Велимир Хлебников - Том 4. Драматические поэмы. Драмы. Сцены

Да, мы видим, твоя близка казнь, и правит гончих твоя спутница! Медленно движется жрец, задерживаемый какой-то силой.

Но уже приходят цари, и уже бегут убийцы.

И куда бежать, когда спереди старец приближается с чумными устами, сзади напряженно дрожащие луки и прильнувшие к ним головы злых людей? Так закрыть голову плащом осталось ему.

Но что это? Падает на землю жрец, несший смерть, и невредим отрок и стоит, не шевелясь.

Нарочно ли переменили цели стрелки, или это вина невидимой власти, изменившей верные луки?

Не знаем, бедные, но отрок стоит невредим, и уже цари приходят прикрыть его щитами.

И кто-то, не будучи в состоянии вынести происходящего, бросился в пропасть.

Цари. Свершилось. Обреченными выполнен заданный им урок, живые же смотрят на них и поучаются. Вы же, безумные юноши, сложите мечи и копья. Не вам дано право карать и миловать. Тот же, на кого направлена ваша молодая ярость, пусть уйдет отсюда в изгнание. Волны, которые бьются о подножие этой горы, донесут его до теплого моря, где в скитаньях с своими спутницами он найдет конец светлый и чудесный, какой возвещен ему в древних сказках. Спросите его, открывающие свои головы от плащей и рук, принимает ли он наш суд?

Девий бог (подымая голову). Да.

Цари. Тогда спускайтесь к волнам, на которых качаются челны со всем нужным для вас.

Девий бог и латницы спускаются.

Цари остаются и смотрят на них.

<1908>. <1911>

Аспарух*

Отрок. О, Аспарух!

Разве ты не слышишь, что громко ржут кони? Это стан князей. Они не хотят идти. Им ясные очи подруг дороже и ближе ратного дела. Среди лебяжьих ст<ан>иц они вспоминают о судьбах семей, покинутых на заботы. Если ты идешь на войну, то зачем тобою взято мало стрел? Так они в недовольстве говорят о походе. И требуют вернуться.

Аспарух. Слушай: вот я поскачу прочь от месяца; громадная тень <по>бежит от меня по холмам. И если мой конь не догонит тени, когда я во всю быстроту поскачу по холмам, то грянется мертвый от этой руки мой конь, и навеки будет лежать недвижим. (Скачет).

Отрок. Совершилось: грохнулся наземь и подымает голову старый конь, пронзенный мечом господина.

Аспарух. Иди и передай, что видел.

Лют. Уж стены Ольвии видны.

Аспарух. Здесь будут шатры. А это – головы князей? Лют. Повиноваться нас учили предки, и мы верны их приказаньям, хотя ты строг и много юношей цветущих среди погибших умерло князей.

1-ый воин. Вот эллин. Лежит и напевает беззаботно.

2-ой воин.

Я видел их, когда был пленным.Бывало, парубки и девкиМасло польют на белый камень,Чтоб бог откушал,И после скачут, оголясь, вокруг костров.Нагие девки их в венкахВолнуют кровь и раскаляют душу.А белобородые жрецы благословляют происшедшее.Их обычай обольстительней, чем наш.

1-ый воин. Где грек?

2-ой воин. Лежит и смотрит.

Отрок (протягивая руку к пленному). Отпустите!

(Эллин проходит в шатер; оттуда доносится смех). Стража. Что-то веселое принес с собою юркий эллин.

Голос из шатра. Проводите до ворот.

(Кто-то, закутанный в плаще, выходит).

Стража. Он вырос, и выше и шире в плечах. И шаг длиннее. Но след исполнить приказанье. А неладно. Ночь синее.

(Старший воин провожает).

Воин.

Молчит, а мне за ним идти.Эй ты, скажи хоть слово!Или ты хочешь заработать что-нибудь молчанием?Кроме палочных ударов – ничего нет.Но вот стоящие на стенах городаВышли встречать; а вот и плата!..

(Хочет ударить).

Ай, ай – кто ты?

Аспарух. Смерть, смерд! (Коротким мечом убивает его и перескакивает через ров).

Город. Праздник. Жрецы в венках немертвых белых цветов стоят безглагольно в углу площади. Шествие, будто из белых богов и богинь, возлагает венки на жертвенный камень. Заговор: «Сгинь, сгинь! Улетайте, ходоки, в неба пламень.»

Присутствующие (поют, закутанные в белое).

Всё коварно, всё облыжно!Пламень всё унесть готов,Только люди неподвижноВознесли венки цветов.– Громче лейтесь, звуки песен,Каждый юноша внемли:Будет гроб для каждой тесен,Каждый только клок земли.

Жрец.

Горе, горе, гнев и ужас,Наземь лягши, поклонитесь.В солнце светлом обнаружась,Лучезарный виден витязь.Всё сошлось в единый угол –Горе, грезы, свет и гром.И, лицом прекрасным смугол,Бог блистает серебром.Горе, горе, гнев и гнев!Возносите плачи душ.На вас смотрит, загремев,Лучезарный бледный муж!

(Присутствующие падают на колени, молясь и коленопреклоненные.

Аспарух, в темном плаще, некоторое время стоит, не решаясь, прямо и неподвижно, после опускается тоже).

Крики. Это переодетые грабители!

(Вооруженная стража грубо бросается к нему).

Аспарух (подымаясь и замахиваясь мечом). Прочь, чернь!

Воин (подымаясь с земли). Нет, он не простой!

Толпа.

Вот кто водит и морочитСвой народ.Златом сорит каждой ночьюВо всех притонах у ворот.Холодая, голодаяСтоит войско в диком поле.Знать, гречанка молодаяОтняла у князя волю.Золотое в золоченом,Вознесли мы чаши с влагой.Отдавайся же с отвагойПляскам, неге наученным.Пляши с нами, о Аспарух!Иди за нами, о Аспарух!Побежденный не студенымГуб прижатьем девы младшей,Отдавайся же смущеннымПляскам тайны с девой падшей.

(Увлекают Аспаруха за собой).

Начальник города. Где Аспарух? в каком притоне отдыхает он от своих подданных? Его войска взбесились и хотят идти на приступ. У ворот кто-то убит. Где Аспарух? в какой трущобе скрывается он от своих подданных? Уж три стрелы лежат у храма Дианы.

Лют. На седла, воины! Вперед. Пусть всё решит военный жребий.

(Начинается сражение).

1-ый воин.

На днях хвалился эллинПривратника дать место Аспаруху.

2-ой воин. А кто-то принес перстень и меч и говорил, что это вещи Аспаруха. Эллины дерутся отчаянно. Но жребий вынут.

Но кто это в развевающемся плаще бежит через пустырь? Он кричит: «Где мои войска? где мой конь?»

Аспарух. Столпитесь же вокруг меня, держащие луки наготове. Приговор мне ведом.

Слетайтесь же ко мне стрелы,Как стрижи на вечерний утес.Я буду стоять, как вечерний утес,Закутанный и один; мертвого же меняНе бросайте, но отвезите к великим порогам.Я закрываюсь плащом и жду.

Жрец (протягивая руку). Мужайся, Аспарух!

Воин. Зашатался и упал, и разъезжаются по своим местам.

<1908>, <1913>

Снежимочка*

Лес зимой – серебряной парчой одетый.

Снезини. А мы любоча хороним… хороним… А мы беличи-незабудчичи роняем… роняем… (Веют снежинками и кружатся над лежащим неподвижно Снегичем-Маревичем).

Смехини. А мы, твои посестры, тебе на помощь… на помощь… Из подолов незенных смехом уста засыпем – серебром сыпучим…

Немини. А мы тебе повязку снимем… немину…

Слепини. А мы тебе личину снимем… слепину… А мы, твои посестры, тебе на помощь… на помощь…

Снезини. Глянь-ка… глянь-ка: приотверз уста… призасмеялся – приоткрыл глаза – прилукавился. Ой, девоньки, жаруй! (С смехом разбегаются. Их преследует Снегич-Ма – ревич, продолжая игру и оставляя неподвижными тех, кого коснулся).

Березомир. Сколько игр я видел!.. Сколько игр… (Поникает в сон) сколько игр…

Сказчич-Морочич (поет, пользуясь как струнами ветвями березы).