Александр Пушкин - Стихотворения 1834
2. ЯНКО МАРНАВИЧ
Что в разъездах бей Янко Марнавич?Что ему дома не сидится?Отчего двух ночей он срядуПод одною кровлей не ночует?Али недруги его могучи?Аль боится он кровомщенья?
Не боится бей Янко МарнавичНи врагов своих, ни кровомщенья.Но он бродит, как гайдук бездомный,С той поры, как Кирила умер.
В церкви Спаса они братовались,[8]И были по богу братья;Но Кирила несчастливый умерОт руки им избранного брата.
Веселое было пированье,Много пили меду и горелки;Охмелели, обезумели гости,Два могучие беи побранились.
Янко выстрелил из своего пистоля,Но рука его пьяная дрожала.В супротивника своего не попал он,А попал он в своего друга.С того времени он, тоскуя, бродит,Словно вол, ужаленный змиею.
Наконец он на родину воротилсяИ вошел в церковь святого Спаса.Там день целый он молился богу,Горько плача и жалостно рыдая.Ночью он пришел к себе на домИ отужинал со своей семьею,Потом лег и жене своей молвил:«Посмотри, жена, ты в окошко.Видишь ли церковь Спаса отселе?»Жена встала, в окошко погляделаИ сказала: «На дворе полночь,За рекою густые туманы,За туманом ничего не видно».Повернулся Янко МарнавичИ тихонько стал читать молитву.
Помолившись, он опять ей молвил:«Посмотри, что ты видишь в окошко?»И жена, поглядев, отвечала:«Вижу, вон, малый огонечекЧуть-чуть брезжит в темноте за рекою».Улыбнулся Янко МарнавичИ опять стал тихонько молиться.
Помолясь, он опять жене молвил:«Отвори-ка, женка, ты окошко:Посмотри, что там еще видно?»И жена, поглядев, отвечала:«Вижу я на реке сиянье,Близится оно к нашему дому».Бей вздохнул и с постели свалился.Тут и смерть ему приключилась.
3. БИТВА У ЗЕНИЦЫ-ВЕЛИКОЙ[9]
Радивой поднял желтое знамя:Он идет войной на бусурмана.А далматы, завидя наше войско,Свои длинные усы закрутили,Набекрень надели свои шапкиИ сказали: «Возьмите нас с собою:[10]Мы хотим воевать бусурманов».Радивой дружелюбно их принялИ сказал им: «Милости просим!»Перешли мы заповедную речку,Стали жечь турецкие деревни,А жидов на деревьях вешать[11].Беглербей со своими бошнякамиПротив нас пришел из Банялуки;[12]Но лишь только заржали их кониИ на солнце их кривые саблиЗасверкали у Зеницы-Великой,Разбежались изменники далматы;Окружили мы тогда РадивояИ сказали: «Господь бог поможет,Мы домой воротимся с тобоюИ расскажем эту битву нашим детям».Стали биться мы тогда жестоко,Всяк из нас троих воинов стоил;Кровью были покрыты наши саблиС острия по самой рукояти.Но когда через речку сталиТесной кучкою мы переправляться,Селихтар[13] с крыла на нас ударилС новым войском, с конницею свежей.Радивой сказал тогда нам: «Дети,Слишком много собак-бусурманов,Нам управиться с ними невозможно.Кто не ранен, в лес беги скорееИ спасайся там от селихтара».Всех-то нас оставалось двадцать,Все друзья, родные Радивою,Но и тут нас пало девятнадцать;Закричал Георгий Радивою:«Ты садись, Радивой, поскорееНа коня моего вороного;Через речку вплавь переправляйся,Конь тебя из погибели вымчит».Радивой Георгия не послушал,Наземь сел, поджав под себя ноги.Тут враги на него наскочили,Отрубили голову Радивою.
4. ФЕОДОР И ЕЛЕНА
. . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . .Стамати был стар и бессилен,А Елена молода и проворна;Она так-то его оттолкнула,Что ушел он охая да хромая.Поделом тебе, старый бесстыдник!Ай да баба! отделалась славно!
Вот Стамати стал думать думу:Как ему погубить бы Елену?Он к жиду лиходею приходит,От него он требует совета.Жид сказал: «Ступай на кладбище,Отыщи под каменьями жабуИ в горшке сюда принеси мне».
На кладбище приходит Стамати,Отыскал под каменьями жабу[14]И в горшке жиду ее приносит.Жид на жабу проливает воду,Нарекает жабу Иваном(Грех велик христианское имяНарещи такой поганой твари!).Они жабу всю потом искололи,И ее — ее ж кровью напоили;Напоивши, заставили жабуОблизать поспелую сливу.
И Стамати мальчику молвил:«Отнеси ты Елене эту сливуОт моей племянницы в подарок».Принес мальчик Елене сливу,А Елена тотчас ее съела.
Только съела поганую сливу,Показалось бедной молодице,Что змия у ней в животе шевелится.Испугалась молодая Елена;Она кликнула сестру свою меньшую.Та ее молоком напоила,Но змия в животе все шевелилась.
Стала пухнуть прекрасная Елена,Стали баить: Елена брюхата.Каково-то будет ей от мужа,Как воротится он из-за моря!И Елена стыдится и плачет,И на улицу выйти не смеет,День сидит, ночью ей не спится,Поминутно сестрице повторяет:«Что скажу я милому мужу?»
Круглый год проходит, и — ФеодорВоротился на свою сторонку.Вся деревня бежит к нему навстречу,Все его приветно поздравляют;Но в толпе не видит он Елены,Как ни ищет он ее глазами.«Где ж Елена?» — наконец он молвил;Кто смутился, а кто усмехнулся,Но никто не отвечал ни слова.
Пришел он в дом свой, — и видит,На постеле сидит его Елена.«Встань, Елена», — говорит Феодор.Она встала, — он взглянул сурово.«Господин ты мой, клянусь богомИ пречистым именем Марии,Пред тобою я не виновата,Испортили меня злые люди».
Но Феодор жене не поверил:Он отсек ей голову по плечи.Отсекши, он сам себе молвил:«Не сгублю я невинного младенца,Из нее выну его живого,При себе воспитывать буду.Я увижу, на кого он походит,Так наверно отца его узнаюИ убью своего злодея».
Распорол он мертвое тело.Что ж! — на место милого дитяти,Он черную жабу находит.Взвыл Феодор: «Горе мне, убийце!Я сгубил Елену понапрасну:Предо мной она была невинна,А испортили ее злые люди».
Поднял он голову Елены,Стал ее целовать умиленно,И мертвые уста отворились,Голова Елены провещала:
«Я невинна. Жид и старый СтаматиЧерной жабой меня окормили».Тут опять уста ее сомкнулись,И язык перестал шевелиться.
И Феодор Стамати зарезал,А жида убил, как собаку,И отпел по жене панихиду.
5. ВЛАХ В ВЕНЕЦИИ[15]
Как покинула меня Парасковья,И как я с печали промотался,Вот далмат пришел ко мне лукавый:«Ступай, Дмитрий, в морской ты город,Там цехины, что у нас каменья.
Там солдаты в шелковых кафтанах,И только что пьют да гуляют:Скоро там ты разбогатеешьИ воротишься в шитом долиманеС кинжалом на серебряной цепочке.
И тогда-то играй себе на гуслях;Красавицы побегут к окошкамИ подарками тебя закидают.Эй, послушайся! отправляйся морем;Воротись, когда разбогатеешь».
Я послушался лукавого далмата.Вот живу в этой мраморной лодке,Но мне скучно, хлеб их мне, как камень,Я неволен, как на привязи собака.
Надо мною женщины смеются,Когда слово я по-нашему молвлю;Наши здесь язык свой позабыли,Позабыли и наш родной обычай;Я завял, как пересаженный кустик.
Как у нас бывало кого встречу,Слышу: «Здравствуй, Дмитрий Алексеич!»Здесь не слышу доброго привета,Не дождуся ласкового слова;Здесь я точно бедная мурашка,Занесенная в озеро бурей.
6. ГАЙДУК ХРИЗИЧ
