Евгений Клюев - Музыка на Титанике (сборник)
«Вы читали?..»
Вы читали?Нет… не читали,мы тогда высоко летали —в тот момент, когда все читали:мы тогда небеса латалив соседнем кварталелистами стали,по горизонтали,и поэтому не читали,но это, понятно, детали —извините, что не читали…да и сами давно не писали —занимались одними небесами,написать ничего не успели:летали и пели,а очнулись не то в капелле,не то в купелипод стук капели —и вообще ничего не успели,поскольку – палив чистом поле,от шальной пули.
«Отпустить летать по небу мысли…»
Отпустить летать по небу мысли,провести сентябрь в пустынном креслеи смотреть себе в окно перед собой —где поют и шествуют гурьбойслон малиновый и буйвол голубой,медный лев и серебристый гризли,пёс оранжевый и конь рябой…Нету слов у Иоанна Богослова,чтоб закончить этот ряд, идущий слеваи направо, – буйствует набат,все куранты бьют, все всадники трубят,время в страхе выгнуло хребет…Жизнь сложилась, в общем-то, счастливо —непонятно, отчего знобит:словно не на всех тут наберётсясчастья, и пустыни, и багрянца,словно тут не каждому даноткать и ткать своё сердечное панно,на котором кротко запечатленопраздничное шествие зверинца.
«Это я не к тому, что, мол, если не я – тогда кто же…»
Это я не к тому, что, мол, если не я – тогда кто же:кто-нибудь да найдётся всегда – дописать за меня,за него, за неё и – за всех, ибо все мы похожи,ибо все мы родня.И не то чтобы мы из какого-то общего теста —мы из общего текста на медленном том языке,от которого не уклониться и не отвертетьсясо свистулькой в руке.Все мы родом из текста: семейство сплочённое злаков,признающих один только температурный режим,мы семейство сплочённое знаков, чей смысл одинакови умопостижим.
Но характер пера – это дело уже наживное,это дело уже кружевное, характер пера…тут сбиваться с пути, тут спиваться снегов белизною,тут не спать до утра,тут нести околесицу, не находить себе места,ненадёжный узор из вчерашнего снега лепя,и навеки покинуть язык, и покинуть семейство,и покинуть себя,и забыться в компании весельчака-снегопада —замусоленных кружев свалявшихся полный кулак! —и почти не заметить, как выпал из общего ряданекий знак, и уже никогда не найти этот знак.
«И ещё я вот что скажу… нет, не то скажу…»
И ещё я вот что скажу… нет, не то скажу:я всегда говорю не то – и на том стою:на краю стою, и кривую строку своюне себе сдаю, а какому-нибудь чижу.
Да и то сказать – важно ведь и не то сказать,и кому ж тогда, как не мне? – никому тогда,а без этого у нас чту вокруг – у нас тишь да гладь,между тем как во облацех мгла и темна вода.
Кому истина – кому музыка, дорогой дружок,кому новости – кому шалости: тут такой закон.А что я чужак на земле своей – так и тут чужак,лексикон – мой дом, и отечество – лексикон.
У тебя права, дорогой дружок, – у меня слова,и поёт моё, и щебечет моё призвание:что страна не та, что формат не тот, что строка крива,да не выровнять по формату мне поле рваное.
«Бог упаси, никого не сужу…»
Бог упаси, никого не сужу —тихо-претихо на ветке сижу,но, сидя на ней, никому не служуи не буду служить никогда.Стало быть, сидя на ветке в саду,дую в пустую такую дуду,совсем ничего не имея в виду —ни я сам, ни тем паче дуда.
Дую в пустую такую дудуда выдуваю одну ерунду,но и ерунду не имею в виду,как бы кто бы там ни утверждал,что выдуватель воздушных шароввовсе не есть выпускатель паров —он есть, так сказать, созидатель миров:демиург, верховода, бахвал!
Всё это, знаете ли, до поры,ибо однажды наскучат мирыи ты вдруг устанешь от этой муры —и, празднуя выдох и вдох,выдохнешь, сколько вдохнешь из дуды,хватит на песенку – вот и лады,только уж ничего не проси за труды:Бог не платит, на то он и Бог.
«Ну зачем тебе, скажи, эта песня?..»
Ну зачем тебе, скажи, эта песня?Я уже давно забыл, как там было:нету смысла помнить бал после бала —открутилась уже эта томбола,и свой номер я проспал, и погонязавершилась без меня, и богиняраздала уже подарки лукаво —и налево раздала, и направо.Мне, конечно, не стоялось ни слеваи ни справа – мне стоялось в сторонке:вот меня и не крутило в воронкеполоумного томболы припева.Что ж тут скажешь – я всегда не на местеи ни с кем не совпадаю по масти,да и лгут богини напропалую…я не помню, как там было, целую.
«Простите, я этого не говорил…»
Простите, я этого не говорил —я пил себе чай да в окошко смотрел,я пил себе чай да в окошко курили много чего говорил:сентябрь, говорил, наступил, говорил,прощай, говорил, хлорофилл, говорил,сложение и вычитание крыли есть наша жизнь, говорил.Но сам никуда улетать не хотел —всё пил себе чай да в окошко смотрелна то, как один малолетний пострелсебе арбалет мастерил.А я, говорил, не пострел, говорил,и сильно уже постарел, говорил,и нет, говорил, моих сил, говорил,и нет, говорил, моих стрел…но что, говорил, обойдёмся без стрел,и что, говорил, обойдёмся без крыл,и что, говорил, был неправ тот пострел,так этого – не говорил!
«Так я и в этом виноват?..»
Так я и в этом виноват?А кто же в этом виноват?Ты сам покинул резерват —ты сам во всём и виноват:что у тебя счастливый вид,что ты здоров и плодовит,что каждый встречный норовитсказать тебе «привет»…так я и в этом виноват?И в этом виноват.Что дух летал над бездной вод,что танцевал небесный свод,и что небесный садовод,которому – виват,ночей не спал, вставал чуть свети смастерил сей белый свет,но сам тут больше не живёт:масштаб немного мелковат…так я и в этом виноват?И в этом виноват.
А здесь – неточный перевод:здесь не кружился хоровод —здесь погибал за взводом взвод,и тысячи подводвезли убитых в рай и в ад,где престарелый счетовод,бессменный ундервуд,строчил Новёхонький Завет, —так я и в этом виноват?И в этом виноват.Их расстреляли всех – и воттеперь тебя на казнь зовут,сладкоголосый индивид,последний неликвид!А почему на казнь зовут…какой бы дать тебе ответ:Лужки Воловьи нарасхват,и Откатай подуздоват…так я и в этом виноват?И в этом виноват.
День занимается
День занимается – и занимается глупостями:болью в виске и низанием звуков на нить.Старый пропеллер вращает тяжёлыми лопастями,будучи не в состоянии день изменить:
взять и поймать наконец ударение фразовоеи отпустить навсегда под шатёр золотой,больше уже никому на земле не навязываятоники этой, силлабики этой пустой;
взять и поймать наконец ударение фразовоеи отпустить на свободу – свободою жить,больше его не обуздывая, не обязываямыслям чужим – пусть и самым высоким – служить;
взять и поймать наконец ударение фразовое —пусть и с трёх раз, и… лети себе, мой голубок,в вечное небо твоё – голубое и розовое,где проживает художник по имени Бог.
Кровельщик в крышу стучит молотками злословящими.Как хорошо оказаться опять в дураках —не разбираясь уже со своими сокровищамистарых открытий, разбросанных в черновиках.
«Ну, если так тому и быть…»
Ну, если так тому и быть,то, значит, так оно и будет —и нас опять любовь разбудитсчастливой дудочкой своей:она, из-за семи морейбеглянка, запоёт, задуети снова вечность наколдует,назажигает фонарейна наших сумрачных путях,натараторит всякой чуши,и наши глупенькие душиза ней вдогонку полетят —так молодо, так грозово,забудут честь, забудут нечисть!И вот… сначала будет вечность,а вслед за нею – ни-че-го.
«Просто мне писать сейчас – не с руки…»
Просто мне писать сейчас – не с руки,да не так мы и далеки:между нами, в сущности, всего три строки,где качаются огоньки!Эх, найти бы час – или нет, полчаса,а уж там… – привет, вот и я!Ан сентябрь, видишь ли, давно началсяи нет повода – в те края.А потом… скажи, зачем судьбу изнурять —суета-сует-суета! —и стихами жизнь свою опять измерять:жизнь легка, да мера не та.Соловьёв отправили на Соловки,а я сам сказать не рискну,что случится через – например – три строкиили даже через одну.
Арифметика
