Сергей Сметанин - Зной

Рассвет на трассе

Складки долины заполнил туман.Лава рассвета струится в проран,

У горизонта стекая. Вот-вот,Алое марево солнца взойдет.

Нефтекачалки – лихой табунок! —Вышли гулять на луга вдоль дорог,

В чудо-коней превратясь, наявуГолову клонят и щиплют траву.

Сам на лихого коня я вскочу,В вольный поход его мчаться пущу.

Крик молодецкий, лети на поля:– Как ты прекрасна, родная земля!

Воспоминание

Здравствуйте, милые липки!Вам, дорогие друзья,Принадлежу без ошибкиВсей моей нежностью я.

В дни бесконечной печали,Жаркой полдневной поройВы мою грусть отгоняли,Чуть прикасаясь корой.

Стенами древнего храма,Где только небо – закон,Вы поднимали упрямоОблако свившихся крон.

И, поселясь в эту грудуВеток, что ветер заплел,Сонно гудели повсюдуКрылья бесчисленных пчел.

Сенокос

Этот край бесконечен и прост.И под куполом выси нетленнойНа готовом стогу в сенокосЯ как будто один во вселенной.

Свежий запах медовой травы,Деловитых жучков стрекотанье,А вокруг – океан синевыНеделимый, как все мирозданье.

В этой бездне теряется взгляд.Мир настроен на вечные ноты.Только мышцы тревожно гудятОт азартной, тяжелой работы.

Гроза

Ночью была гроза —Молнии в три ряда.Я закрывал глаза.Слышал – текла вода.

Гром пробивал стекло,И рассыпался звон.В небе дышало Зло —Черное, как гудрон.

Выдохлось наконец,Спрятано в глубину.Ночью кричал отец —Видел во сне войну!

Август

Ночь – словно пропасть черная.Ни звезд, ни огонька.Дрожит, как иллюзорная,Передо мной река.

То кажется огромною,То вовсе не видна,С громадой неба темноюСливается она.

Безмолвное кипеньеНевидимой воды.Во всем предощущеньеГрозы или беды.

* * *

Прокатилися белые ночиПо просторам сургутских болот.У затихшей площадки рабочейКолоннада тумана встает.

И в ответ на мое бескорыстье —Не беда, что я зритель – один —Опадает в тайге мелколистьеЗолотых и багряных рябин.

А на вымокшем краешке рощи,Прихотливой и грустной на вид,Сердце бьется по-зимнему проще,За прошедшее меньше болит.

Здесь о судьбах ничто не пророчит,И приметы – знакомые все.Только дождик тоску мою точитНа своем водяном колесе.

Под ногой прогибаются кочки,Темно-бурый сочится настой.А вокруг – розоватые точки —Звезды влажные клюквы густой.

Облака Севера

За облачной грядой идет еще гряда.За дальнею грядой – далёкая, другая…Ты в небо погляди, мечтою воздвигаяИз белоснежной тьмы дома и города.

Без счета, без числа толпится чередаВысоких, кучевых, крутых, многоэтажных…Они сотворены для сильных и отважных,Для тех, кто смотрит ввысь… хотя бы иногда.

Предосеннее

Вот август явился, то зелен, то ал,В урманы загнал холодок,И крупной картечью рябин расстрелялОн заросли возле дорог.

И лес озарился по краю трясин,И радует очи до слезБагрово-малиновый трепет осинИ золото русых берез.

* * *

Бабьим летом, в Сургуте, в субботу,Над домами, рекой и тайгой,Мне такого не помнится что-то,Удивительный льется покой.

Всюду окна раскрыты и двери,Ранний вечер тягуч, словно мед,Из каких-то зеркальных материйМузыкальная фраза плывет.

И блестит подрастающий месяцИз-за туч белизной молока,И с балкона, до пояса свесясь,Мальчик с девочкой кличут щенка.

Осень

Пятиэтажный дом с балконами,Скамейка, дерево, подъезд…Дожди прозрачными колоннамиПоплыли с праздничных небес.

Играет ветер чью-то музыкуСтолбам, веревке бельевой,И павший лист летит и кружится,Насквозь пронизан синевой.

На край двора слетели голуби,Заполонили весь газон,И в облака возносит голову,Как телевышка, старый клен.

После дождя

С листвы еще падают редкие капли,Но дождик закончился. В небе светло.Березки стоят, будто чуткие цапли,Готовые стаю поднять на крыло.

Сквозь волны пырея глядит подорожник:На чудо-рябинке, задорно дразня,Горит жемчугами расшитый кокошник,Играя цветами предзимнего дня.

В ветвях затаилась уютная сырость.И песенка птичья, забредшая в лес,Как будто по радуге, к нам опустиласьПутями покинутых, мокрых небес.

Журавли

Давно я не слышал их скорбного клича:Над парком осенним, опавшим вот-вот,Зовут журавли, так протяжно курлыча,К далекому югу российских широт.

Они улетают, и впору сорваться —Так душу тревожит редеющий стройОтчаянных братьев пернатого братства,Дрожа над синеющей долгой горой.

Лететь… Я готов разрыдаться, как школьник.Уходит, едва различим он вдали —Забытого детства живой треугольникС единственных в мире небес и земли.

Прощается с нами, протяжно курлыча,Следа не оставив, не кинув пера…Как долго я ждал журавлиного кличаНад рощей, опавшей как будто вчера!

* * *

Я не люблю промозглую погодуСургутского начала октября.Все утро дождь набрасывает водуНа дрогнувшие иглы фонаря,Как серое, тугое одеяло,Крутыми водостоками трубя.И скоро ночь, по прошлому скорбя,Опять раскинет звезды как попало.Закат осыплет облако малиной,Дыханье ветра станет погрубей,И жалкий лист на ветке тополинойНахохлится, как старый воробей.

* * *

Поэту Андрею Тарханову

Вся осень – в пылу и расцвете,Как будто в последнюю третьЯнтарной горе на рассвете,Как прежде, гореть и гореть.

Вся осень – в биении листьев.И не было веры верней,Чем кедра кораблик ветвистыйНа якоре цепких корней.

Вся осень дрожит в позолоте,Лишь он умудренно-велик.Один в суете и заботеО чем ты мечтаешь, старик?

Молчат твои внуки и дети,И дождь распылил свою плеть…– О лете, мой милый, о лете.О чем еще больше жалеть!

* * *

В октябре на улице ОстровскогоВозле дома – желтая трава.Под лучами солнышка покровскогоНа широком небе – синева.

Там летит под облачные полосыГородской рабочий говорок,А вдали дождя густые волосыРаздувает свежий ветерок.

Там береза ярко-золотистая,Цвинькает синица на стволе.И в груди моей настала чистая,Лучшая погода на земле.

* * *

Свежий ветер вьет и кружитМимо нашего двора,На краю замерзшей лужи —Заводная детвора.

Вечер нежностью пронизан,Окружен, как дивный лес.И слоится по карнизамОтсвет окон и небес.

Осенний парк

Туман – как белая рубаха.Крахмально-розовая тьмаРазмыла вставшие из прахаМонументальные дома,

Легла на сосны сенью мглистой,Обводит изгородь кольцом.Один березки ствол безлистыйНадежным вырезан резцом.

В его штрихах миллиметровыхЯ вижу Дюрера листы…И сетью веточек лиловыхПровисла крона с высоты.

* * *

Как ясно и просто, поняв небеса,Живут снегири, воробьи, свиристели.Сегодня синицы во двор прилетели,Играли под окнами четверть часа.

Прозрачная роща на поздней зареИз желтых тонов перешла в голубые.Зима наконец-то пришла в ноябре,Березки надели платки кружевные.

Сугроб у крыльца – будто сказочный зверь:По белому пуху – морозное пламя.И девочка, выпустив кошку за дверь,– Куда ты? Простудишься! – машет руками.

Хватает покрепче ее за бока —Беглянка поводит усами жестоко:Ей дома сидеть чересчур одиноко,Хотя и терпимо. Возможно. Пока.

* * *

Зима. В Сургуте в это времяДень мимолетен, как мечта.Я на работу еду в темень,Обратно – та же темнота.

И там, где трасса распрямилась,Великолепна и строга,На придорожные снегаНочное небо опустилось.

Созвездья фар летят весь вечер,Обозначая поворот:Двойные белые – навстречу.Двойные красные – вперед.

Мороз

По Сургуту, Сургуту, Сургуту – тревожные сумерки.Ах, когда же грядущие белые ночи грядут?Полушубки не греют, и шутки до времени умерлиБудто градусы холода рта разомкнуть не дадут.Даже та же луна, наша старая рыжая спутница —Словно маятник в небе дрожит от внимательных глаз:По Сургуту, Сургуту, Сургуту идет межуютица,И застывшей солярки не жжет на обочине КрАЗ.Словно жесть по щеке – не скупятся ветра на пощечины,Выжимая короткие слезы и долгую злость,Но для наших сердец никогда не найдется обочины,На которой бы им отдохнуть от работы пришлось.И краснеют в балках подключенные в сеть нагреватели,И сквозь двери двойные парит индевелый подъезд,И любому морозу мы все же друзья и приятели —Не об этом ли он и трещит, одичалый, окрест.

Колыбельная