Синяя Борода - Валерий Вячеславович Татаринцев
Молва за ним теперь ходила,
Что он жестокий, как Аттила6,
И что едва не выбил глаз
Он бедной жёнушке своей,
Что не бывает в замке дней,
Когда она не бита,
И что любовь забыта.
И эти слухи, сплетни эти
Живут уж не одно столетье.
Да, это часто так бывает:
Ложь помнят, правду забывают.
Была Анжель умом ребёнок,
Едва лишь только из пелёнок,
Любимым куклам шила платья;
За этим радостным занятьем
Её один монах застал
И приставать к Анжель он стал;
Ещё потом он говорил,
Что сам архангел Гавриил7
Анжель ждёт на опушке,
Чтоб дать ей безделушки.
Анжель покинула Гийет,
С тех пор её потерян след.
Барон опять один остался
И снова горю предавался,
Стонал и плакал: «О, Анжель!
Мы не увидимся ужель?»
Текли однообразно дни
И были тягостны они.
Глава седьмая
В старинный замок по соседству
Был в гости приглашён барон;
«Идти иль нет?» – всё думал он
И предавался самоедству.
Но думал он совсем немного,
Решил он больше не грустить,
Решил соседа навестить
И собираться стал в дорогу.
Его сосед маркиз8 де Сад
Был гостю несказанно рад,
Неспешно за обедом
Вели они беседу
О королевстве, об охоте,
О коннице и о пехоте,
О дальних странах и лугах
И об изменах и рогах.
Барон пять раз уж был женат
(Да, опыт у него богат!),
И стал барон божиться,
Что лучше, чем жениться,
Он съест колючего ежа
Или ползучего ужа.
А в замке у де Сада
Души его отрада —
Мари де Понтельсен жила —
Скромна, красива и мила.
Её коварный опекун,
Пропойца, бабникволокун,
Лишил её наследства:
Он промотал все средства.
К маркизу же пришла она,
Когда была уже бедна,
Чтоб стать простой служанкой,
Отнюдь не содержанкой.
Был очень добр маркиз де Сад:
Сиротку приютить был рад.
И вот уже который год
Мари, как дочка, с ним живёт.
Собой мила, лицом бела
Маркизу радости дала
Вперёд на многомного лет,
И в замке горя больше нет.
Мари была благочестива:
Молилась Богу так ретиво
И лбом поклоны отбивала,
Что даже шишки набивала.
В расцвете молодости лет
Решила Богу дать обет
Безбрачия, ему служить,
В монастыре собралась жить.
Манеры светской суеты
Её в смятенье приводили,
Её едва отговорили
От монастырской маеты.
Она так замкнуто жила,
И этим счастлива была.
Её увидел наш барон,
Почувствовал, что вновь влюблён
И захотел жениться вновь,
И забурлила в сердце кровь.
Сыграли свадьбу и барон,
Своей любовью окрылён,
Ведёт Мари на ложе…
И происходит что же?
Бледна она, как полотно,
И состраданье будит,
Твердит всё время лишь одно:
«Не надо! Бог осудит!»
Досадуя, ушёл барон,
Он был так нежен, так влюблён.
Обидно, что ни говори:
Не приняла его Мари.
Так было каждый божий день,
И на барона легла тень
Большой душевной муки
И несказанной скуки.
Решил барон с ней развестись,
Пришлось для этого снестись
Ему и с римским папой9,
И снять пред папой шляпу.
Свободен снова наш барон;
Он холост, не обременён
Ничем. И так за годом год
Спокойно жизнь его идёт.
Глава восьмая
ЛамоттЖирон соседний
Был замок не последний,
Жила в нём Сидони вдова,
Была большой семьи глава:
Анри де Леспуаса
Убили папуасы10.
Была она, как мышь, бедна,
Но одевалась так она,
Что думать было можно,
Что всё не так тревожно.
И дочери одеты,
И дороги кареты,
В ЛамоттЖироне балы,
Приёмы, карнавалы,
Фуршеты, маскарады,
Всегда гостям там рады.
Парижские ростовщики
Всё напрокат ей дали.
Пора уж ей платить долги —
Проценты возрастали,
Уж собралась над ней гроза
Вселенского позора —
Она пускала пыль в глаза,
Не опускала взора.
Её две дочки – Анна с Жанной
Были кокетливы, жеманны,
И замуж так они хотели,
Что от усердия потели.
А Сидони де Леспуас
Двум дочерям дала наказ:
«Пора вам, дурам, наконец,
Свести барона под венец!»
Они уж так старались,
Барону улыбались,
Таинственно молчали
И радостно кричали.
Всёвсё, чего желал барон,
Сейчас же исполнялось,
И всё всегда в ЛамоттЖирон
Той цели подчинялось.
Барон был этим поражён,
И, позабыв про прежних жён,
Готов был вновь влюбиться
И сразу же жениться.
Но он не знал, кого любить,
С признанием повременить
Решил барон немного
И поспешил в дорогу.
Чтоб лучше Анну с Жанной знать
Решил барон к себе позвать
Семейство в полном сборе
(Решил себе на горе).
У Сидони де Леспуас
Ещё два сына были;
Красавцы, словно напоказ,
Но подлецами слыли.
Драгун11 был Ком де Леспуас,
Бездельник, сволочь, ловелас;
Был мушкетёром12 младший Пьер
Игрок, пропойца и манер
Одних дурных набрался:
Когда он напивался,
То слуг для развлеченья бил
И мебель на куски рубил
И хохотал без меры —
Такие вот манеры.
А шевалье13 де ла Мерлюз
Ревнитель прочных братских уз,
Явился вдруг нежданно,
Как брат молочный Жанны,
За Жанной словно тень бродил
И ни на миг не отходил.
Барон решил гостей развеять,
Для этого велел затеять
Рыбалку, а затем охоту.
Но было мало доброхоту
Тех развлечений: он велел
Столы бильярдные поставить,
На досках шахматы расставить,
Чтоб каждый весело глядел
И не скучал совсем без дел
Вино повсюду распивали
И в игры разные играли —
В брелан, триктрак, бассет, гока14,
Не надоест совсем пока.
Барон проигрывал всё время,
Но бодрость духа не терял,
Он говорил: «Богатство – бремя!»,
И всех улыбкой одарял.
А Сидони де Леспуас
Ну, просто ликовала,
И, выиграв в который раз,
Играла и играла.
И Ком, и Пьер, и Анна с Жанной
Играли много. Беспрестанно
Фортуна им лишь улыбалась,
А над бароном – насмехалась.
Но счастлив был опять барон:
Он снова страстно был влюблён
И снова, как и прежде,
Он предался надежде.
Глава девятая
Из двух сестёр он выбрал Жанну
И сильно тем обидел Анну:
Ведь Жанна же моложе;
Так поступать негоже!
Барон врага так заимел
В лице ревнивой Анны.
«Мной пренебрёг! Да как он смел!
Ему я не желанна!
Ах, негодяй! Ах, он подлец!
Мерзавец! Сволочь и глупец!» —
Негодовала Анна:
В душе свербила рана.
В ЛамоттЖироне, наконец,
Сыграли свадьбу шумно,
Барон и Жанна под венец
Ступили неразумно.
Но счастлив был барон безмерно
С супругой юной, но неверной;
Не ведал он, что их союз
Давно сгубил де ла Мерлюс.
Глава десятая
Прошло два месяца и вот
Пора барону настаёт
Из замка отлучиться
И с Жанной разлучиться:
Его кузен15 д’Утард убит
В сражении при Дюнах16
И долг ему сейчас велит
О двух девицах юных
Заботу нежно проявить,
Помочь любви посредством,
И во владение вступить
Оставленным наследством.
И, покидая свой Гийет,
Барон просил супругу:
«Минуй лишь Малый кабинет,
Советую, как другу.
Воспоминанья ворошить
Не хочется плохие,
Пришлось когдато пережить
И мне года лихие,
И этот Малый кабинет
Принёс мне много разных бед.
Не надо вам туда ходить
И духов тамошних будить;
Быть может, их в помине нет
И ни при чём здесь кабинет,
Я в этом не уверен,
А просто суеверен.
Прошу вас, Жанна об одном:
Побольше веселитесь,
Гостей пусть будет полон дом —
Хозяйкой быть учитесь,
И не скучайте без меня,
Вернусь довольно скоро!»
Пришпорил тут барон коня
И, поднимаясь в гору,
Ей долго шляпою махал,
А конь неистово скакал.
Был слышен только звон копыт.
Барон уехал… и забыт.
Обиженная Анна
Подговорила Жанну,
Мерлюса, Кома, Пьера
Принять крутые меры.
Когда барон вернётся,
Толпа к нему ворвётся
И поразит мгновенно.
«Скажу вам откровенно, —
Проговорил Мерлюс, —
Я крови не боюсь!»;
И выкрикнула Жанна:
«Мне смерть его желанна!»
А Сидони сказала:
«Его повесить мало!»
И шпагу схватил Пьер,
Любитель строгих мер;
И стукнул кулаком
О подоконник Ком.
Такие злые мысли
У них в душе зависли.
Они уже делили
Бароново добро
И мысленно пилили
Адамово ребро17,
От жадности пылали
Безумные глаза.
Тут тучи набежали
И началась гроза.
Как будто само небо
Пыталось их унять.
Но кто в темнице не был,
Тем света не понять.
Напрасно тучи лили,
Напрасно гром гремел:
Они хоть не убили,
Но замысел созрел.
Барон вернулся вскоре
И к Жанне подбежал,
Её, себе на горе,
Он страстно обожал.
«О, Жанна, дорогая,
Я так без вас скучал!
Без вас, изнемогая,
Я от тоски кричал!»
И Жанна отвечала,
Не опустив глаза:
«И я без вас скучала…
К тому ж была гроза.
За вас я
