Натан Альтерман - Радость бедных
* (Вступление)
Пришла Радость бедных. Стучится в дверь .
Сколько бедный-как-мёртвый ждал!
Принесла Радость лиры [2]. И вот теперь
Этот радостный час настал.
И сказал: "Как я счастлив сейчас,
Радость бедных услышал хоть раз."
И, уснув на соломе, ограблен дотла,
Он мечтал до утра лишь о ней.
Слаще мести и тела больнее была, [3]
И последней овечки белей.[4]
И сказал: "Как я счастлив сейчас,
Что нашла меня в этот раз."
И сказала: "Не гость, не помощник я, нет.
Недруг близок, встречай беду.
Час последний настал твой, и скоро вслед
За несущими гроб пойду."
"К тем, кто мучил меня что есть сил,
Как вернёшься ты, Радость?" – спросил.
И сказала: "С тобою пойду до конца.
Как живому должна долг отдать.
Моего ты не видел при жизни лица,
И до смерти врагам не видать."
И сказал: "Будет мир и покой.
Ведь теперь Радость бедных со мной".
1
1. Песнь молодой жене
[5]
Нет, не всё суета сует, [6]
Нет, не всё, - говорю тебе я.
И деньгам мог сказать я "нет",
И года сжигал не жалея.
За тобой шёл, девочка, вслед,
Как идёт за верёвкой шея.
Ты решила платочек надеть
И сказала: "Теперь не забудет!"
Дал зарок я не есть хлеба впредь,
Пока рот твоей плотью сыт будет,
Дал зарок на тебя лишь смотреть,
Пока силы в глазах не убудет.
Но болезнь порвала цепь дней,
Нищету ты со мной узнала,
Она дочерью стала моей,
А болезнь моим домом стала.
И мы стали собаки бедней,
И собака от нас бежала.
И поднялся металл, и срубил
Мою голову вмиг с твоей шеи.
Ничего не осталось, лишь был
Под ногами мой прах рассеян.
И железо лишится сил,
Только страсть к тебе не слабеет.
Тело хрупко, крошится, как мел,
Но не знает предела сила.
В жизни счастья я не имел,
Мне земля постель постелила.
Но в веселья час среди дел
Встретишь взгляд из моей могилы.
Ещё ждёт нас радости свет,
Души, девочка, нам согреет,
И с земли, что нам дал завет [7],
Ты ко мне сойдёшь холодея.
Нет, не всё суета сует,
Нет, не всё, - говорю тебе я.
2. Пришелец вступил в город
Город в осаде. Никто не пройдёт.
Но я обойду охрану.
Я, бедный-как-мёртвый, найду проход.
У твоей двери, спящая, встану.
Не рука, состраданье моё
Защитит, как огонь и копьё,
Укрепит, когда кончится время твоё.
Я – свидетель, помнящий всё.
Чтоб свечой угасла ты, буду желать,
Чтоб приблизил меч день расплаты.
Но стану пороги весь день обивать,
Чтоб вечер ещё прожила ты.
Хлеба кусок принесу,
Имя твоё вознесу.
К иссохшим губам прильну свежей водой
Я, полный заботы, седой.
Не спасёт от несчастья живого живой,
Но ты будешь любовью укрыта,
Беспощадной, нездешней любви пеленой,
Как грабёж среди дня открытой.
Поклянись всем, что свято тебе,
Черпать силы в ужасной беде.
А, когда не хватит и сил любви,
Меня, кто после всего, зови.
Город в осаде. Никто не пройдёт.
Но я не вернусь обратно.
За тебя, - ей клятву мертвец даёт, -
У двери умру семикратно.
Как огонь и копьё, защищу,
Силой свыше людской награжу,
А когда твоё время придёт, как свечу, -
Я, чуждый – тебя погашу.
3. Плач
Я слышал, как ты ночью плакала одна,
К подушке прижимаясь ртом.
Хотел я этой ночью, стоя у окна,
С тобою быть, хотя бы за стеклом.
Во тьме я видел скорбь твою, как в ясный день,
И руки, исхудавшие в беде.
И судорога боли била мою тень,
А кости рвались подойти к тебе.
О девочка моя! В оковах нищеты
Надежду потерявшая давно,
Сквозь слёзы на меня в окно смотрела ты –
Прозрачного, пустого, как оно.
Ты знала, ночь кругом – без ветра, без огня,
И лишь моя душа стучится в дверь.
Ты обо мне рыдала так, будто меня
Избрал своей добычей хищный зверь.
Я иногда бреду, как громом поражён,
Незрячих страх не в силах победить,
Когда ты вдруг зовёшь меня со всех сторон,
Как мальчик, над слепцом решивший подшутить.
В убогом доме слова некому сказать.
Не двигаясь и не открыв лица,
Ты, голубь жертвенный[8], осуждена рыдать
Без памяти, без мысли – до конца.
Ты плакала в подушку в сумраке ночном.
Катились твои слёзы с век моих.
Поставь обидчиков твоих к окну лицом,
Дай дотянуться мне до горла их!
Мои несчастья мне теперь вовек нести,
Но плач твой вынести мозг не способен мой.
Плач остаётся в нашем доме взаперти.
Как во грехе - наедине с тобой!
Жена моя!.. Ты тьмой укрыта до утра.
Не шелохнусь, лицом к стеклу прижат.
Ты спишь, подушка у тебя от слёз мокра,
И только кости мести дробь стучат.
4. Молния
И даже шум дождя тебя не разбудил.
Швыряет буря струи в темноте ночной,
Холодный молний свет твой город ослепил
Безумием огня и красотой.
Смерть в этом свете, вечности мороз.
Как стены, рухнет вмиг - и строит вновь мосты.
Навис над домом он, как бич. В нем семь полос –
От золотистых искр до черноты.
Вот юности напор – ночь молний и воды!
Ночь силы! На лице твоём исчезла тень.
Такою в юности мечтали видеть мы
И жаждали тебя в субботний день.
Ещё взгляну, ещё. Пугать не буду я.
Ты спишь без снов. Вокруг всё сплошь – огонь, вода.
Я счастьем, юностью наполню всю тебя,
Но не узнаешь ты их больше никогда.
И я тебя украшу мёртвою красой,
Усмешкой слабою потрескавшихся губ.
Снаружи, девочка, столб молнии косой.
Я ослеплён, и дом до самых труб.
5. Пришелец ревнует к красоте своей жены
В праздник наряд не оденешь свой,
Рада не будешь вовек.
От соблазнов и лести закрыта стеной,
Чтобы не был с тобой ни один живой,
Чтоб не видела солнца, улыбки людской,
Обведу крýгом тайным тебя я навек,
И буду, как коршун, кружить над тобой,
Чтоб ты не смеялась вовек.
Если в доме спастись замыслишь
И с друзьями побыть допоздна,
Не спасёшься, везде услышишь:
Коршун ищет: "Жена, жена!"
До бёдер, с земли до сокровища ног
Если б мог вновь увидеть тебя!
За тобою слежу я, как враг и как рок,
Чтоб никто завладеть тобой больше не мог.
Сладость рта, плеч тепло, блеск ногтей и серёг...
Враг – кто видит тебя, ты - обитель моя.
И рассеется пыль с твоих тяжких дорог,
И из пыли взгляну любя.
Если в чью-то постель заберёшься,
Будешь думать, что ты с ним одна,
От всевидящих глаз не спасёшься
И от зова: "Жена, жена!"
От взглядов, от пальцев, от вздохов чужих
Моя ревность хранит, как мать.
Иссушу твоё тело и душу, и их
Возжелать не придёт ни единый из них.
Ужаснёшься до срока от прядей седых,
Ветер сдует любовников хищную рать.
Не забудешь меня, пока стон твой не стих,
Супруга моя и мать.
И, когда потемнеет разум,
Сеть мою проклянёшь со дна.
Потеряю, что было, разом,
Кроме крика "жена, жена!"
6. Крот
Я не зря тебе в верности клялся,
Рад быть щёткой твоим каблукам.
Я из глуби рыл ход, поднимался,
Словно крот – заколдован, упрям.
Ты и боль головы моей лысой,
Ты и скорбь моих длинных ногтей.
Меня в трéске стен старых услышишь,
В скрипе пола средь мрака ночей.
Против зеркала в раме из меди
