Роальд Мандельштам - Алый трамвай
ДИАЛОГ
- Почему у вас улыбки мумий, А глаза, как мертвый водоем? - Пепельные кондоры раздумий Поселились в городе моем.
- Почему бы не скрипеть воротам? - Некому их тронуть, выходя: Золотые метлы пулеметов Подмели народ на площадях.
АЛЫЙ ТРАМВАЙ
Сон оборвался. Не кончен. Хохот и каменный лай. В звездную изморозь ночи Выброшен алый трамвай.
Пара пустых коридоров Мчится, один за другим. В каждом - двойник командора Холод гранитной ноги.
- Кто тут? - Кондуктор могилы! Молния взгляда черна. Синее горло сдавила Цепь золотого руна.
- Где я? (Кондуктор хохочет). Что это? Ад или Рай? - В звездную изморозь ночи Выброшен алый трамвай!
Кто остановит вагоны? Нас закружило кольцо. Мертвый чугунной вороной Ветер ударил в лицо.
Лопнул, как медная бочка, Неба пылающий край. В звездную изморозь ночи Бросился алый трамвай!
* * *
Заоблачный край разворочен, Он как в лихорадке горит: - В тяжелом дредноуте ночи Взорвалась торпеда зари.
Разбита чернильная глыба! И в синем квадрате окна Всплывает, как мертвая рыба, Убитая взрывом луна.
А снизу, где рельсы схлестнулись, И черств площадной каравай, Сползла с колесованных улиц Кровавая капля - трамвай.
* * *
- Что это, лай ли собачий, Птиц ли охотничих клекот? - Кто-то над нами заплачет, Кто-то придет издалека. - Взвоют ли дальние трубы? - Воют! Но только впустую: Умерших, в черные губы Белая ночь поцелует. - Настежь распахнуты двери? Близится дымное 'завтра'. - Что там? - Толпятся деревья! - Любятся бронтозавры?
* * *
Тучи. Моржовое лежбище булок. Еле ворочает даль. Утром ущелье - Свечной переулок Ночью - Дарьял, Ронсеваль.
Ночью шеломами грянутся горы. Ветры заладят свое Эти бродяги, чердачные вороны, Делят сырое белье.
Битой жене - маскарадные гранды Снятся. Изящно хотят. .............................. Гуси на Ладогу прут с Гельголанда. Серые гуси летят.
29.04.56 г.
* * *
Горячие тучи воняют сукном, По городу бродит кошмар: Угарные звезды шипят за окном, Вращается Каменный шар.
Я знаю, в норе захороненный гном, Мышонком - в ковровую прель: 'В застенке пытают зарю. Метроном Кует серебристую трель'
Меня лихорадит. - О, сердце, как лед! - Мозга пылающий жар! Косматое солнце по венам плывет. Вращается Каменный Шар.
10.11.58 г.
* * *
Вечерами в застывших улицах От наскучивших мыслей вдали, Я люблю, как навстречу щурятся Близорукие фонари.
По деревьям садов заснеженных, По сугробам сырых дворов Бродят тени, такие нежные, Так похожие на воров.
Я уйду в переулки синие, Чтобы ветер приник к виску, В синий вечер, на крыши синие, Я заброшу свою тоску.
Если умерло все бескрайнее На обломках забытых слов, Право, лучше звонки трамвайные Измельчавших колоколов.
февраль 1954
ЗАМЕРЗШИЕ КОРАБЛИ
Вечер красные льет небеса В ледяную зелень стекла. Облетевшие паруса Серебром метель замела.
И не звезды южных морей, И не южного неба синь: В золотых когтях якорей Синева ледяных трясин.
Облетевшие мачты - сад, Зимний ветер клонит ко сну, А во сне цветут паруса Корабли встречают весну.
И синее небес моря, И глаза - синее морей, И, краснея, горит заря В золотых когтях якорей.
* * *
О предзакатная пленница! Волосы в синих ветрах... В синей хрустальной вечернице Кто-то сложил вечера.
Манием звездного веера Ветер приносит в полон Запах морской парфюмерии В каменный город-флакон.
Пеной из мраморных раковин Ночь, нарождаясь, бежит Маками, маками, маками, Розами - небо дрожит.
В синей хрустальной вечернице Яблоки бронзовых лун О предзакатная пленница Ночь на паркетном полу!
19.04.1954
* * *
Если луна, чуть жива, Блекнет в раме оконной Утро плетет кружева Тени балконов.
Небо приходит ко мне, Мысли его стрекозы, Значит, цвести войне Алой и Белой розы.
Значит - конец фонарям, Что им грустить, качаясь, Льется на мир заря Золотом крепкого чая.
НОКТЮРН
Когда перестанет осенний закат кровоточить И синими станут домов покрасневшие стены, Я окна раскрою в лиловую ветренность ночи, Я в двери впущу беспокойные серые тени.
На ликах зеркал, драпированных бархатом пыли, Удвою, утрою, арабские цифры тревоги. И в мерно поющей тоске ожидания милой Скрипичной струной напрягутся ночные дороги.
Придешь - и поникну, исполненный радости
мглистой, Тебе обреченный, не смея молить о пощаде; Так в лунном саду потускневшее золото листьев: Дрожащие звезды лучом голубым лихорадит.
* * *
Я нечаянно здесь - я смотрел В отраженья серебряных крыш И совсем от весны заболел, Как от снега летучая мышь.
Захотелось придти и сказать: - Извини, это было давно, И на небо рукой показать, И раскрыть голубое окно. - Извини, это было давно...
* * *
Дикари! Нас кормят мысли Открывайте банки, Если в них еще не скисли, Мысли-бумеранги.
На охоту! На охоту! Смерть - микроцефалам! Смерть - болванам, идиотам! нас и так немало!
Только диких кормят мысли Проверяйте банки! У кого мозги не скисли, К бою, бумеранги!
ДОН КИХОТ
Помнится, в детстве, когда играли В рыцарей, верных только одной, Были мечты о святом Граале, С честным врагом - благородный бой.
Что же случилось? То же небо, Так же над нами звезд не счесть, Но почему же огрызок хлеба Стоит дороже, чем стоит честь?
Может быть, рыцари в битве пали Или, быть может, сошли с ума Кружка им стала святым Граалем, Стягом - нищенская сума?
- Нет! Не о хлебе едином - мудрость. - Нет! Не для счета монет - глаза: Тысячи копий осветит утро, Тайная зреет в ночи гроза.
Мы возвратимся из дальней дали Стремя в стремя и бронь с броней. Помнишь, как в детстве, когда играли В рыцарей, верных всегда одной.
НОКТЮРН
Он придет, мой противник неведомый, Взвоет яростный рог в тишине, И швырнет, упоенный победами, Он перчатку кровавую мне.
Тьма вздохнет пламенеющей бездною, Сердце дрогнет в щемящей тоске, Но приму я перчатку железную И надену свой черный доспех.
На каком-то откосе мы встретимся В желтом сумраке звездных ночей, Разгорится под траурным месяцем Ображенное пламя мечей.
Разобьются щиты с тяжким грохотом, Разлетятся осколки копья, И безрадостным каменным хохотом Обозначится гибель моя.
ДОМ ГАРШИНА
С камня на камень, с камня на камень Крылья ночных фонарей... Тихи и жутки, злобны и чутки Темные пасти дверей.
Холод ступенек, пыль на перилах, Стенка, решетка, пролет... Смерть расплескала ночные чернила, В пропасть тихонько зовет.
Здесь он стоял, в бледной улыбке, Серой тоской занемог Огненно-алый, злобный и гибкий, Проклятый богом цветок.
Красные листья перед рассветом Дворники смыли со стен. Спите спокойно, в смерти поэта Нет никаких перемен.
Спри, не тревожась, сволочь людская Потный и сладенький ад! Всякий философ, томно лаская Нежный и розовый зад.
С камня на камень, с камня на камень, Стенка, решетка, пролет... С камня на камень, с камня на камень Ночь потихоньку плывет.
ПЕСНЯ ЛЕГИОНЕРОВ
Тихо мурлычет Луны самовар, Ночь дымоходами стонет: - Вар, а Вар? - Вар, отдай легионы!
- Нас приласкают вороны, Выпьют глаза из голов! Молча поют легионы Тихие песни без слов.
Коршуны мчат опахала И, соглашаясь прилечь, Падают верные галлы, Молкнет латиская речь.
Грузные, спят консуляры. Здесь триумфатора нет! - Вар! - неоткликнуться Вару Кончился список побед.
Тихо мурлычет луны самовар, Ночь дымоходами стонет: - Вар, возврати мне их! - Вар, а Вар? - Вар, отдай легионы!
КАТИЛИНА
1. Я полон злорадного чувства, Читая под пылью, как мел, Тисненое медью 'Саллюстий' Металл угрожающих стрел.
2. О, литеры древних чеканов, Чьих линий чуждается ржа! Размеренный шаг ветеранов И яростный гром мятежа.
3. Я пьян, как солдат на постое, Травой, именуемой 'трын', И проклят швейцаром - пустое! Швейцары не знают латынь.
4. Закатом окованный алым, Как в медь, - возвращаюсь домой, Музейное масло каналов Чертя золотой головой.
5. А в сквере дорожка из глины, И кошки, прохожим подстать Приветствуя бунт Катилины, Я сам собирался восстать.
6. Когда на пустой 'канонерке' Был кем-то окликнут 'Роальд!' - Привет вам, прохожий Берсеркер! - Привет вам, неистовый Скальд!
7. Сырую перчатку, как вымя, Он выдоил в уличный стык. Мы, видно, знакомы, но имя Не всуе промолвит язык.
8. Туман наворачивал лисы На лунных жирок фонарей... - Вы все еще пишете Висы С уверенной силой зверей?
9. - Пишу (заскрипев, как телега, Я плюнул на мокрый асфальт). А он мне: - Подальше от снега, Подальше, неистовый Скальд!
10. Здесь в ночи из вара и крема Мучителен свет фонаря. На верфях готовы триремы Летим в золотые моря!
11. Пускай их (зловещие гномы!) Свой Новый творят Вавилон... (Как странно и страшно знакомы Обломки старинных колонн!)
12. Затихли никчемные речи. (Кто знает источник причин!) Мы бросили взоры навстречу Огням неподвижных пучин.
13. Закат перестал кровоточить На темный гранит и чугун. В протяжном молчании ночи Незыблемость лунных лагун.
14. А звезды, что остро и больно Горят над горбами мостов, Удят до утра колокольни На удочки медных крестов.
