Олег Лекманов - Русская поэзия в 1913 году
Завершается книга Марченко стихотворением «Свiдитиль на судi», построенным в форме диалога двух персонажей: судья задает вопросы на ужасающем русском языке, а свидетель отвечает на вполне сносном украинском.
Но и некоторые природные носители русского языка вполне могли бы посоревноваться с только что процитированными авторами в неумении справиться с азами поэтической (и просто) грамоты, помериться с ними обилием синтаксических несуразностей, речевых, грамматических и орфографических ошибок:
Пусть с голоду меньше бы гибнул бедняк,Пусть помощь нашел бы всегда наверняк,Всегда пусть богатый одно лишь поймет,Что крошкой богатства он брата спасет.
(Е. П. Аврамов «На Новый год»)Среди родных полейИ шума городскогоНикогда мне не забытьТебя, о море голубого.
(С. К. Акимова «К морю»)Лишь увидав его,Я назвала его «своим»…Он что-то взял от сердца моего,Он чем-то был тогда томим.В больших глазах скрывалась скорбь,И нервная походка говорила,Что в существе его таится боль,Что он далек, далек от светского горнила.……………………………………………Я ближе подошла,Взглянула глубже в этот взор,И тайна вышла из нутра:– Он пережил Любовь!
(Зинаида Б. «Лишь увидав его…»)Все девицы от нее удалились,Она в зале осталась одна;И лицо у ней страшно изменилось,И тут вскоре она в спальню вошла.
(А. Богатырев «Роковая минута или нечаянное убийство девушки» – из одноименной книги)[8]Ты не зови меня порочным;В моей измученной судьбе,Я другом был тебе не вечным,Но думал нежно о тебе.И часто летнею пороюЗа рощей пышной, молодой,Ты помнишь ли, гулял с тобоюЯ мрачный, бледный и худой?И долго я тоской мятежнойНе мог прошедшее будитьИ ручкой милой, белоснежной,Уста свои я шевелить.
(Н. Ганецкий «Не зови меня порочным…»)Теперь же от тебя узнавши,Что замуж за богатых думаешь идти,Презренные металлы взявши,Убить любовь и жизнь буржуйную вести.Тебе дороже платье тела.Как тело ценишь выше нравственной души.Ты как чумы боишься дела,Ты паразитом хочешь жить, но не в глуши.
(Ф. Пестерев-Померанцев «Ты чистою мне казалась…»)[9]Пускай хохочут, издеваясь,Все силы худшие в людях,За все позорное хватаясь –Позор наш носят на руках!Пусть страсти низкие полчатся…Пороку царство отдают,Поэты станут преклонятьсяИ величать порока суд!Я верю в царство не порока,Не себялюбья, а любви…Хоть путь ее, как путь порока,Купаем часто мы в крови!
(Андрей Свеницкий «Я верю»)Ночь. Тишина. Во сне глубокомПрирода вся погружена,И только плещет одинокоО берег сонная Нева.
(Н. Щербаков «Ночь. Тишина. Во сне глубоком…»)Еще один тип графомании представлен в таких стихотворениях, где все слова, взятые по отдельности, смешными не кажутся и погрешностей против синтаксиса русского языка тоже не наблюдается, а комический эффект при чтении ощущается, и весьма сильный. Порождается он в первую очередь неумением авторов-любителей выдержать единую стилистическую манеру, забавной какофонией, возникающей в их стихотворениях от соседства строк, позаимствованных как бы из произведений разных жанров. Приведем несколько примеров разнообразных стилистических напластований из стихотворений поэтов-дилетантов, издавших свои книги в 1913 году:
Целуя Матренины губы,Смотрел на закат Митрофан.Курились фабричные трубы,Клубился над речкой туман.
И крики, подобные стону,Неслись от железных машин.Сжимая, целует Матрену,Огнем сладострастья палим.
(Мих. Артамонов «В дыму фабрик и заводов» – из книги «Улица фабричная»)Еще одной могилкой больше.Угасла яркая звезда.Одним еще в России меньшеБорцом – за идею труда.
(Д. Безрукавников «Памяти Варвары Яковлевны Веселовской»)Вдруг настукали мы,Что желудок егоИздает непонятный нам звук:Он неделю не ел,А желудок меж темБыл на ощупь и крепок и туг.
(А. И. В-ий «Амбулаторный прием»)Она на предложеньеОтказ ему несла;Без всякого смущеньяУдар свой нанесла;И молвила, что знатность,И пышность, и комфортВлекут с собой развратность,Когда царят, как спорт.
(Я. Волынцева «Душа и тело: Опыт лирической новеллы в стихах в 10 главах с прологом и эпилогом»)Ты Песню Русскую слагал нам –Ее споем мы до конца;
Своею жизнию сплетал нам –Величье Царского Венца;Своею смертью завещал нам –Любить Отчизну и Творца;
И друг наш, брат, – Ты приказал нам:Не брить Российского Лица!
(Александр Ковалевский «Посвящение Петру Аркадьевичу Столыпину»)Всегда ж, когда я ставить эту женщину готовНа пьедестал.Мне каждый раз приходится познать, что не таковМой идеал.Что эта женщина не стоила мучительных исканий,Что в ней нашел я лишь продукт ничтожныхподражаний.
(Отто Ф. Кильбах «Лишь издали…»)И народ, лишенный инициативы,Наклонялся долу, как колосья нивы.
(Т. Львов «Жертва Искупления»)Птичка скачет, птичка вьетсяПод названием скворца,Из уст сладка песня льетсяНа унылые сердца.Птичка пырхаясь летаетПо селенью, у светлиц,Кажду за сердце хватаетВ заточении девиц…
(Л. Лундин «Вестник весны»)Пели Вы, и голос дивныйСтрастью чудною звучал,И дрожа весь… весь бессильный,Всю тебя я целовал…
(А. Неврастенный «Пели Вы, и голос дивный…»)То было 8-го июля.Под тенью зеленого шатраМы сидели вокруг стола.За здоровье хозяйки высокочтимой,Бокал вина подняв рукой,Я тост произнес такой:«За Ваше здоровье я пью,Благие пожеланья шлю:Пусть розовые цветыИ такие же плоды добраВаш жизненный путь устилают всегда!!»
(Т. Рёв «Посвящается Маргарите»)Теперь из общей массы графоманов мы бы хотели выделить двух авторов, написавших сразу несколько стихотворений, невольно «предвосхитивших» манеру интереснейшего поэта 1920–1930-х годов – Николая Макаровича Олейникова.
Первый из них, петербуржец фон Бок, в предисловии к своей книге стихов «Аккорды души» кокетливо признавался читателю: «Наружным видом моя жизнь может ослепить каждого, она блистательна, своеобразна и картинна, но внутренний смысл ее ужасен». Из этой книги приведем два отрывка и два стихотворения полностью:
Мы были на бале,Мы были на бале.Мы были на бале –– Но только не я.
(«На бале»)Тебя металл презренный ненавижуИ все-таки тебя еще люблю.Тебя металл презренный проклинаюИ все ж иметь тебя хочу.
(«Деньги»)Вы меня посетилиВечерком как-то раз,И вдвоем говорилиМы без всяких прикрас.Говорили час целыйОб актерском пути,Что в нем только лишь смелыйМожет счастье найти.Нужна тактика, знанье,Нужна смелость во всемИ при том обладаньеЭнергичным умом.И когда уж стемнело,Вы ушли от меня,Вслед Вам фраза летела, –«Вам желаю добра».
(«Посвящается Е. И. Тимофеевой»)В мастерской на пьедесталеОбнаженная стоишь…Вся сама ты как из стали,Ты застыла и молчишь.Дивно-мраморное телоВызывает чувство – страсть.И художник онемелыйПред тобой готов упасть.
(«В мастерской на пьедестале…»Второй поэт, из которого мы хотим процитировать одно стихотворение целиком плюс четыре отрывка, телеграфист из Вильно Илья Чалеев, в предисловии к своей книге «Горю – забвенье», выпущенной в Белостоке, уверял читателей: «Талант писателя несомненно во мне есть, я в этом уверен и надеюсь, что и критики это в моей книге обнаружат».
Я славы не желаю,Я золото клянуИ творчеством пылаюУ Нади весь в плену,И ей хочу дарить любви расцвет –Люблю я Надю как поэт!Что блага жизни в сравненьи с Надей,С ее красноречием как артистки,С ее кудрями черных прядейИ с буферами пышной суфражистки,Что всех чарует много лет –Люблю я Надю как поэт.
(«Думушка»)Как трудно талантам дорога дается,Как трудно в журналы пробиться:Как рыбке об лед им приходится биться,Толпа же тупая коварно смеется.
(«Поэту»)Хочу я счастливцем быть в мире,Тела чтоб в сплетеньи томились,Друг другу огненно молились:Ведь счастье не в царской порфире.
По смерти хочу единенья:Чтоб мирно в гробнице лежали,Гармонии жизни внималиПылинки телесного тленья.
(«Моей мадонне (Н. М-ной)»)Противны мне рожи коллег,Цинизма, курения я не терплю:Их юмор – болезненный смех –Их вовсе острот не люблю.
(«Конторщица»)Хочу тебя одну безумно я любить,И в поцелуях телеграф забыть.
(«Хочу (П. С. К-вой)»)По-своему любопытный образчик непреднамеренного синтеза разнообразных жанровых, стилистических и временных элементов в одном тексте являет собой «драма (в стихах) в трех действиях» П. Н. Касперовича «Самосуд крестьян, или Казнь атамана разбойников». Здесь некоторый «атаман Пугач», зашедший подкрепиться в сельский трактир, выражает свое желание следующим образом:
