Николай Некрасов - Полное собрание стихотворений. Том 3

Купи – семи цветов,

Да гарнитуру синего!"

Я по углам бы вышила

Москву, царя с царицею,

Да Киев, да Царьград,

А посередке – солнышко,

И эту занавесочку

В окошке бы повесила,

Авось ты загляделся бы,

Меня бы промигал!..

Всю ночку я продумала…

"Оставь,- я парню молвила,-

Я в подневолье с волюшки,

Бог видит, не пойду!"

"Такую даль мы ехали!

Иди!- сказал Филиппушка.-

Не стану обижать!"

Тужила, горько плакала,

А дело девка делала:

На суженого искоса

Поглядывала втай.

Пригож-румян, широк-могуч,

Рус волосом, тих говором -

Пал на сердце Филипп!

"Ты стань-ка, добрый молодец,

Против меня прямехенько,

Стань на одной доске!

Гляди мне в очи ясные,

Гляди в лицо румяное,

Подумывай, смекай:

Чтоб жить со мной – не каяться,

А мне с тобой не плакаться…

Я вся тут такова!"

"Небось не буду каяться,

Небось не буду плакаться!"-

Филиппушка сказал.

Пока мы торговалися,

Филиппу я: "Уйди ты прочь!",

А он: "Иди со мной!"

Известно: "Ненаглядная,

Хорошая… пригожая…"

– Ай!.."- вдруг рванулась я…

"Чего ты? Эка силища!"

Не удержи – не видеть бы

Вовек ему Матренушки,

Да удержал Филипп!

Пока мы торговалися,

Должно быть, так я думаю,

Тогда и было счастьице…

А больше вряд когда!

Я помню, ночка звездная,

Такая же хорошая,

Как и теперь, была…

Вздохнула Тимофеевна,

Ко стогу приклонилася,

Унывным, тихим голосом

Пропела про себя:

Ты скажи за что,

Молодой купец,

Полюбил меня,

Дочь крестьянскую?

Я не в серебре,

Я не в золоте,

Жемчугами я

Не увешана!

Чисто серебро -

Чистота твоя,

Красно золото -

Красота твоя,

Бел-крупен жемчуг -

Из очей твоих

Слезы катятся…

Велел родимый батюшка,

Благословила матушка,

Поставили родители

К дубовому столу,

С краями чары налили:

"Бери поднос, гостей-чужан

С поклоном обноси!"

Впервой я поклонилася -

Вздрогнули ноги резвые;

Второй я поклонилася -

Поблекло бело личико;

Я в третий поклонилася,

И волюшка скатилася

С девичьей головы…"

– --

"Так значит: свадьба? Следует,-

Сказал один из Губиных,-

Проздравить молодых".

"Давай! Начин с хозяюшки.

– Пьешь водку, Тимофеевна?"

"Старухе – да не пить?.."

У суда стоять

Ломит ноженьки,

Под венцом стоять

Голова болит,

Голова болит,

Вспоминается

Песня старая,

Песня грозная.

На широкий двор

Гости въехали,

Молоду жену

Муж домой привез,

А роденька-то

Как набросится!

Деверек ее -

Расточихою,

А золовушка -

Щеголихою,

Свекор-батюшка -

Тот медведицей,

А свекровушка -

Людоедицей,

Кто неряхою,

Кто непряхою…

Всё, что в песенке

Той певалося,

Всё со мной теперь

То и сталося!

Чай, певали вы?

Чай, вы знаете?..

"Начинай, кума!

Нам подхватывать…"

Матрена

Спится мне, младенькой, дремлется,

Клонит голову на подушечку,

Свекор-батюшка по сеничкам похаживает,

Сердитый по новым погуливает,

Странники

хором

Стучит, гремит, стучит, гремит,

Снохе спать не дает:

Встань, встань, встань, ты – сонливая!

Встань, встань, встань, ты – дремливая!

Сонливая, дремливая, неурядливая!

Матрена

Спится мне, младенькой, дремлется,

Клонит голову на подушечку,

Свекровь-матушка по сеничкам похаживает,

Сердитая по новым погуливает.

Странники

хором

Стучит, гремит, стучит, гремит,

Снохе спать не дает:

Встань, встань, встань, ты – сонливая!

Встань, встань, встань, ты – дремливая!

Сонливая, дремливая, неурядливая!

– --

"Семья была большущая,

Сварливая… попала я

С девичьей холи в ад!

В работу муж отправился,

Молчать, терпеть советовал:

Не плюй на раскаленное

Железо – зашипит!

Осталась я с золовками,

Со свекром, со свекровушкой,

Любить-голубить некому,

А есть кому журить!

На старшую золовушку,

На Марфу богомольную,

Работай, как раба;

За свекором приглядывай,

Сплошаешь – у кабатчика

Пропажу выкупай.

И встань и сядь с приметою,

Не то свекровь обидится;

А где их все-то знать?

Приметы есть хорошие,

А есть и бедокурные.

Случилось так: свекровь

Надула в уши свекору,

Что рожь добрее родится

Из краденых семян.

Поехал ночью Тихоныч,

Поймали,- полумертвого

Подкинули в сарай…

Как велено, так сделано:

Ходила с гневом на сердце,

А лишнего не молвила

Словечка никому.

Зимой пришел Филиппушка,

Привез платочек шелковый

Да прокатил на саночках

В Екатеринин день,

И горя словно не было!

Запела, как певала я

В родительском дому.

Мы были однолеточки,

Не трогай нас – нам весело,

Всегда у нас лады.

То правда, что и мужа-то

Такого, как Филиппушка,

Со свечкой поискать…"

"Уж будто не колачивал?"

Замялась Тимофеевна:

"Раз только",- тихим голосом

Промолвила она.

"За что?"- спросили странники.

"Уж будто вы не знаете,

Как ссоры деревенские

Выходят? К муженьку

Сестра гостить приехала,

У ней коты разбилися.

"Дай башмаки Оленушке,

Жена!" – сказал Филипп.

А я не вдруг ответила.

Корчагу подымала я,

Такая тяга: вымолвить

Я слова не могла.

Филипп Ильич прогневался,

Пождал, пока поставила

Корчагу на шесток,

Да хлоп меня в висок!

"Ну, благо ты приехала,

И так походишь!"- молвила

Другая, незамужняя

Филиппова сестра.

Филипп подбавил женушке.

"Давненько не видались мы,

А знать бы – так не ехать бы!"-

Сказала тут свекровь.

Еще подбавил Филюшка…

И всё тут! Не годилось бы

Жене побои мужнины

Считать; да уж сказала я:

Не скрою ничего!"

"Ну, женщины! с такими-то

Змеями подколодными

И мертвый плеть возьмет!"

Хозяйка не ответила.

Крестьяне, ради случаю,

По новой чарке выпили

И хором песню грянули

Про шелковую плеточку,

Про мужнину родню.

– --

Мой постылый муж

Подымается:

За шелкову плеть

Принимается.

Хор

Плетка свистнула,

Кровь пробрызнула…

Ах! лели! лели!

Кровь пробрызнула…

Свекру-батюшке

Поклонилася:

Свекор-батюшка,

Отними меня

От лиха мужа,

Змея лютого!

Свекор-батюшка

Велит больше бить,

Велит кровь пролить…

Хор

Плетка свистнула,

Кровь пробрызнула…

Ах! лели! лели!

Кровь пробрызнула…

Свекровь-матушке

Поклонилася:

Свекровь-матушка,

Отними меня

От лиха мужа,

Змея лютого!

Свекровь-матушка,

Велит больше бить,

Велит кровь пролить…

Хор

Плетка свистнула,

Кровь пробрызнула…

Ах! лели! лели!

Кровь пробрызнула…

– --

"Филипп на Благовещенье

Ушел, а на Казанскую

Я сына родила.

Как писаный был Демушка!

Краса взята у солнышка,

У снегу белизна,

У маку губы алые,

Бровь черная у соболя,

У соболя сибирского,

У сокола глаза!

Весь гнев с души красавец мой

Согнал улыбкой ангельской,

Как солнышко весеннее

Сгоняет снег с полей…

Не стала я тревожиться,

Что ни велят – работаю,

Как ни бранят – молчу.

Да тут беда подсунулась:

Абрам Гордеич Ситников,

Господский управляющий,

Стал крепко докучать:

"Ты писаная кралечка,

Ты наливная ягодка…"

– "Отстань, бесстыдник! ягодка,

Да бору не того!"

Укланяла золовушку,