Федор Сологуб - Пламенный круг
«Струясь вдоль нивы, мёртвая вода…»
Струясь вдоль нивы, мёртвая водаЗвала меня к последнему забытью.Я пас тогда ослиные стада,И похвалялся их тяжелой прытью.
Порой я сам, вскочивши на осла,Трусил рысцой, не обгоняя стада,И робко ждал, чтоб ночь моя сошлаИ на поля повеяла прохлада.
Сырой песок покорно был готовОтпечатлеть ослиные копыта,И мертвый ключ у плоских береговЖурчал о том, что вечной мглой закрыто.
«Высока луна Господня…»
Высока луна Господня.Тяжко мне.Истомилась я сегодняВ тишине.
Ни одна вокруг не лаетИз подруг.Скучно, страшно замираетВсе вокруг.
В ясных улицах так пусто,Так мертво.Не слыхать шагов, ни хруста,Ничего.
Землю нюхая в тревоге,Жду я бед.Слабо пахнет по дорогеЧей-то след.
Никого нигде не будитБыстрый шаг.Жданный путник, кто ж он будет, —Друг иль враг?Под холодною луноюЯ одна.Нет, невмочь мне, — я завоюУ окна.
Высока луна Господня,Высока.Грусть томит меня сегодняИ тоска.
Просыпайтесь, нарушайтеТишину.Сестры, сестры! войте, лайтеНа луну!
«Я жил как зверь пещерный…»
Я жил как зверь пещерный,Холодной тьмой объят,Заветам ветхим верный,Бездушным скалам брат.
Но кровь моя кипелаВ томительном огне, —И призрак злого делаТворил я в тишине.
Над мраками пещеры,Над влажной тишинойСкиталися химеры,Воздвигнутые мной.
На каменных престолах,Как мрачные цари,В кровавых ореолахМерцали упыри.
Безумной лаской нежитьВо тьме и тишинеОтверженная нежитьСбиралася ко мне.И я как зверь скиталсяВ кругу заклятых силИ скверною питался,Но смерти не вкусил.
«Степь моя!..»
Степь моя!Ширь моя!Если отрок я,Раскрываю яЖелтенький цветок,Зажигаю яЖелтенький, веселенький, золотой огонек.
Ты цветков моих не тронь, не тронь!Не гаси ты мой земной, золотой огонь!
Степь моя!Ширь моя!Если дева я,Раскрываю яАленький цветок,Зажигаю яАленький, маленький, красный огонек.
Ты цветков моих не тронь, не тронь!Не гаси ты мой ясный, красный огонь!
Степь моя!Ширь моя!Вею, вею я,Раскрываю яЖелтенькие, аленькие цветки,Зажигаю яЗолотые, красные огоньки.
Ты цветков моих не тронь, не тронь!Не гаси ты мой красный, золотой огонь!
Какие-то светлые девы
Какие-то светлые девыСегодня гостили у нас.То не были дочери Евы, —Таких я не видывал глаз.Я встретил их где-то далекоВ суровом лесу и глухом.Бежали они одиноко,Пугливо обнявшись, вдвоем.И было в них много печали,Больной, сиротливой, лесной,И ноги их быстро мелькали,Покрытые светлой росой.Но руки их смелой рукоюСложил я в спасающий крест,И вывел их верной тропоюИз этих пугающих мест.И бедные светлые девыВсю ночь прогостили у нас, —Я слушал лесные напевы,И сладкий, и нежный рассказ.
«Порой повеет запах странный…»
Порой повеет запах странный, —Его причины не понять, —Давно померкший, день туманныйПереживается опять.
Как встарь, опять печально всходишьНа обветшалое крыльцо,Засов скрипучий вновь отводишь,Вращая ржавое кольцо, —
И видишь тесные покои,Где половицы чуть скрипят,Где отсырелые обоиВ углах тихонько шелестят,
Где скучный маятник маячит,Внимая скучным, злым речам,Где кто-то молится да плачет,Так долго плачет по ночам.
Лунная колыбельная
Я не знаю много песен, знаю песенку одну.Я спою её младенцу, отходящему ко сну.
Колыбельку я рукою осторожною качну.Песенку спою младенцу, отходящему ко сну.
Тихий ангел встрепенется, улыбнется, погрозится шалуну,И шалун ему ответит: — Ты не бойся, ты не дуйся, я засну.
Ангел сядет к изголовью, улыбаясь шалуну,Сказки тихие расскажет отходящему ко сну.
Он про звёздочки расскажет, он расскажет про луну,Про цветы в раю высоком, про небесную весну.
Промолчит про тех, кто плачет, кто томится в полону,Кто закован, зачарован, кто влюбился в тишину.Кто томится, не ложится, долго смотрит на луну,Тихо сидя у окошка, долго смотрит в вышину, —
Тот поникнет, и не крикнет, и не пикнет, и поникнет в глубину,И на речке с лёгким плеском круг за кругом пробежит волна в волну.
Я не знаю много песен, знаю песенку одну,Я спою её младенцу, отходящему ко сну,
Я на ротик роз раскрытых росы тихие стряхну,Глазки-светики-цветочки песней тихою сомкну.
Тихая колыбельная
Много бегал мальчик мой.Ножки голые в пыли.Ножки милые помойМои ножки, задремли.Я спою тебе, спою:Баю-баюшки-баю.
Тихо стукнул в двери сон.Я шепнула: — Сон, войди. —Волоса его, как лен,Ручки дремлют на груди, —И тихонько я пою:Баю-баюшки-баю.
— Сон, ты где был? — За горой.— Что ты видел? — Лунный свет.— С кем ты был? — С моей сестрой.— А сестра пришла к нам? — Нет. —Я тихонечко пою.Баю-баюшки-баю.
Дремлет бледная луна.Тихо в поле и в саду.Кто-то ходит у окна,
Земное заточение
«Веришь в грани? хочешь знать?..»
Веришь в грани? хочешь знать?Полюбил Ее, — святую девственную Мать?Боль желаний утоли.Не узнаешь, не достигнешь здесь, во мгле земли.
Надо верить и дрематьИ хвалить в молитвах тихих девственную Мать.Все дороги на землеВеют близкой смертью, веют вечным злом во мгле.
«Злое земное томленье…»
Злое земное томленье,Злое земное житье,Божье ли ты сновиденье,Или ничье?
В нашем, в ином ли твореньиК истине есть ли пути,Или в бесплодном томленьиНадо идти?
Чьим же творящим хотеньемНеразделимо слитаС неутомимым стремленьемМира тщета?
«Белая тьма созидает предметы…»
Белая тьма созидает предметыИ обольщает меня.Жадно ищу я душою просветыВ область нетленного дня.
Кто же внесет в заточенье земноеСветоч, пугающий тьму?Скоро ль бессмертное, сердцу родноеВ свете его я пойму?
Или навек нерушима преградаБелой, обманчивой тьмы,И бесконечно томиться мне надо,И не уйти из тюрьмы?
«Равно для сердца мило…»
Равно для сердца мило,Равно волнует кровь —И то, что прежде было,И то, что будет вновь,И темная могила,И светлая любовь.
А то, что длится ныне,Что мы зовем своим,В безрадостной пустынеОбманчиво, как дым.Томимся о святыне,Завидуем иным.
«Ветер тучи носит…»
