Сергей Есенин - Том 2. Стихотворения (Маленькие поэмы)

Русь*

Потонула деревня в ухабинах,Заслонили избенки леса.Только видно на кочках и впадинах,Как синеют кругом небеса.

Воют в сумерки долгие, зимние,Волки грозные с тощих полей.По дворам в погорающем инееНад застрехами храп лошадей.

Как совиные глазки за ветками,Смотрят в шали пурги огоньки.И стоят за дубровными сетками,Словно нечисть лесная, пеньки.

Запугала нас сила нечистая,Что ни прорубь — везде колдуны.В злую заморозь в сумерки мглистыеНа березках висят галуны.

Но люблю тебя, родина кроткая!А за что — разгадать не могу.Весела твоя радость короткаяС громкой песней весной на лугу.

Я люблю над покосной стоянкоюСлушать вечером гуд комаров.А как гаркнут ребята тальянкою,Выйдут девки плясать у костров.

Загорятся, как черна смородина,Угли-очи в подковах бровей.Ой ты, Русь моя, милая родина,Сладкий отдых в шелку купырей*.

Понакаркали черные вороныГрозным бедам широкий простор.Крутит вихорь леса во все стороны,Машет саваном пена с озер.

Грянул гром, чашка неба расколота,Тучи рваные кутают лес.На подвесках из легкого золотаЗакачались лампадки небес.

Повестили под окнами сотские*Ополченцам идти на войну.Загыгыкали бабы слободские,Плач прорезал кругом тишину.

Собиралися мирные пахариБез печали, без жалоб и слез,Клали в сумочки пышки на сахареИ пихали на кряжистый воз.

По селу до высокой околицыПровожал их огулом народ.Вот где, Русь, твои добрые молодцы,Вся опора в годину невзгод.

Затомилась деревня невесточкой —Как-то милые в дальнем краю?Отчего не уведомят весточкой,—Не погибли ли в жарком бою?

В роще чудились запахи ладана,В ветре бластились* стуки костей.И пришли к ним нежданно-негаданноС дальней волости груды вестей.

Сберегли по ним пахари памятку,С потом вывели всем по письму.Подхватили тут ро́дные грамотку,За ветловую сели тесьму.

Собралися над четницей ЛушеюДопытаться любимых речей.И на корточках плакали, слушая,На успехи родных силачей.

Ах, поля мои, борозды милые,Хороши вы в печали своей!Я люблю эти хижины хилыеС поджиданьем седых матерей.

Припаду к лапоточкам берестяным,Мир вам, грабли, коса и соха!Я гадаю по взорам невестинымНа войне о судьбе жениха.

Помирился я с мыслями слабыми,Хоть бы стать мне кустом у воды.Я хочу верить в лучшее с бабами,Тепля свечку вечерней звезды.

Разгадал я их думы несметные,Не спугнет их ни гром и ни тьма.За сохою под песни заветныеНе причудится смерть и тюрьма.

Они верили в эти каракули,Выводимые с тяжким трудом,И от счастья и радости плакали,Как в засуху над первым дождем.

А за думой разлуки с родимымиВ мягких травах, под бусами рос,Им мерещился в далях за дымамиНад лугами веселый покос.

Ой ты, Русь, моя родина кроткая,Лишь к тебе я любовь берегу.Весела твоя радость короткаяС громкой песней весной на лугу.

1914

Ус*

Не белы снега по-над ДономЗаметали степь синим звоном.Под крутой горой, что ль под тыном,Расставалась мать с верным сыном.

«Ты прощай, мой сын, прощай, чадо,Знать, пришла пора, ехать надо!Захирел наш дол по-над Доном,Под пятой Москвы, под полоном».

То не водный звон за путиной —Бьет копытом конь под осиной.Под краснёву* дремь, под сугредокОтвечал ей сын напоследок:

«Ты не стой, не плачь на дорогу,Зажигай свечу, молись Богу.Соберу я Дон, вскручу вихорь,Полоню царя, сниму лихо».

Не река в бугор била пеной —Вынимал он нож с-под колена,Отрезал с губы ус чернявый,Говорил слова над дубравой:

«Уж ты, мать моя, голубица,Сбереги ты ус на божнице;Окропи его красным звоном,Положи его под икону!»

Гикал-ухал он под туманом,Подымалась пыль за курганом.А она в ответ, как не рада:«Уж ты сын ли мой, мое чадо!»

На крутой горе, под Калугой,Повенчался Ус с синей вьюгой.

Лежит он на снегу под елью,С весела-разгула, с похмелья.

Перед ним всё знать да бояры,В руках золотые чары.

«Не гнушайся ты, Ус, не злобуй,Подымись, хоть пригубь, попробуй!

Нацедили мы вин красносокихИз грудей из твоих из высоких.

Как пьяна с них твоя супруга,Белокосая девица-вьюга!»

Молчит Ус, не кинет взгляда,—Ничего ему от земли не надо.

О другой он земле гадает,О других небесах вздыхает…

Заждалася сына дряхлая вдовица,День и ночь горюя, сидя под божницей.Вот прошло-проплыло уж второе лето,Снова снег на поле, а его все нету.

Подошла, взглянула в мутное окошко…«Не одна ты в поле катишься, дорожка!»Свищет сокол-ветер, бредит тихим Доном.«Хорошо б прижаться к золотым иконам…»

Села и прижалась, смотрит кротко-кротко…«На кого ж похож ты, светлоглазый отрок?..А! — сверкнули слезы над увядшим усом.—Это ты, о сын мой, смотришь Иисусом!»

Радостью светит она из угла.Песню запела и гребень взяла.

Лик ее старческий ласков и строг.Встанет, присядет за печь, на порог.

Вечер морозный, как волк, темно-бур…Кличет цыплят и нахохленных кур:

«Цыпушки-цыпы, свет-петушок!..»Крепок в руке роговой гребешок.

Стала, уставилась лбом в темноту,Чешет волосья младенцу Христу.

1914

Певущий зов*

       Радуйтесь!Земля предсталаНовой купели!       ДогорелиСиние метели,И змея потеряла       Жало.

       О Родина,Мое русское поле,И вы, сыновья ее,       Остановившие*На частоколеЛуну и солнце,—       Хвалите Бога!

В мужичьих яслях       Родилось пламяК миру всего мира!Новый Назарет*

        Перед вами.Уже славят пастыри        Его утро.Свет за горами…

Сгинь, ты, а́нглийское юдо,Расплещися по морям!Наше северное чудоНе постичь твоим сынам!

Не познать тебе Фавора*,Не расслышать тайный зов!Отуманенного взораНа устах твоих покров.

Все упрямей, все напраснейЛовит рот твой темноту.Нет, не дашь ты правды в ясляхТвоему сказать Христу!

         Но знайте,Спящие глубоко:               Она загорелась,               Звезда Востока*!             Не погасить ее Ироду*Кровью младенцев…

«Пляши, Саломея*, пляши!»Твои ноги легки и крылаты.Целуй ты уста без души,—Но близок твой час расплаты!

Уже встал Иоанн*,Изможденный от ран,Поднял с землиОтрубленную голову,И снова гремят       Его уста,Снова грозят       Содому*:«Опомнитесь!»

Люди, братья мои люди,Где вы? Отзовитесь!Ты не нужен мне, бесстрашный,Кровожадный витязь.

Не хочу твоей победы,Дани мне не надо!Все мы — яблони и вишниГолубого сада.

Все мы — гроздья виноградаЗолотого лета,До кончины всем нам хватитИ тепла и света!

Кто-то мудрый, несказанный,Всё себе подобя,Всех живущих греет песней,Мертвых — сном во гробе.

Кто-то учит нас и проситПостигать и мерить.Не губить пришли мы в мире,А любить и верить!

Апрель 1917