Эдуард Асадов - Избранное
ПИСЬМО С ФРОНТА
Мама! Тебе эти строки пишу я,Тебе посылаю сыновний привет,Тебя вспоминаю, такую родную,Такую хорошую, слов даже нет!
Читаешь письмо ты, а видишь мальчишку,Немного лентяя и вечно не в срокБегущего утром с портфелем под мышкой,Свистя беззаботно, на первый урок.
Грустила ты, если мне физик, бывало,Суровою двойкой дневник украшал,Гордилась, когда я под сводами залаСтихи свои с жаром ребятам читал.
Мы были беспечными, глупыми были,Мы все, что имели, не очень ценили,А поняли, может, лишь тут, на войне:Приятели, книжки, московские споры, —Все — сказка, все в дымке, как снежные горы…
Пусть так, возвратимся — оценим вдвойне!Сейчас передышка. Сойдясь у опушки,Застыли орудья, как стадо слонов,И где-то по-мирному в гуще лесов,Как в детстве, мне слышится голос кукушки.
За жизнь, за тебя, за родные краяИду я навстречу свинцовому ветру.И пусть между нами сейчас километры —Ты здесь, ты со мною, родная моя!
В холодной ночи, под неласковым небом,Склонившись, мне тихую песню поешьИ вместе со мною к далёким победамСолдатской дорогой незримо идёшь.
И чем бы в пути мне война ни грозила,Ты знай, я не сдамся, покуда дышу!Я знаю, что ты меня благословила,И утром, не дрогнув, я в бой ухожу!
1943 г.МОЕЙ МАМЕ
Пускай ты не сражалась на войне,Но я могу сказать без колебанья:Что кровь детей, пролитая в огне,Родителям с сынами наравнеДаёт навеки воинское званье!
Ведь нам, в ту пору молодым бойцам,Быть может, даже до конца не снилось,Как трудно было из-за нас отцамИ что в сердцах у матерей творилось.
И лишь теперь, мне кажется, родная,Когда мой сын по возрасту — солдат,Я, как и ты десятки лет назад,Все обострённым сердцем принимаю.
И хоть сегодня ни одно окноОт дьявольских разрывов не трясётся,Но за детей тревога все равноВо все века, наверно, остаётся.
И скажем прямо (для чего лукавить?!),Что в бедах и лишеньях грозовых,Стократ нам легче было бы за нихПод все невзгоды головы подставить!
Да только ни в труде, ни на войнеСыны в перестраховке не нуждались.Когда б орлят носили на спине,Они бы в кур, наверно, превращались!
И я за то тебя благодарю,Что ты меня сгибаться не учила,Что с детских лет не тлею, а горю,И что тогда, в нелёгкую зарю,Сама в поход меня благословила.
И долго-долго средь сплошного громаВсе виделось мне в дальнем далеке,Как ты платком мне машешь у райкома,До боли вдруг ссутулившись знакомоС забытыми гвоздиками в руке.
Да, лишь когда я сам уже отец,Я до конца, наверно, понимаюТот героизм родительских сердец,Когда они под бури и свинецСвоих детей в дорогу провожают.
Но ты поверь, что в час беды и громаЯ сына у дверей не удержу,Я сам его с рассветом до райкома,Как ты меня когда-то, провожу.
И знаю я: ни тяготы, ни войныНе запугают парня моего.Ему ты верь и будь всегда спокойна:Все, что светло горело в нас — достойноКогда-то вспыхнет в сердце у него!
И пусть судьба, как лист календаря,У каждого когда-то обрывается.Дожди бывают на земле не зря:Пылает зелень, буйствуют моря,И жизнь, как песня, вечно продолжается!
1972 г.ВЕЧЕ В БОЛЬНИЦЕ
Лидии Ивановне Асадовой
Бесшумной чёрною птицейКружится ночь за окном.Что же тебе не спится?О чем ты молчишь? О чем?
Сонная тишь в палате,В кране вода уснула.Пёстренький твой халатикДремлет на спинке стула.
Руки, такие знакомые,Такие, что хоть кричи! —Нынче, почти невесомые,Гладят меня в ночи.
Касаюсь тебя, чуть дыша.О господи, как похудела!Уже не осталось тела,Осталась одна душа.
А ты ещё улыбаешьсяИ в страхе, чтоб я не грустил,Меня же ободрить стараешься,Шепчешь, что поправляешьсяИ чувствуешь массу сил.
А я-то ведь знаю, знаю,Сколько тут ни хитри,Что боль, эта гидра злая,Грызёт тебя изнутри.
Гоню твою боль, заклинаюИ каждый твой вздох ловлю.Мама моя святая,Прекрасная, золотая,Я жутко тебя люблю!
Дай потеплей укроюКрошечную мою,Поглажу тебя, успокоюИ песню тебе спою.
Вот так же, как чуть устало,При южной огромной лунеВ детстве моем, бывало,Ты пела когда-то мне…
Пусть трижды болезнь упряма,Мы выдержим этот бой.Спи, моя добрая мама,Я здесь, я всегда с тобой.
Как в мае все распускаетсяИ зреет завязь в цветах,Так жизнь твоя продолжаетсяВ прекрасных твоих делах.
И будут смеяться дети,И будет гореть звезда,И будешь ты жить на светеИ радостно, и всегда!
1984 г.* * *
Ты далеко сегодня от меняИ пишешь о любви своей бездонной,И о тоске-разлучнице бессонной,Точь-в-точь все то же, что пишу и я.
Ах, как мы часто слышим разговоры,Что без разлуки счастья не сберечь.Не будь разлук, так не было б и встреч,А были б только споры да раздоры.
Конечно, это мудро, может статься,И всё-таки, не знаю почему,Мне хочется, наперекор всему,Сказать тебе: — Давай не разлучаться!
Я думаю, что ты меня поймёшь:К плечу плечо — и ни тоски, ни стужи!А если и поссоримся — ну что ж,Разлука все равно намного хуже!
1972 г.ЗИМНЯЯ СКАЗКА
Метелица, как медведица,Весь вечер буянит зло,То воет внизу под лестницей,То лапой скребёт стекло.
Дома под ветром сутулятся,Плывут в молоке огоньки,Стоят постовые на улицах,Как белые снеговики.
Сугробы выгнули спины,Пушистые, как из ваты,И жмутся к домам машины,Как зябнущие щенята…
Кружится ветер белый,Посвистывает на бегу…Мне нужно заняться делом,А я никак не могу.
Приёмник бурчит бессвязно,В доме прохладней к ночи,Чайник мурлычет важно,А закипать не хочет.
Все в мире сейчас загадочно,Все будто летит куда-то,Метельно, красиво, сказочно…А сказкам я верю свято.
Сказка… мечта-полуночница…Но где её взять? Откуда?А сердцу так чуда хочется,Пусть маленького, но чуда!
До боли хочется верить,Что сбудутся вдруг мечты,Сквозь вьюгу звонок у двери —И вот на пороге ты!
Трепетная, смущённая.Снится или не снится?!Снегом запорошённая,Звёздочки на ресницах…
— Не ждал меня? Скажешь, дурочка?А я вот явилась… Можно?-Сказка моя! Снегурочка!Чудо моё невозможное!
Нет больше зимней ночи!Сердцу хмельно и ярко!Весело чай клокочет,В доме, как в пекле, жарко…
Довольно! Хватит! Не буду!Полночь… гудят провода…Гаснут огни повсюду,Я знаю: сбывается чудо,Да только вот не всегда…
Метелица, как медведица,Косматая голова.А сердцу всё-таки веритсяВ несбыточные слова:
— Не ждал меня? Скажешь, дурочка? —Полночь гудит тревожная…Где ты, моя Снегурочка,Сказка моя невозможная?..
1964 г.ЛЮБОВЬ, ИЗМЕНА И КОЛДУН
В горах, на скале, о беспутствах мечтая,Сидела Измена худая и злая.А рядом под вишней сидела Любовь,Рассветное золото в косы вплетая.
С утра, собирая плоды и коренья,Они отдыхали у горных озёр.И вечно вели нескончаемый спор —С улыбкой одна, а другая с презреньем.
Одна говорила: — На свете нужныВерность, порядочность и чистота.Мы светлыми, добрыми быть должны:В этом и — красота!
Другая кричала: — Пустые мечты!Да кто тебе скажет за это спасибо?Тут, право, от смеха порвут животыДаже безмозглые рыбы!
Жить надо умело, хитро и с умом,Где — быть беззащитной, где — лезть напролом,А радость увидела — рви, не зевай!Бери! Разберёмся потом!
— А я не согласна бессовестно жить.Попробуй быть честной и честно любить!— Быть честной? Зелёная дичь! Чепуха!Да есть ли что выше, чем радость греха?!
Однажды такой они подняли крик,Что в гневе проснулся косматый старик,Великий Колдун, раздражительный дед,Проспавший в пещере три тысячи лет.
И рявкнул старик: — Это что за война?!Я вам покажу, как будить Колдуна!Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,Я сплавлю вас вместе на все времена!
Схватил он Любовь колдовскою рукой,Схватил он Измену рукою другойИ бросил в кувшин их, зелёный, как море,А следом туда же — и радость, и горе,И верность, и злость, доброту, и дурман,И чистую правду, и подлый обман.
Едва он поставил кувшин на костёр,Дым взвился над лесом, как чёрный шатёр, —Все выше и выше, до горных вершин.Старик с любопытством глядит на кувшин:Когда переплавится все, перемучится,Какая же там чертовщина получится?
Кувшин остывает. Опыт готов.По дну пробежала трещина,Затем он распался на сотню кусков,И… появилась женщина…
1961 г.ЛИТЕРАТУРНЫМ НЕДРУГАМ МОИМ
