Сергей Калугин - Nigredo
ТАНЕЦ КАЗАНОВЫ
Слабый шорох вдоль стенМягкий бархатный стукВаша поступь легкаШаг с мыска на каблукИ подернуты страстью зрачки,словно пленкой мазутнойЛюбопытство и робостьИстома и страхСладко кружится пропастьИ стон на губахТак замрите пред мертвой витриной, где выставлен труп мой.
Я изрядный танцор — прикоснитесь желаньем, я выйдуОбратите внимание — щеголь, красавец и фатЛишь слегка потускнел мой камзол, изукрашенный пыльюДа в разомкнутой коже оскалиной кости блестят.
На стене молотокБейте прямо в стеклоИ осколков потокРухнет больно и злоВы падете без вывертов — ярко, но просто, поверьте.Дребезг треснувшей жизниХрустальный трезвонТризна в горней отчизнеТрезво взрезан виссонЯ пред Вами, а Вы предо мной — киска, зубки ощерьте
И оркестр из шести богомолов ударит в литаврыЯ сожму Вашу талию в тонких костлявых рукахПервый танец — кадриль, на широких лопатках кентавраСорок бешенных па по-над бездной, чье детище — мрак.
Кто сказал "Казанова не знает любви" — тот не понял вопросаМной изведан полет на хвосте перетертого тросаРжавый скрежет лебедок и блоков — мелодия бредаКазанова, прогнувшись, касаткой ныряет в поклон менуэта
За ключицу держитесьБезудержный плясНе глядите в замочные скважины глазТам, под крышкою черепа, — пыль и сушеные мухи
Я рукой в три кольца обовью Ваш каркасА затем куртуазно отщелкаю вальсКастаньетами желтых зубовВозле Вашего нежного уха.Нет дороги назад — перекрыта и взорвана трассаИ не рвитесь из рук — время криво, и вряд ли правоСерный дым заклубился — скользим по кускам обгорелого мясаВдоль багряных чертогов Властителя Века Сего.
Что Вы вздрогнули, детка, Не Армагеддон.Это яростный рев Похотливых валторнВ честь одной безвозвратно погибшей, хоть юной особы.И не вздумайте дернуть крест-накрест рукойВам же нравится пропастьТак рвитесь за мнойБудет бал в любострастии ложа из приторной сдобы
Плошки с беличьим жиром во мраке призывно мерцаютКанделябры свихнувшейся, пряной, развратной любвиШаг с карниза, рывок на асфальт, где червем отмокаетПрах решенья бороться с вакхическим пульсом в крови.
Кто сказал Казанова чарует лишь с целью маневра?Мне причастен пикантный полет на хвосте перетертого нерваМой полет сокрушит Гималаи и гордые АндыВ монотонной свирепости черной и злой сарабанды
Треск разорванной тканиБесстыдная мглаВ обнаженной нирванеСхлестнулись телаШорох кожистых крыл — нас баюкают ангелы ночиДиким хмелем обвейсяИ стыло смотриКак звезда эдельвейсаРаскрылась внутриКак вибрирует в плеске соития мой позвоночник
Хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дорогеТам пришли за тобой, только это до времени ждетТы нагая взойдешь на разбитые черные дрогиИ безумный возница оскалит ликующий рот
Леденяще и скупо Ударит ЛунаСодрогнется над крупом Возницы спинаЗавизжат на дорожных камнях проступившие лицаВ тусклых митрах туманаПод крыльями снаРасплетут пентаграммуНетопырь и ЖелнаИ совьют на воздусях пылающий бред багряницы
Но не помни об этом в упругом пьянящем экстазеВыпестовывай сладость мучительной влажной волныЗвезды рушатся вбок, лик ощерен и зверообразенВремя взорвано зверем и взрезана кровля спины
Кто сказал "Казанова расчетлив"- тот врет неумелоЯ люблю безоглядно врастать в прежде чуждое телоПолночь, руки внутри, скоро сердце под пальцами брызнетЯ пленен сладострастьем полета на осколке взорвавшейся жизни!
Снова — шорох вдоль стенМягкий бархатный стукСнова поступь легкаШаг с мыска на каблукИ подернуты страстью зрачки, словно пленкой мазутной
Любопытство и робостьИстома и страхСладко кружится пропастьИ стон на губахПодойдите.Вас манит витрина, где выставлен труп мой.
