пряный чай,
Ну, а если ты – кофеман,
То в кофейню за ним сгоняй.
Полюби себя от и до.
С недостатком внутри и вне,
Что скрывает всегда пальто,
Тушь, парфюм и тональный крем.
Разреши себе седня все,
Отложив все свои дела.
Если мало – болей ещё,
Пока силы не набрала.
Уходи в себя с головой,
Для больших потом перемен.
Разреши себе быть собой,
В государстве своих же стен.
***
Давай подробно, если о Москве.
Любимый город просто, потому что.
Я, без него, в такой живу тоске,
Все чаще начиная вслух о прошлом.
А если там, то все так хорошо.
Я моментально с дна стекаю в норму,
И каждый раз хочу туда еще,
Чтоб обрести свою живую форму.
Люблю с утра кататься на метро,
И выйти на тверской или охотке.
И сразу свежий воздух бьет в нутро,
Слезами счастья мажет от подводки.
Потом со школы днем придет малой,
И мы рванем к любимым небоскребам.
Я латте с старбакса всегда беру с собой,
Чтоб не замерзнуть, шляясь по сугробам.
Потом с ребенком двинем до Луны,
Я не могу забыть про свой театр.
Люблю возле него считать дворы,
И пофиг, что неделя до зарплаты.
Потом ответит, наконец-то, Лаз:
–"Давай теперь с тобой на серой ветке".
И до него остался ровно час,
Опять иду с мозгами малолетки.
В Москве всегда особый Новый год.
И лучшие фрагменты – все оттуда
Москва меня всегда ужасно ждёт,
И я её.
До встречи. Скоро буду.
***
Погрузиться на дно печали,
Захлебнуться бутылкой брэнди.
То, какой я была вначале,
Никогда никому не встретить.
Поменялись все микросхемы,
В воспалённом, горячем мозге.
Меня вышибло из системы,
Когда тело познало розги.
Когда душу всю оплевали,
Растоптали, как пачку кэмел.
И все новенькие детали,
В одночасье расплавил демон.
Я пишу о вселенской грусти,
И кажусь вам всем депрессивной.
Но была б я другой, допустим,
Я была бы стала себе противна.
Я люблю свои состояния,
И все угольные полотна,
Из которых я состояла,
Разбираясь в них превосходно.
Да, пускай это бред и сопли,
Что вам пишет девчонка-нытик.
Только, если вас вдруг утопят,
Стану той, кто поможет выйти.
Я служу доброте и боли,
Меня небо благословило…
Я его обожаемый воин,
Из предательски злого мира.
Я учусь мастерству свободы,
Полноты и всего принятия.
Заполняя внутри пустоты,
Надевая на тело платье.
Попроси у меня, что хочешь.
В сердце самое дорогое.
И вот этот уродский почерк,
Чёрным маркёром, на обоях.
Я тебе расскажу, как было,
И что быть таким перестало.
Что все это я заслужила,
А иначе б такой не стала.
Нас таких всего пару тысяч,
На большой и попсовый город.
Тех, кого можно смело высечь,
Для широкого кругозора.
Мне одной из них быть не стыдно,
Зато совесть чиста, кристально.
Бог гордиться мной даже, видно,
И босой отправляет в спальню.
***
Ты хочешь увидеть, что есть у меня внутри?
Узнать, что я прячу важного за толстовкой?..
Не надо, не разувайся, в туфлях иди.
Там стены пробиты, как после бомбардировки.
Без стекол все окна, и ветер с дождем на пол.
И холодно стало так, что ниче не чувствую.
И я к голове приставила б даже ствол,
Но люди так хорошо мне всегда сочувствуют.
Тут ими вокруг истоптано, все в пыли.
Чьи только тут не ходили во мне подошвы.
Какие не жили суки и кобели,
Такое же все тут, как у любой из брошенных.
И нечего больше рушить там, все в труху.
И пламенем догорает фортепиано…
То тихая, то заревана, то психую
И пью уже за день пятый американо.
И дальше ниче не видно же, чернота.
Ни лампочки, ни созвездия, ни просвета.
Сплошная всепоглощающая пустота…
Всю комнату, пожирающая, по предметно.
И нечего больше строить тут, не хочу.
И здание это – не подлежит ремонту.
Я всем им когда-то выдала по ключу,
Теперь у нас с ними разные горизонты.
***
Сколько я заплатила за ремесло?
Чтобы служить Всевышнему через тексты.
Люди, читая, думают, повезло,
И не волнует, что я под кожей треснула.
Что не даются строчки мне из легка,
Нужно пройти все семь оборотов ада.
Сердце отдать мерзавцем и мудакам,
И тогда тексты станут твоей наградой.
Нужно уметь прощаться и хоронить,
К близким ходить по тюрьмам или больницам.
Нужно уметь со всем этим просто жить…
И тогда может будут полны страницы.
Сколько я заплатила за ремесло?
Делая все на совесть с открытым сердцем.
Люди, наверно, думают, мне везло,
Но через ад пройдя, лишь, пишутся тексты.
Бывшему
***
Плакать… по тебе уже не плачу.
Думаю раз в день, секунд по 8.
Ты плохой, самовлюбленный мальчик,
Что меня три раза уже бросил.
Ну ниче, я встала, отряхнулась.
В ссадинах коленки, босы стопы.
Встала и тихонько улыбнулась,
Потому, что на тебя вдруг стало пофиг.
Встала и пошла по жизни дальше,
Вот на днях снялась впервые в фильме…
Кем была не помню даже раньше,
Но зато теперь в кино у Клима.
Я теперь свободна, словно птица,
Знаю, наблюдаешь за полетом.
Лучшее, что могло со мной случиться,
То, что ты теперь меня не трогаешь.
***
Волосы стали длинные, куртка – та же.
Может, пройдёт не мимо и что-то скажет…
Может, меня увидит, без линз, не щурясь,
А я иду и также сам ею любуюсь.
Но она смотрит в сторону, не в глаза мне,
В спину кидая слишком большие камни.
Лучше б испепелила б, что-ль, меня взглядом,
Но мне, наверно, сволочи, так и надо.
Лучше б нам с ней не видеться, не встречаться.
Если решил с другой уже обвенчаться.
Но она не моя уже, и мне страшно,
Что она не коснётся больше моих рубашек.
***
Я скучаю, и это то, что мешает мне дальше жить.
«Я скучаю», и еле слышен в трубке где-то пропавший голос.
Я бы все отдала, прям все, чтоб скорее тебя забыть.
Я бы все отдала, ведь все, чтоб прожить это мне ещё раз.
Я скучаю, и это так подбивает лететь с моста.
Или ванну набрать такую, чтобы легче вскрывались вены.
Я
