Виктор Авин - Учись, студент! (Сборник стихов)
«Псы»
Стоял на площади, без глаз, с табличкой «киллер»слепой старик и пел о том что видел шиллер,о том что бедные топили в луже вилыим печи виллами топили купцы-поцывтирали в жопы жены их газетный стронцыйстирали пятна на баках соборов овцыно опцыоны не укладывались в опцыина нас идут войной невидимые псы.От них не спрячется ни дочка в главной фирмеот них не спрячется ни почка вербы зимнейдо них и шапкой-невидимкой не докинешьим в будку сунешь щит и мечь — уже не вынешьот них несет одеколоном «boss» и псинойСнимай со стен свое оружье — кол осиновыйвоткни в себя и обернись голодным волкомИ спрячься в сейф и там епись на верхней полке.Стоял на площади Старик и пел и плакалу ног его алкАл то Бог, то голый мальчикСтарик обрезал коготок ему на пальчикеи по лекалу сшил трусы из флага, на колнадел и вдруг преобразился в пса покорногоу ног их сука с течкой, в пасти — непокорныймалыш убил их всех из «стечкина», из джинсовсказав: «Я памятник воздвиг Дзержинский!»(а препинанья знак украл «Нерукотворный»)
«Бабочкин гардероб»
Я не люблю свой черный галстукчто белой линией обводиткрая страны; московский узелон тянет вниз и горло давити даже запонка златаямой Петербург- искус не будит.Люблю чтоб ворот нараспашку!На шее родинка печатьюкак то пятно на промокашкевидна была чтоб на таможнепри въезде женских рук на плечилюблю подчеркнуто беспечныйпомятый вид своей рубашкикак-будто это в зиму пашня.Люблю люблю я брюк помятыхзнакомый вид как две дорогиодна с колддобинами — в водувторая в небо вся в рипеях!Я не люблю как чудо в перьяхходить во фраке руки в бокино вот что странно — вид глубокыйсолидный взгляд осанку (сбоку)мне придают и фрак и брюкии воротник стоячий сучийтакой знакомый вид у бабочкивсе потому что туфли лодочкойдолжны блестеть — как я люблю!Должны блестеть в любое времякогда храплю пускаю семяв кулак сморкаюсь кроя матом(в чужой кулак) и в «Агалатово»в навоз схожу на белом трактореВ Ньюарке с паркером (просыпалось)Но почему но почемуя так люблю и так люблю?— А потому что в прошлой жизниты был Премьером в Какмандусказал мне Бог закинув удочкуи плюнув в морду мотылю.
«Ма…»
На свете, подруга, есть много еще эстэт-туеток — мужчинони в коллективах проспектов, а коллективу ты лишь верна (была)И это значит, что сунет познание (рог) в рот тебе Отец Сатанаа ты, сука с порванным ртом, днем дашь сыну его молока.И он, сыночек твой, преданный правдой на каждый «раз»еще до того как успел обезьяну в себе и тебе предатьвоскликнет Бога в п*зде увидев: «Епана мать!»И кинет тебя и трахнет в твоем лице «Чужую-2».Уже подстелено вам там смердное ложе, за садом, ма… «За!»Иже и с Ним голосуют насиловать всем небеси (их не беси)!То же поет соло «до» и «соль» добавляя в пиво Бог «АлкО»!На же, столкни ссына к себе, ссука, пусть щупает твой лоб в трико!…Ушла в шоколаде как лошадь — на крупе сыночек в мешочке солома, у рта.Утра утрат не видно было давно но вечно над ними висела прикольно типапробитая жур-клином окольным — осиновый лист-блин луна, и тихотолько слышны были в саду романо-финансов звон, частушки да арии горЬ.
«На Лубянке, у парадного подъезда…»
На Лубянке, у парадного подъезда «М»у ступеней вниз, в подземный переходозадаченно дыша стояла зебраувидав впервые в жизни гололед.А внизу, стуча копытом в грязный кафельи мечтая: «дотянуться бы губойдо седла с к нему привязанным портфелем»влажным глазом зебру мерил старый меринА жираф ловил машину головойопуская как шлагбуам, на медведейи волков, зайчат и львиц, что едут, едутподнимая перед носом чтоб не сбилиОн цеплял летящих по небу людейи в «флажках» уже как рея голова его и шеязебра громко рассмеялась, покатилась и упалаободрав себе всю попу об ступени. Дул ей Меринна ушибы целый вечер, а потом они ушли на водкопой.
«Как попал я в яблоко Ньютона на голове Эйнштейна»
Анапестовый, надушенный грушевыйсад весенний, кружат листья золотыеоблетают ветви мягкие снежинкипод дождем грибным…Часы остановили!?Или нет — остановилося пространствоА точнее — все уперлось будто в стенуВпрочем, в сад тогда въезжали б бэтээрыиз давно почившем в бозе СССРав бэтээры бы вростали баобабыиз далекого арабского израиляесли нет в пространстве данного сценарияесли прошлое въезжает настоящимв то что будет, значит некто держит стрелкина нуле часов в любое время годаИ в меня вбегает мальчик безголовыйа за ним вбегает дед хромой, пердастыйв анапестовый, надушенный грушевыйв сад фантазий, сумашествий, сладострастий…
«Да плачь навзрыд!»
Ну, слава Богу, дОжил я, искритсяпод светом фар моих (гм) пыльцас плаща несущейся по небу кобылицыупавшего слуги Христа с Крыльца.Ну слава Богу, вьюжит и метелитв окно авто мое и печка бр-р-ррахлитборясь с парами «хмелики-сунели»в косых потоках снега вид копытда хвост гнедой, да плач навзрыдклаксона фуры под мостами «Идиота»[1]он движется навстречу!..Лишь бодритчто движусь я сос-корыстью потока:по пульке крови на киломЕтро/миллилитр.
«Я ухожу, чего же боле?»
Я ухожу. Закройте двери.Забудьте имя, ешьте переци плачьте глядя в потолокна ноги Бога. Провались онв другой квартире по коленилежал бы рядом с Вами Ленина так лежал меж Вами Авин.Я ухожу. Простой. Без тени.Вернусь к обеду, в два часа.Я ухожу! Прощай, балда!По мне — звонят колоколапусть звонче, гуще, басовитей!Я не люблю, когда Вы ссытесказать что любите менявися мешком, схватив за ногикачаясь словно бандерлоги.Народ мой! Вольно! Я ушел!Вернусь к обеду. Ждите, Боги.Я ухожу, моя Душа.Отклеить только и осталосьтвой отпечаток от ребрапрошитый иглами нероновснять нимб — пустое решето.Я ухожу. Давно. Дано…Мне тяжело. Я провалюськ соседу. Прямо на рогаДа будет там моя ногагде хорошо что меня нета пальцам на моей ноге«монашки» делают минет.Я ухожу. Войти пора.
«Отговорила роща идиотов…»
Отговорила роща золотаястреляться на ее плеши-полянес обидчиком моим и ловеласомлежащем на земле гранитным камнем:На нем стоять мне скоро будет памятник.Отковыляла роща золотаязатянутая в талии как в лассоза окружную новую дорогусо знаками — картинками Пикассочто по краям стоят и отвлекают.Отковыряла роща золотаяво мне способности из каменного векая угольком рисую: Папа-Каинвыходит на словяную охотуему собака «Авель» помогает.Отговорила роща идиотовкрасой невыносимой напугала!Охотники попрятались за скалы!Так Пушкин зафиксировал-заплакалчто БЫЛО у папА с одной собакой…Отговорила Роща — я приехал!Расхохотался, путая педали…Вы в роще этой просеку видали?Втоптали в память камень муравьямиЧтоб не скатился, а стоял как веха?…Отговорила Роща здесь стихами.Заговорила скользскую дорогукак светофор на перекрестке к Богустоит и светит желтым, синим, красным……Отговорила роща, я, брат с братомБог, дура и отец, и сын солдатаи Дьявол над могилою заплакал:«Спокойно спи, моя Литература!»
«Русский герой нашего времени»
Интеллигентная прожилка в мужикеего особая походка после сменыне награди его, жена, ночной изменойкогда вернется в шесть утра «мужик в седле»Встречай у литых, с завитушками воротукрадкой прячясь за шершавыми стволамидубов столетних, ты гляди, гляди как мамасестра, любовница на мужика походкуи влажно станет у тебя в душе, в охоткуподелишь с ним и ложе и покров.Такой мужик не любит говоритьо том что сделано им ночью, как на стане…он вечерком, за пивом перед щамисощурившись, прикинувшись станкомпоймет загадку лопнувшей деталии выйдет на балкон к прекрасной Дамекружащей над заводом, там, вдалитогда его тихонько позовии опрокинь с ним водочки стаканчикон так тебя прижмет. И это счастье:считать на небе гири до заримечтать о сыне дочери, сопящемпланировать набеги на Берлини удивляться слову «педерасты».Интеллигентная прожилка в мужикеона видна, хоть он в фуфайке, или в ластахна кинопленке с ППШ, на зоне, съездеОн вырос криво, в «простигосподи уезде»их было много, есть и будет — враг у стена значит будет и «война и смерть и плен»а значит быть интеллигентному возмездиюс интеллигентною прожилкой в русском лезвии……интеллигентное парение над безднойТы, первый член в сообществе помпезном…«Миссия пополнима»Морзным утром северное солнцеу горизонта двигается льдамиво льдах, в брезентовом плащена шхуне, гарпун уже нацелен…внезпно из воды фонтан водыи плавно долго-долго спина касаткичерною лоснящейся инопланетной жизньюсреди шуги. А с Вами это было?Гитара, жги! Испанская мелодьсредь узких улиц и кривых домовс кривыми стенами и ставнямичто закрывают окна от костровна площадях, спадающей жарыпары от тел исходят через щелиу жалюзей, платочек Дульсинеина круглую луну наклеен. Веерраскосые большие плоские глазаподернутые плевой, кривое древоусыпанное розово-молочным цветоми в чайном домике игрушечномполутемно, иероглифы-драконыпод звуки странные, испитого сакедают влюбленным — мудрость одиночестви деревянный, первобытный, башмачокдрожит улавливая волны из метро ипадает…щелчок…А с вами это было — силаневедомая, в комнату видения из временивыносит, из памяти земли и эрогенных зон еесливаясь с тишиной — дырой в пространствеснимаешь панцырь и лежа на бокуглядишь на спящего родного человекаи ощущаешь легкое вращение планетытам-тамов звуки, банджо и дудуки, рожкаулавливая словно бы дельфин или собакадурманясь запахами пряностей восточныхрынков, духОв Парижа и наваристых борщейневольно мысленно из этого всего огромный шарсоздашь и дунув пошлешь на Кремль и Белый Домнакроешь полусферой-куполом. А утром в новостяхпоказывают счастивых словно дети Президентов…
Примечания
