Роберт Рождественский - Лучшие стихи и песни

«Все хочу я увидеть…»

Все хочу я увидеть.Хочу испытать,Все, кроме смерти,И услышать все шепоты мираи все его грохоты.Но даже и то, что небесный Госпланотпустил мне по смете,я честно приму.И вместе с друзьямипотрачу до крохотки…Все желания могут исполниться,кроме самого яркого —колеса машины времениржавеют — несмазаны…А мне боткуситьот того матросского яблочка!А мне быпочуятьрукопожатье товарища маузера!..Это вовсе не кровь,это время в жилах играет.Пусть потом разберутся,кто гений,кто трус,кто воин.Ведь не тогда человек умирает,когда умирает,А тогда, когда говорит:«Я собой доволен…»Я собой доволен…И можно готовить деньги,заказывать место на кладбищеи траурный выезд…А в соседнем скверекудахчут хорошо одетые дети.И не знают еще,что им досталась эпоха —на вырост!Мы об этом тоже не знали.Мы не верили, что состаримся.И что однаждына сердце у каждогоистина выжжется:никогда не бывает Счастьеконечной станцией!..…Потому-то и кружится этот мир.Потому они движется.

«Подступала поэма…»

Подступала поэма.Она изводила меня.То манила доступностью легкой,а то не давалась.Подступала поэма.Звучать начинала, дразня.А потомза границами голосавдруг оставалась…Если я уезжал,то она меня честно ждала,терпеливо ждалана ступенях у самого дома.Подступала поэма.Невнятной и точной была.Сумасшедшей и невозмутимой.Жестокой и доброй…А однажды приснилось мне:я нахожусь на посту.И ночная дорога,как пеной,туманом закрыта.Вдруг почувствовал я,как приходитв мою немотуощущение ритма,звенящая яростностьритма!Этим медленным ритмомя был, будто льдами,затерт.Он во мне тяжело нарастал,колыхаясь и зрея…— Кто идет? —закричал я.— Стой!Кто идет?И услышал спокойный ответ:— Время.

210 шагов

Памятьза прошлое держится цепко,то прибывает,то убывает…В школекогда-тобыли оценкидве:«успевает»и «не успевает»…Мир из бетона.Мир из железа.Аэродромныйразбойничий рокот…Не успеваюдовериться лесу.Птицу послушать.Ветку потрогать…Разочаровываюсь.Увлекаюсь.Липкий мотивпро себя напеваю.Снова куда-тобегу,задыхаясь!Не успеваю…Не успеваю.Время жалею.Недели мусолю.С кем-тоо чем-тобессмысленно спорю.Вижувсе больше вечерниезори.Утренних зорья почти что не помню…В душном вагоне —будто в горниле.В дом возвращаюсь.Дверь открываю.Книгиквартирузаполонили.Я прочитать ихне успеваю!..Снова ползув бесконечную гору,Злюсьи от встречного ветранемею.Надо б, наверное,житьпо-другому!Но по-другомуя не умею…Сильным бываю.Слабым бываю.Школьного друганежданно встречаю.«Здравствуй!Ну как ты?..»И —не успеваювслушатьсяв то, что он мнеотвечает…Керчь и Калькутта,Волга и Висла.То улетаю,то отплываю.Надо бы,надо бы остановиться!Не успеваю.Не успеваю…Знаю,что скоро метелиподуют.От непонятной хандрыизнываю…Надо быпопросту сесть и подумать!Надо бы…Надо бы…Не успеваю!Снова меняюверстына мили.По телефонуМоскву вызываю…Женщину,самую лучшуюв мире,Сделать счастливойне успеваю!..Отодвигаюи планы, и сроки.Слушаю притчио долготерпенье.А написатьсвои главные строкине успеваю!И вряд ли успею…Как протодьяконв праздничной церкви,голосединственныйнадрываю…Я бы, конечно,исправил оценки!..Не успеваю.Не успеваю.

Мужичонка-лиходей —рожа варежкой —дня двадцатого апреля года давнегозакричал вовсю в Кремле, на Ивановской,дескать,«дело у него государево!»Кто таков?Почто вопит?Вот что верует?Отчего в глаза стрельцам глядит без робости?Вор — не вор,однако кто его ведает…А за крикдержи ответ по всей строгости!..Мужичка тогонедремлющая стража взяла.На расспросе объявил этот странный тать,что клянется смастеритьдва великих крылаи на оных,аки птица, будет в небе летать…Подземелье.Стол дубовый.И стена на три крюка.По стене плывут, качаясь, тени страшные.Сам боярин Троекурову смутьяна-мужикабородою тряся, грозно спрашивали:— Что творишь, холоп?— Не худое творю.— Значит, хочешь взлететь?— Даже очень хочу.— Аки птица, говоришь?— Аки птица, говорю.— Ну, а как не взлетишь?— Непременно взлечу!Был расспрашиван холоп строгим способом,шли от засветло расспросы и до затемно.Дыбой гнули мужика, а он упорствовал:«Обязательно взлечу!Обязательно!»Вдруг и вправду полетит мозгля крамольная?!Вдруг понравится царюпотеха знатная?Призадумались боярини промолвили:— Ладно!..Что тебе, холоп,к работе надобно?Дали все, что просил для крылатых дел:два куска холста,драгоценной слюды,прутьев ивовых,на неделю еды.(И подьячего, чтоб смотрел-глядел.)Необычноемужичок мастерил,вострым ножиком он холсты кромсал,из белужьих жабр хитрый клей варил,прутья ивовые в три ряда вязал.От рассветной зари до темных небесон работал и не печалился.Он старался — черт,он смеялся — бес:«Получается!Ой, получается!..»Слух пошел по Москве:«Лихие дела!..Мужичонка…Да чтоб мне с места не встать!..Завтра в полдень, слышь?..Два великих крыла…На Ивановской…Аки птица летать…»— Что творишь, холоп?— Не худое творю.— Значит, хочешь взлететь?— Даже очень хочу.— Аки птица, говоришь?— Аки птица, говорю.— Ну, а как не взлетишь?— Непременно взлечу!Мужичонка-лиходей —рожа варежкою, —появившись из ворот скособоченных,дня тридцатого апреля на Ивановскуювышел-вынесдва крыла перепончатых.Были крылья угловатыми и мощными,распахнулись —всех зажмуриться заставили!Были тоненькими очень —да не морщили.Были словно ледяными —да не таяли.Отливали эти крылья сверкающието ли — кровушкою,то ли — пожарами.Сам боярин Троекуров со товарищамипоглазеть на это чудо пожаловали…Крыльев радужных такихземля не видела.И надел их мужик,слегка важничая.Вся Ивановская площадь шеи вытянула,приготовилася ахнуть вся Ивановская!..Вот он крыльями взмахнул,сделал первый шаг.Вот он чаще замахал,от усердья взмок.Вот на цыпочки встал, —да не взлеталось никак!..Вот он щеки надул, —а взлететь не мог!..Он и плакал, и молился, и два раза отдыхал,закатив глаза, подпрыгивал по-заячьи.Он поохивал, присвистывал, он крыльями махали ногами семенил, как в присядочке.По земле стучали крылья,крест мотался на груди.Обдавала пыль вельможного боярина.Мужику уже кричали:«Ну, чего же ты?Лети!Обещался, так взлетай, окаянина!..»А когда он завопил:«Да где ж ты, господи?!» —и купца задел крылом, пробегаючи,вся Ивановская площадьвзвыла в хохоте,так что брызнули с крестов стаи галочьи!..А мужик упал на землю,как подрезали.И не слышал он ни хохота, ни карканья…Сам боярин Троекуровне побрезговали:подошли к мужичку и в личность харкнули.И сказали так боярин:«Будя!Досытапосмеялись.А теперь давай похмуримся.Батогами его!Но чтоб — не до смерти.Чтоб денечка два пожил да помучился…»Ой, взлетели батоги посреди весны.Вился каждый батожок в небе пташкою.И оттудова —да поперек спины!Поперек спины —да все с оттяжкою!Чтобы думал — знал!Чтобы впрок — для всех!Чтоб вокруг тебя стало красненько!Да с размахом — а-ах!Чтоб до сердца — э-эх!И еще раз — о-ох!И — полразика!..— В землю смотришь, холоп?— В землю смотрю.— Полетать хотел?— И теперь хочу.— Аки птица, говоришь?— Аки птица, говорю.— Ну, а дальше как?— Непременно взлечу!Мужичонка-лиходей —рожа варежкой, —одичалых собак пугая стонами,в ночь промозглую лежал на Ивановской,будто черный крест —руки в стороны.Посредине государства, затаенного во мгле,посреди берез и зарослей смородинных,на заплаканной, залатанной, загадочной Землехлеборобов,храбрецови юродивых.Посреди иконных ликов и немыслимых личин,бормотанья и тоски неосознанной,посреди пиров и пыток,пьяных песен и лучинчеловек лежал ничком в крови собственной.Он лежал один, и не было ни звезд, ни облаков.Он лежал, широко глаза открывши…И спина его горела не от царских батогов, —прорастали крылья в ней.Крылья.Крылышки.

Скоро полночь.Грохочут шаги в тишине…Отражаясь от каменных стен и веков,эхо памятимедленно плещет во мне…Двести десять шагов,двести десять шагов…Через все, что мы вынесли,превозмогли, —двести десять шаговнепростого пути…Вся историянашей живучейЗемли —предисловиек этимдвумстам десяти!..Двести десять шагов,двести десять шагов.Мимо долгой,бессоннойКремлевской стены.Сквозь безмолвьеушедших в легендуполковИ большую усталостьпоследней войны…Память, память,за собоюпозовив те далекие,промчавшиеся дни.Ты друзей моих ушедшихоживи,а друзьям живущиммолодость верни.Память, память,ты же можешь!ты должнана мгновеньеэти стрелки повернуть.Я хочу не просто вспомнитьимена.Я хочу своим друзьямв глаза взглянуть.Посмотреть в глазаи глаз не отвести.Уставать,шагатьи снова уставать…Дай мне волидо конца тебянести.Дай мне силыничегоне забывать.

Пока в пространствекружится планета,На ней,пропахшей солнцем,никогдане будет дня,чтоб не былорассвета,не будет дня,чтоб не былотруда!..Так былов нашей жизни быстротечной:пришелв победном ревемедных труб,взамен войны —Великой и Отечественной —Великийи Отечественныйтруд!..Вся жизнькак будто начиналась сновав бессонной чехарденочей и дней.И это было легче ненамного,чем на войне.А иногда —трудней…Великий труд,когда забот по горло.Огромный трудвсему наперекор…Работа шлане просто для прокорма,а в общем-то,какой там былпрокорм?Кусок сырогоглинистого хлеба.Водаиз безымянного ручья.И печи обгорелые —до небаторчащиенад призраком жилья.Такая памятьнас везде догонит.Не веришь,так пойди перепроверь:Два дома неразрушенных —на город!Один мужик —на восемь деревень!..Расскажешь ли,как, отпахав,отсеяв,споткнулись мыо новую бедуи как слезамиполивали землюв том —выжженном —сорок шестомгоду!Как мышцы затвердевшиенемелии отдыхане виделось вдали…Мы выдержали.Сдюжили.Сумели.В который разсебяпревозмогли…Свою страну,свою судьбу врачуя,мыне копили силы про запас.И не спасло насникакое чудо.А что спасло?Да только он и спас —Великий и Отечественный.Только!Помноженный на тысячи.Один…Пусть медленно,пусть невозможно долго,но праздник нашподнялся из руин!Поднялся праздники расправилплечи.Разросся,подпирая облака…Что ж,завтра будет проще?Будет легче?Наоборот:сложнейнаверняка!..Уже сейчас —совсем не для забавы —заводим мынезряшный разговор:какая магистральнас ждетза БАМом?Где он лежит —грядущий Самотлор?..…Распахнуты сердца.Открыты лица.Тайга стоитуже в заре по грудь.Стартует утро.Царствует и длитсяВеликий труд.Отечественный труд!На стройках,на поляхи на дорогах,в столичном гуле,в деревнях глухих,на самых мудрыхсинхрофазотронахи в самых немудреныхмастерских!Не надоснисходительной гримасыпо поводу«не той величины».Ведь есть не толькоБАМы и КамАЗы —есть неизбывныйобщий трудстраны!Где без обиднесут свои заботы,вершатсвои нелегкие делаобычные совхозыи заводы,которым нет ни славы,ни числа.Не слишком-то надеясь на везенье,живет страна,мечтая и терпя.Слесарит,инженерит,пашет землю.И верит в жизнь.И создаетсебя!Трудправитмиром!Он пьянит,как брага!Он объявляет:все иль ничего!А без неголюбое знамя —тряпка!Любое слово без него —мертво!Великийот великого усилья,Вознесший над странойкрыло свое!Отечественный!Ибо в нем —Россияи сестрыравноправныеее!..Пока в пространствекружится планета,на ней —пропахшей солнцем —никогдане будет дня,чтоб не былорассвета!Не будет дня,чтоб не былотруда!

Все когда-нибудьделают шагза порог.Жизнь у всех —на дорогах бренных…А мечтаю яо пятилетке дорог.Не абстрактных.Вполне конкретных…Вы прислушайтесь:души людскиетомя,в черноземахи в глинистой жижестонут в голос,воют,ревут ревмяна конкретных дорогахмашины!Даже если какая беда пришла,то доехатьв средине мартаот села одногодо другого села —ни рессор не хватит,ни мата!..Понимаю,что очень огромна страна,допускаю,что мы не боги.Знаю:в слове «до-ро-га»звенит цена, —дорогие нынчедороги!..Ладно, дорого…Что ж,нагрузили — вези.Песни пой,себе в утешенье…Ну а хлеб,лежащийв целинной грязи!Он —дешевле?!А далекие рейсы,будто на приз?!(«Доберется!..Авось не утонет…»!)Разве долгий подвиг —шоферский риск —ничегоне стоит?!.А колдобинына ежедневном пути(чуть расслабишься —треснет шея)…А сама невозможностьпроехать,пройти?Разве это —дешевле?Не хочу, торопясь,предвещать закон,сгорячагородить напраслину.Но в Державе такой,в Гоударстве такомбездорожье —уже безнравственно!Это — факт!И дело не в чьей-томолве.Янамеренно не стихаю…Не ищите поэзиив данной главе!Не считайте еестихами!..Не стихипишу —хриплым крикомкричу.Не себепрошу —для Отчизныхочу.Для нее —океанами стиснутой,драгоценной,одной,единственной!Для которой мы трудимсястолько лет,для которойпоем и печалимся…Недоступного нет,невозможного нет,если только миромнавалимся!Если только — с сердцем,с умом,с душой…И Дорога нашасквозь время,та,которая пишетсяс буквы большой,станетк нашим потомкамдобрее!..Всей наивностьюэтих спешащих строк,всею ширью Земли,всею дальюя мечтаюо пятилетке дорог, —самой трудно мечтоймечтаю…За такоеможно отдать и жизнь,если это приблизитсроки…А сегодня, по-моему,коммунизместьСоветская властьплюс дороги!

Было Училище.Форма — на вырост.Стрельбы с утра.строевая — зазря…Полугодичныйускоренный выпуск.И на петлице —два кубаря…Шел эшелонпо протяжнойРоссии,Шел на войнусквозь мельканье берез.«Мы разобьем их!..»«Мы их осилим!..»«Мы им докажем!..» —гудел паровоз…Станциикак новгородское вече.Мир,где клокочет людская беда.Шел эшелон.А навстречу,навстречу —лишьсанитарные поезда…В глотку не лезлагорячая каша.Полночьбыла, как курок,взведена…«Мы разобьем их!..»«Мы им докажем!..»«Мы их осилим!..» —шептал лейтенант…В тамбуре,маясь на стрелках гремящих,весь продуваемыйсквозняком,он по дороге взрослел —этот мальчик —тонкая шея,уши торчком…Только во сне,оккупировав полкув осатанеломтабачном дыму,он забывал обо всемненадолго.И улыбался.Снилось емучто-то распахнутоеи голубое.Небо,а может,морская волна…«Танки!!.»И сразу истошное:«К бою-у!..»Так они встретились:Они Война……Воздух наполнился громом,гуденьем.Мир был изломан,был искажен…Этоказалось ошибкой,виденьем,странным,чудовищным миражом…Только видениене проходило:Следом за танкамиу мостапыльные парнив серых мундирахшлии стреляли от живота!..Дыбились шпалы!Насыпь качалась!Кроме пожара,не видно ни зги!Будто бы эта планетакончаласьтам,где сейчас наступаливраги!Будто ее становилосьвсе меньше!..Ежасьот близких разрывов гранат, —черный,растерянный,онемевший, —в жестком кюветележал лейтенант.Мальчиклежал посредине России,всех ее пашен,дороги осин…Что же ты, взводный?«Докажем!..»«Осилим!..»Вот он —фашист.Докажи.И осиль.Вот он —фашист!Оголтело и мощновоетего знаменитаясталь…Знаю,что это почти невозможно!Знаю, что страшно!И все-такивстань!Встань,лейтенант!..Слышишь,просят об этом,вновь возникаяиз небытия,дом твой,пронизанный солнечным светом.Город.Отечество.Мама твоя…Встань, лейтенант!Заклинают просторы,птицы и звери,снега и цветы.Нежнаяпроситдевчонка,с которойтак и не смог познакомитьсяты!Проситдалекая средняя школа,ставшая госпиталемс сентября.Встань!Чемпионы двора по футболупросят тебя —своего вратаря!Проситвысокая звездная россыпь,горы,излучина каждой реки!..Маршалприказываети просит:«Встань, лейтенант!Постарайся!Смоги…»Глядя значительно и сурово,вместе с землею и моремскорбя,просит об этомкрейсер «Аврора»!Тельманоб этом проситтебя!Просят деревни,пропахшие гарью.Солнце,как колокол,в небе гудит!Просит из будущегоГагарин!Тыне поднимешься —онне взлетит…Просяттвои нерожденные дети.Просит история…И тогдавсталлейтенанти шагнул по планете,выкрикнув не по уставу:«Айда!!.»Встали пошел на врага,как вслепую!(Сразу же сделалась влажнойспина.)Встал лейтенант!..И наткнулсяна пулю.большую и твердую,как стена…Вздрогнул он,будто от зимнего ветра.Падал он медленно,как нараспев.Падал он долго…Упал онмгновенно.Он даже выстрелитьне успел!И для него наступиласплошнаяи бесконечная тишина…Чем этот бой завершился —не знаю.Знаю,чем кончилась эта война!..Ждет он меняза чертой неизбежной.Он мне мерещитсяночью и днем.Худенький мальчик,всего-то успевшийвстатьпод огнеми шагнутьпод огнем!..…А над домом тучикружат-ворожат.Под землей цветущейпавшиележат.Дождьидет над полем,родную землюпоит…Мы про нихне вспомним, —и про нас не вспомнят!Не вспомнятни разу.Никто и никогда.Бежитпо оврагумутная вода…Вот и дождькончился.Радугакак полымя…А ведь оченьхочется,чтоб и про наспомнили.

Нас у Москвы —очень много…Как по привычной канве,неудержимои строгоутро идетпо Москве.За ночьмосты остыли,съежилисьтополя.Дымчата и пустыннанабережнаяКремля.Башнипорозовели.Сразу же стала виднатихихтянь-шаньских елейранняя седина…Рядом,задумавшись тяжко, —и далеки,и близки, —высятсямногоэтажки,лепятсяособняки.В городе —сотни дорог,вечностьв себетаящих.Город —всегда диалогпрошлогос настоящим.Есть в нем и детство,и зрелость.Есть и лицо,и нутро…Двинулсяпервый троллейбус,и задышало метро…Вот,добежав,дотикав,пробуя голос свой,полмиллиона будильниковгрянулинад Москвой!Благовест нашнебогатый,утренний нашнабат…Вотпроснулась Таганка,потягиваетсяАрбат.Кузнецкийрекламы тушит.Зарядьеблестит росой.Фыркает Пресняпод душем!Останкиношпариттрусцой!..К определенному срокупо мановеньюрукиплюхаютсяна сковородкусолнечныежелтки!..Пьет чайОрдынка и Сетунь…И снова, идя на рожон,мужьязабором газетнымотгородилисьот жен.Встанут не раньше, не позже,жажду своюутолив…Будто гигантскийпоршень,в домеработает лифт.Встретит всеху порогазапахумытой листвы…Нас у Москвы очень много,много насу Москвы!Мысо столицей на равных,мы для нее — свои!В креслахбашенных кранови на постахГАИ.В гордыхконцертных залах,в шахтахи облаках.На производстве —в самыхневероятныхцехах!Мыэтот городставим!Славу еготворим.Памятьюобрастаем.С космосомговорим.В каждую мелочьвникаем.Все измеряемтрудом…Может быть,не о каждомлюдивспомнят потом.Может,не всем воздастся…Сгорбившисьот потерь,мы создаемГосударствонеравнодушныхлюдей!Долгою будетдорога.Крупною будетцена…Нас у Москвыочень много.А Москва у нас —одна.

Мы —жители Земли —богатыри.Бессменноот зари и до зари,зимой и летом,в полднях и в ночахмы тащим тяжестьна своих плечах…Несем мы грузпромчавшихся годов,пустых надежди долгих холодов,отметиныот чьих-то губи рук,нелепых ссор,бессмысленных разлук,случайных дружби неслучайных встреч.Все это так,да не об этомречь!Привычный грузне весит ничего…Но,не считая этого всего,любой из наснесет пятнадцать тонн!..Наверно,вы не знаете о том?Наверно,вам приятно жить в тепле?..А между темна маленькойЗемленакопленотак многоразных бомб,что, сколько их,не знает даже бог!..Пока что эти бомбымирно спят.И может,было б незачем опятьо бомбахвспоминать и говорить…Но если тольковзятьи разделитьвзрывчатку,запрессованную в них,на всех людей —здоровых и больных,слепых и зрячих,старцев и юнцов,на гениев,трудяги подлецов,на всех — без исключения —людейв их первый деньи в их последний день,живущихв прокопченных городах,копающихсяв собственных садах,на всех людей! —и посчитать потом,на каждом будетпо пятнадцать тонн!Живем мы.И несет любой из наспятнадцать тонн взрывчатки.Про запас…Светло смеется женщина в гостях.Грустит в холодном домехолостяк.Рыбакпо речке спиннингом стегнул.Матросза стойкой кабакауснул.Пилот мурлычетв небе голубом.Пятнадцать тонн на каждом!На любом!..Плисецкаятанцует вечныйвальс.Богатыри!Я уважаювас…Охотникпробирается тайгой.Шерифбездумно смотрит на огонь.Студент готовитсяспихнуть зачет.Хозяйкапудинг яблочный печет.Рокочет на эстрадебаритон.На каждом из живых —пятнадцать тонн!..Прыгун дрожитне потому, что трус:«Как вознести над планкойэтот груз?!.»Старикнесет из булочной батонв авоське.И свои пятнадцать тоннон тащит за плечами,как рюкзак.И дым усталостив его глазах…Без отдыхаработает роддом.Смешное,слабенькое существоедва рождается,а для негоуже припасенопятнадцать тонн.Пятнадцать тоннна слабеньких плечах!Вот почемувсе детитак кричат……Сквозь смех и боль,сквозь суету и сонмы эту ношумедленнонесем.Ей подставляемплечи и горбы,влачим ее по жизни,как рабы!Ее не сбросить,в землю не зарыть,не утопить,врагу не подарить…А ноша эта —черт ее возьми! —придумана и созданалюдьми!Людьми самимипроизведена.В секретные бумагивнесена.Нацеленаи взвешена уже…Ну как теперь?Живет у вас в душенадеждаэтот шар земнойспасти?..Шлагбаумом,застывшим на пути, —протянутаядетская рука.Взрывчатки — вдоволь.Хлеба —ни куска.Взрывчатки — вдоволь.По пятнадцать тонн…Земляутробный исторгает стон!Ей хочетсязабыться поскорей.Ей страшноза своихбогатырей!..Пока —пятнадцать тонн.А завтра —что?А через десять лет?А через сто?Пусть даже без войны,без взрывов пусть…Богатыри,да разве это —путь?!…И снова ночьвисит над головой.Бездонная,как склад пороховой.

Для сердцалюбая окраина —близко.Границейочерчена наша Земля.Но в каждом селеньестоятобелиски,похожие чем-тона башниКремля…Стоят обелискинад памятью вечной,над вдовьей тоскойда над темной водойс такой же звездоюпятиконечной,с такой жеспокойной и светлойзвездой.С такой же,которая так жеалеет,которую так жебоятся враги…Солдатысменяютсяу Мавзолея,раздольно и мощночеканят шаги!..Я слышу:звучатнеумолчные гимны.Я вижу:под гроздьями облаков,летящих над миром,до каждоймогилыот Спасских ворот —двести десять шагов!До каждой!Пусть маленькой,пусть безымянной.До каждой!Которую помнитнарод.По чащам лесным,по траве непримятойпроторены тропкиот Спасскихворот…Сквозь зимние вьюгии вешние гулы,под пристальным взглядомживущих людейидуткараулы,встаюткараулыу памятниковпосреди площадей!У скорбных надгробийвстают, бронзовея.И бронзастановится цветом лица…Есть память,которой не будет забвенья.И слава,которой не будет конца.

Пока эта пуля летела в него…— Ты о чем?Он умерв больнице.И все это былоне вдруг.Почти что за месяцмы знали,что он — обречен…Ты помнишь,как плакал в пустом кабинетехирург?«Какой человек умирает!Какой человек!..»Поэт хирургииполсуток стоял у стола.Хотел опровергнуть прогнозы.И —не опроверг.Там не былопули…— Нет,все-таки пуля была!..На любом надгробье —дваглавных года:год прихода в этот мир.И год ухода.От порогадо другого порогавьется-кружит по землетвоя дорога.Вьется-кружит по землетвоя усталость.И никто не скажет,много ль осталось…Но однажды,вопреки твоей воле,обрываютсянадежды и хвори!Обрываютсямечты и печали!«Прибыл — убыл…» —в это верятбез печати…Я разглядываю каменьв испуге:Между датами —черта,как след от пули!След от пули!Следбагряного цвета…Значит, все-такибылапуля эта!Значит, все-такисмоглаДолго мчаться!Значит, все-такиждалаДня и часа!Все ждала она,ждала,все летела!И —домчалась.Дождалась.Досвистела…Два числа на камневремя стирает.След от пулимежду нимипылает!..Пока эти пули летят(а они летят!),пока эти пули летятв тебяи в меня,наполнившись ветром,осенние сосны гудят,желтеют в витринахгазетывчерашнего дня…А пули летят!И нельзя отсидеться в броне,уехать,забраться в забытые богом края…Но где и когда онавстречуназначила мне —веселая пуля,проклятая пуля моя?Ударитв какой сторонеи с какой стороны?..Постой!Да неужтоне может промазать она?И вновьсуматошные днисуетою полны.Живу я и верю,что жизнь —невозможно длинна.Вот что-то не сделал: «Успею…»(А пуля летит!..)«Доделаю после…»(А пуля смеется, летя!..)В сырое окнонеподкупное времяглядит.И небов потерянных звездах,как в капляхдождя…Ну что же,на то мы и люди,чтоб все понимать.На то мы и люди,чтоб веритьв бессмертные сны…Над детским дыханьемсклониласьусталая мать.Горят именау подножьяКремлевской стены…На то мы и люди,чтоб помнитьдругих людей.На то мы и люди,чтоб слышатьих голоса…В оттаявшем небе —рассветная полоса…Да будет памятнымкаждыйпрошедший день!А каждый грядущий деньда будет воспет!..Пока эти пули летят,мыобязаны жить.Пока эти пули летят,мы должныуспетьвырастить хлеб,землю спасти,песню сложить.…Пока эти пули летятв тебя и в меня…

Память