Леонид Заманский: человек без страха - Сергей Владимирович Киреев

Да-да, одной такой конкретной ночью

Заманский, злой и буйный, словно лев,

Учебник разорвал зубами в клочья,

От формулы какой-то охренев.

А утром он в соседний околоток,

Как конь уже, несётся во всю прыть –

Структуру кристаллических решёток

С Губановым на пару обсудить.

Ещё одну обгрызанную книгу

Он положил Губанову на стол:

«Не бьётся, чёрт возьми, хоть стой, хоть прыгай,

Одно с другим, чего я тут прочёл!

Я скоро буду бонусы за вредность

Давать себе, простому мужичку,

Поскольку переменная валентность

Мне постоянно бьёт по мозжечку!»

Смешались в кучу сдвинутые ложки,

И от окна со светлой стороны

Следы укусов были на обложке

Особенно отчётливо видны.

«Долой печаль, друзья мои, учитесь,

И мы расправим крылья и взлетим!

Спокойней, Леонид, не горячитесь! –

Сказал ему Губанов Валентин, –

Ей-Богу, невеликая загадка –

Всех этих странных чисел перепляс,

Должно быть, там случилась опечатка,

Так сильно опечалившая вас!»

Он оценил при этом Леонида:

У Лёньки отложилось в голове

Отличие оксида от карбида.

Он был один такой во всей Москве.

-11-

Я добавлю своими словами:

Поразъехались люди с мозгами,

Кто бы двигал науку вперёд

Здесь, у нас. Но случилось иначе –

Усвистел, улетел за удачей

Мой любимый советский народ.

Хорошо хоть, не весь. Ну и ладно,

Что моих земляков беспощадно

Век, подлец, разбросал, как дрова.

Эх, пропали друзья, потерялись!

Но Губанов и Лёнька остались.

Это значит, Россия жива.

Валентин на Заманского глянул,

Что с рассветом нежданно нагрянул,

И сказал сам себе: «Будет толк

Из колючего этого парня,

Что прослушал урок благодарно

И над книжкой в углу приумолк.

Он ещё ему дал на дорогу

Стопку книг, мол, поймёшь понемногу

Всё, как есть, про себя самого.

А потом пошутил: «Больше ходу!

Шаг ровней! Пятилетку — в три года!»

«В месяц», — Лёнька поправил его.

Пять лет на металлурга в ВУЗе учат.

У Лёньки было ровно тридцать дней,

Чтоб лучше стать — умней, сильней и круче,

И он вперёд погнал своих коней!

Точней, коня. Он сам себя пришпорил

И мне велел команду создавать,

Надёжный коллектив, который вскоре

В боях победы будет добывать.

Что ж, бизнес — это гонка. Кто быстрее,

Тому и покорится пьедестал.

В бою, в борьбе, шалея и зверея,

В призёры я обычно попадал.

А тут — металлургия, производство,

Какой он, этот спорт, поди пойми,

Да никакого нету даже сходства

У тех, кто в нём, с обычными людьми.

Там всяческих полно своих законов,

И я их только начал постигать,

Но мне приказ — команду чемпионов

Вот так вот с ходу взять да и создать.

Эх, были, помню, классные ребята,

И на чужбине каждый запропал!

Я по знакомству сам для них когда-то

В один конец билеты покупал.

Ну где искать спецов и управленцев –

Отважных, сильных, умных, молодых,

Чтоб никаких там вредных заусенцев

В мозгах и душах не было у них?

Хоть жили мы тогда порою худо,

И наш доход был — жалкие гроши,

Зато на всех углах, везде и всюду,

Плясали мы и пели от души.

И вот я по родной столице нашей

Хожу, разинув рот, как идиот,

Найти хочу полезных персонажей

Как раз из тех, кто пляшет и поёт.

-12-

Странноватый подход, понимаю,

Но не выжил ещё из ума я,

А по-своему где-то и прав:

Кто поёт? Кто не сдался, не спился,

Нам бы точно такой пригодился,

Кто живёт, даже всё потеряв.

…Над перроном, над Курским вокзалом

Ветер взвыл, будто душу кинжалом

Полоснул, и лихой гармонист

С ним вступил в перекличку на равных,

И на рельсы пикирует плавно

Одинокий осиновый лист.

И под эту мелодию пляшет,

Будто землю подошвами пашет,

Парень в кепке, сшибая рубли –

Бьёт, колотит вовсю, что есть мочи,

Каблуками в асфальт, будто хочет

Достучаться до сердца земли!

Только музыка смолкла едва лишь,

Я спросил его: «Кто вы, товарищ,

Что явились на этот перрон

Под гармошку плясать до упада?

Инженер по котлам? — то, что надо,

Вот аванс, вот вам мой телефон».

Я парень шустрый, грамотный, речистый,

Мне придала удача новых сил,

И в тот же самый день саксофониста

Я на работу к Лёньке пригласил.

Вообще ему другая тема ближе,

Он знает теплотехнику, он наш,

А саксофон освоил, чтобы выжить,

А не впадать в беспамятство и блажь.

От царства нот — забавных финтифлюшек –

Дистанция не так уж велика

До королевства фланцевых заглушек,

И он её пройдёт наверняка.

Вот так я и нашёл за две недели

Для наших целей двадцать пять персон.

Они решили быть со мною в деле

И позабыть печаль, тоску и сон.

Им заработок нужен до зарезу,

Их обморок ещё не обволок,

Как ржавчина бесхозное железо,

Их не согнула жизнь в бараний рог.

Я им давал авансовую ссуду,

Они, я знал, как с удочки лещи,

Соскакивать по-тихому не будут,

Мол, деньги взял и всё — ищи-свищи!

Такая вот невиданная штука.

Не зря столица пляшет и поёт.

Москва, Москва, как много в твоих звуках

И в тех, кто эти звуки создаёт!

Никто аванс в итоге не зажилил

При том, что он не так уж был и мал.

Вот так мы в девяностые и жили –

На улице искали персонал!

Час «икс» настал. Вперёд — к деньгам, к успеху!

Сомнения долой из головы!

На трудовую вахту надо ехать

За триста вёрст на север от Москвы.

-13-

Мы с утра ровно в пять стартанули.

Кто хотел, за знакомство глотнули.

Два автобуса нас повезли.

Лёнька там по цехам уже лазил,

Был на месте, налаживал связи,

Бушевал от столицы вдали.

Мы узнали его, но не сразу –

Он встречал нас, весёлый, чумазый,

Он махнул: «Эй, здоро́во, Москва!»

Под свистящим и воющим ветром

Он нам речь произнёс: «Мой совет вам –

Поскорей засучить рукава!»

Катька — та, что у Сашки супруга,

Как зайчиха, легко и упруго

Начала от восторга скакать,

«Я теперь — теребит она Саню, –

Исторической личностью стану,

Нам с тобой целину поднимать!

Если так хорошо присмотреться,

Что нас ждёт? Знаю, что: праздник сердца

Всем холодным ветрам вопреки.

Я заметною стану фигурой,

А кто раньше дразнил меня дурой,

Вот они-то и