Дирижабль осатанел. Русский дада и «адские» поэмы - Борис Юлианович Поплавский

Пожалуй, пожалей.Не помню, о попомни! Боги, мру.Тай белый снег, пал белый дом. Ты мрёшь ли?Ты Бельзевул ужасный, ангел дошлый.Ура! (Ужель можно уже.) Кричать уру!Но снова я звоню в парадный ход.Меня встречают. Вера, чаю! чаю,Что кончится мой ледяной поход.Но ты мертва. Давно мертва!.. Скучаю.

139.

Я Вас люблю. Любовь, она берётсяНевесть почто, а Вы какой-то бог.Я падал об землю. Но ох, земля дерётся,Коль упадёшь, шасть в глаз, в адамов бок.Оставил я валяние злодеяИ шасть летать. Но ох, лета, лета.Не позволяют мне. Я молодею.Идёт весна. Та ль. О не та, не та.Что некогда. Но некогда. Стенаю.Стена я, говорит судьба. Но ба.Я расставляю знаки препинаньяИ преткновенья, гибели: словаМоей любви. Убийственны романы.С романом чай, с ромашкой чай, не то.Но пуст карман: я вывернул карманыЖилета и тужурки и пальто.Вы всё ж такая. Каюсь: где, где, гдеСлова найти: ти-ти, та-та, ту-ту.Встаю на льду, вновь падаю на льде,Конькам судьбы доверивши мечту.

140. О уголь брат графит и нет милей

[1]Графит [и] уголь уголь и алмазМинералогия земного до схожденьяНачало уголь им[42] пылает глазЗасим неяркое спокойствие виденьяС графитом схож печали углеродВ карандашей он вхож тщедушный родНо где но где имущий зрак народДля элемента третьего смещеньяЗане я тем произвожу вращеньеОкаменелые растения горятУпорно жря и не давая светаНо свежесрубленным поленьям боле радОставлю я бытописанье это26. XII.924[2]По лени следующий ли за ним графитНе не бле бле к чёр. Это только [с] видуЗато бессменно грифельные доскиВоспринимают мел на чёрный лёд на плотскийУж не горя и не горя ещёАлмаз во[43] тьме сияет горячоНо тронуть как се не гавно всем ясноЗане нескромные я прекращаю басниАлмаз для глаз стеклянных всё ж опасней26. XII.924

141. Вариант A

Как Фауст я спустившись в бывший мирНашел Елену той же не иноюИ уж готов Троянскою войноюСмутить души эпистолярный мирСтоят цари пред долгою стеноюПо ветру вьётся эллинский мундирНо в стане неподвижен командирНо вот он встал: сражён Патрокл мноюЕлена Ты пленившая ТезеяПокинь пергамент выйди из музеяИ дружескую кровь остановиНо конь судьбы уже подкачен к двериЯ выхожу в богов упорно веряИ воинам сим предаюсь любви

142. Вариант C

Парис и Фауст; Менелас, ТезейИ все им современные цариТебя ль не знают, что ж, и днесь цари.О разомкнись, пергамент и музей.Я поступаю в армию. Смотри:Вот! Троя вот! и сколько в ней друзей,Погибнем мы от дружеских связей,Но ты, повешенная, над землёй пари.Геракл раз уж брал несчастный град,Зачем мы новых возвели оград.Миг гибели за десять лет сраженья.Твои глаза за всю мою судьбу.Ведь даже Гёте и Гомер в гробу,Что жили лишь для твоего служенья.Париж. 26.XII.924

143.

А.С.Г.

Александр строил города в пустыне,Чтил чужие вина и богов.Память, чай, его жива поныне.Шёл и не снимал сапог: без сапогов.Александр был провинциал тщедушныйС шеей толстой набок и белком навыкат.Александр был чудак великодушный,«Илиаду» под кирасой мыкал.С Грецией и Персией покончив,С Индиями разными впридачу,Мужеловством увлекался очень,Может быть от скуки, за удачей.Вспыльчивый и непомерно добрый,Друг врагу, он в друге зрел врага.В снежных горах на морозе твёрдомНёс безумного солдата на руках.Если не считать пороков неких,Тела слабости, судьбы, её щедрот,Есть похожие на бога человеки,Тёзки неки. Славен этот род.

144. О вечной женственности

Без гнева как без гнева

Гингер

Александру Гингеру

Воительница приключений бывшихУказчица и госпожа затейНаперсница опаснейших чертейИзбивших нас и духов нас любивших[Нрзб.] дева самотник высотИмператрица ветровых явленийПочином коей водка и песокИ облацы достойны умиленьяНа кроткий рёв ныряешь ты к ЗемлеПреисполняя грешника весельемИ празднует успешно новосельеКто заточён у ворогов[44] в кремлеБесшумна дева не чуждаясь жёнБезумна чрева и[ли] подогреваЯ падаю пятою нагружёнЯ подаю ключ и кошель без гнева15. I.1925

«О вечной женственности». Черновик

145.

Коль колокол колчан чан этот круглый чанВдруг друг ли отвечали сгорячаИспуг ли лили олова на углиНе отвечал смотрели… Трель свечаДрель ель ли ча, часто но не осторожноСторожку в помутневшем том ведреТом целый шли пиша рукой нарочноКому не надо. (Если надо… вре.)О были выли, били, мыли малоТо были бельевые временаХромаю. Мало ль сколько шли все наВ довольствии ни разу не хромаюВ начале коль но коль ты кол о колТы колокол тебя робя качалиИ били было в самошнем началеРазбили мало ль этих мы стеколЧто звали с нами… Не до пустяков.

146.

Лесничий лестницы небесной Ты не безНебес отличия. Несправедливый орденНеисправимый но заправский ордерЗавеса Ты но всуе о ЗевесОдин какой [с] счастливою рукойПристали козыри. Ах женщина присталаПорукой быть рекою о рек койПристало быть податливым металломИду по лестнице Иакова двоякоНадземная машина не спешитВояка шасть на яка всадник якоА пеший? Правда есть куда спешитьВздыхает метко самотник, смекаетБлоха я съешь на сколько беготниКозёл я зол я головой мотаюО немочь немощь не иметь мошныМощны крестьяне хоть на них креста нетОщерится священник – Не щерисьА чуб до губ но от губы их станетОставит для нелепых фельдшерицДля снисходительных и ловких падчерицПоэты медицинский персоналНемалые больницы под началомТо маянье клиента поначалуПотом она же ах о потом она жеМы клеили любови картонажи1925

147.

Ан по небу летает короваИ собачки на крылышках лёгких.Мы явились в половине второгоИ вздохнули всей ёмкостью лёгких.Ой, как велосипедисты, быстроПод окном пробегают дни –Лишь мы оба, что знаки регистраБдим случайности вовне одни.Понижаясь и повышаясь,Пальцы нот шевелятся достать нас: о крючья!Ты, скрипичная, выше, рогатка кривая,Ниже я, круглый басовый ключ.Ноты разны, как ноты разны государств,Но судьба утомилась сидеть за роялью.Вот тетрадка захлопнулась: бац! без вреда.В темноте мы заснули в ночи бореальной.Электрической лампы полуночное солнцеЛишь скользит вдоль страницы, белёсой как снег.Вижу сон: мы пюпитр покинули, сон!Мы оделись как люди. Вот мы вышли. Нас нет.Только пара шагов меж скрипичным и басовым,Но линейка бежит в ресторан. Ан стена.Что ж, как дачны соседи, поболтаем чрез изгородь, ба!Недоступны и близки на ощупь, как истина.

148.

Музыканты – значит музе канты.Адьютань – знай, тётушка, прощай.Мавританцы – мавры, танцы, чай.Револьвер же клевер вер, компран тю.Сукин сын, равно кому попало.Мужепёс, попало всем равно.Пиздадуи к жопе прилипалы.Всё равно, без ве же; все гавно.Сильно пахнет свежее гавно,Коль поверх обоссано оно.Заведём же пердежи немалы,Кутежи: дрожи, рояль, из жоп.Мы пердели, ты в тоске внимала.Бзднём же на прощанье хорошо.Незаметно насерём в калошу.Непонятно в ложу соберём.На перило головы разложим.Нежно, незаметно насерём.Сукин сын, читало, не берёмсяОбучать срать ету злую лошадь.Не хотишь, так тотчас же умрём.1925

149.

Не тонущая жизнь, ау, ау.А храбрая, хоть и весьма пустая,Стоит, как балерина на балу,И не танцует, гневом налитая.Чу, занавес плывёт, как страшный флаг,И чу, в суфлёрской будке хлопнул выстрел.К нам режиссёр бежит, подняв кулак,Но сон сквозь трап его хватает быстро.В партере публика бесшумно умерла.Уж тысяча карет везёт останки.Удар: и мёртвый падает на санкиС ворот скелет двуглавого орла.Стук: черепа катаются по ложамИ сыплется моноклей дождь сплошной.Друзья клянутся мраком, вечной ложью;Но в полночь им смеётся свет дневной.И неизменно на подмостках в рощеВ