Пер Лагерквист - Улыбка вечности. Стихотворения, повести, роман
ДОРОГА МЫСЛИ
©Перевод. М. Макарова
Дорога мысли. Ей бредем от векас времен, когда приютом человекабыла пещера — в прошлом же: нора.Но и доныне не рассеян мрак
тайн бытия. Мы ж бредим благодатьюнебес… Увы! На нас лежит проклятье:в затылок дышит смрадом древний зверь —и он же пращур — хищный и теперь.
Не заросла тропа его лесная,и в памяти урчит он, разгрызаямечты, томленья и восторг святой,напомнив джунглей обиход простой:
набей утробу, утоли желанье.Вот подоплека вечной жажды знанья.Влечет все дальше горних высей свет,все ближе рай неведомых планет.
Но как бы высоко мы ни парили,вмиг закогтит он, не щадя усилийтерзающей себя души:зверь притаился там — в ее глуши…
Из сборника «ПЕСНЬ И БИТВА» (1940)
СТРАСТНАЯ ПЯТНИЦА
©Перевод. М. Макарова
Сегодня их день. Помянем всехраспятых, помянем хоть словом.Хоть ныне помянем всех —чтоб завтра предать их снова…
Сквозь столетья приидут вновь —чело в золотом сияньи,из ран все сочится кровь…Обессилевшие от страданья,
ради нас решились они:тела их сгубили, но душиот крестных мук исконилишь крепчают — для битв грядущих!
УТЕШЬСЯ, МАТЕРЬ…
©Перевод. М. Макарова
Утешься, Матерь. Твой сын распят,но человеческий — воскреснет.Из мук твоих, помноженных стократна наши, Человек воскреснет.
Одно лишь видишь: пронзенный боки кровь из раны ужасной.Не плачь, Мария, ты узнаешь в срок:Иисус терпел не напрасно.
О Царстве Божьем в предверьи концамолил пред сворой людскою —все зло мирское по воле Отцаискупил кончиной благою.
«Вы не настигнете меня…»
©Перевод. Е. Чевкина
Вы не настигнете меня, —меня уже убили,с последним стуком сердца яушел из вашей были.
Всей вашей власти надо мной —лишь миг — и нет нимало:меня ведь нет в стране земной,и мук моих не стало.
Сколь мало может человек!Отныне я свободен,уплыв от вас на дальний бреги с вами став несходен!
ЭТА ЗЕМЛЯ
©Перевод. Е. Чевкина
IЭта земля у тебя одна,нянчило тебя поле.Тебя эта северная странарожала в крови и боли.
Ответь же любовью в свой чередматери терпеливой.Старится двор, где юность живет,и окрестности в сердце живы.
IIЩеколда калитки, за столько летистертая от ладонейродных, и липы душистый цветв разросшейся темной кронетак любимы, что никогдамне так не любить иного.Из мертвых я буду рваться сюда,к калитке дома родного.
КОРНИ
©Перевод. Е. Чевкина
Я помню материнский доми жизнь под крепким кровом,что Библии тяжелый томблюл твердым, древним словом.
Где этот вытертый пороги выбитые плиты —покоятся и чают срок,в родной земле укрыты.
Но сам я — где найду покой?Не здесь. И не в грядущем:оно произойдет с душой —но не со мною сущим.
Подточена моя душа,как под землею корни:промчит ли буря, лес круша —не обрести упор мне.
Я это знал. Я с детских летждал мук моих: не минут.И в бездну человечьих бедя ныне опрокинут.
Где тот, кто властен нас спасти,единственный, предвечный, —дать корни, чтобы нам растинад бездной человечьей?
СТАРЫЙ КРЕСТЬЯНИН
©Перевод. Е. Чевкина
Теперь я стар и не у дел,и не работник боле.Один остался мне удел —глядеть на сад и поле.
Все нынче уродилось тут.Вот-вот покосят травы.Мне дочка с зятем отдадутвсю часть мою по праву.
Но уж мое невелико.Чужой в своем подворье,ушел я в думах далеко,в края, где буду вскоре.
В края, где не шумят полянасущним спелым хлебом —иная мне видна земляпод теплым летним небом,
иной, я вижу, умолотвезут на мельню Бога.Он мелет человечий роди взвешивает строго.
И быть там хлебу на столес иного урожая,что Он собрал по всей земле,в Себе преображая.
Душа, падешь на жернова,дробясь для жизни новой.Чем будешь в вечности жива?Что отлетит с половой?
Уходим стежкой полевой.Уж на нее ступил я.Уже почти над головойбьют мельничные крылья.
А всюду нивы — сколь скудныв сравненье с полем нашим:колосья изредка виднысреди бескрайних пашен!
Что ж Ты сбираешь от трудов,что всех моих поболе?С благоговением, без словгляжу на Божье поле:
где ж мне сыскать жену, сынка —давно их нет на свете?Когда меня пожнет Рука —поспеть ли зернам этим?
Взойти ли нам в Его земле,возделанной трудами?И стать ли хлебом на столе,накрытом под звездами?
Из сборника «ДОМ И ЗВЕЗДА» (1942)
ЖАЛОБА МАРИИ
©Перевод. М. Макарова
Люди, головы склоните…Где ты, мой сынок?Лес и горы, что ж молчите?Где же мой сынок?
Нет во гробе его тела…На моем путиОгнь и воды одолела —не смогла найти.
Чу… Изиды плач: ей вторяИштар слезы льет…И Марии взвыть от горяподоспел черед.
Ниже головы склоните —Нет сынка со мной!Скалы, рощи, не томите!Где ж он, мой родной?
Из сборника «ВЕЧЕРНИЙ КРАЙ» (1953)
©Перевод. Е. Чевкина
СТАРЕЮЩИЙ ДЕМОН
Тяжко мне, тяжкопод тягостью крыл —крылья меня тяжеле.Светлые высидень озарил —темень в моем ущелье.
Нечто во мне,но превыше меня,несло меня, в выси целя —больше не плыть мнев сиянье дня,крылья отяжелели.
Однажды шагнул яв небесный блеск,в несказанную благость,ликуя слышал якрыльев плеск,не бывших покуда в тягость.
О счастье веритьи счастье жить,счастье изведать благость!о тяжесть — в ущельяхстарость влачитьи душу, ставшую в тягость!
«Кто проходил под окном в моем детстве…»
Кто проходил под окном в моем детствеи дохнул на стекло,кто это был в той глубокой ночи детства —до сих пор в ней не горит ни единой звезды.
Пальцем проворно он знак начертал на стеклекончиком пальцана туманном стеклеи задумчиво прочь зашагали ушел и оставил менянавеки.
Как мне было понять этот знак на стеклезнак на стекле, затуманенном его дыханьемчто виднелся какое-то время но слишком недолго, чтобы успеть понять его —тысячи тысяч веков не хватило бы чтобы суметь понять его.
Наутро когда я проснулся были стекла чистыи я видел в окне только мир за окномвдруг такой чужой мне —а на меня у окна навалились тоска и тревога.
Кто приходил,кто мимо прошел в той ночи глубочайшего детстваи ушел и оставил менянавеки.
«Что глубже, чем пустота…»
