Отговорила роща золотая… Новокрестьянская поэзия - Антология
Тишь да гладь… Петухи… Луна…
IV
Высуну в окно
Несуразную
Рожу,
Надышусь
Сеновалом
И летом,
Авось
Малость
Вздремну-усну…
Нету!
Напирает
Бередит одно
Да то же:
Как жилось,
Что знавала
В свою весну
Чумазая
Русь.
V
Накрывается тучей-схимою
Вышний пастырь, а звезды кудесно
Ярки.
Вот встают они, праотцы, деды,
Отцы мои —
Мужики, мужики, мужики!
Всласть поели немного вы ситного,
Пиво ячное, мед протекли мимо ртов…
За лихое тягло, за судьбу челобитную
Быть вам, быть окол райских кустов!
VI
Тяти! Деды!
Лапотники,
Пахотники,
Чернокостники – смерды!
А кто с альпийских лысин
Свистнул
На весь мир?
Вы!
Вы!
Кто песенных
Жар-птиц метнул по свету?
Вы!
Вы!
Печальники,
Кабальники,
Безвестники,
Смерды…
VII
Тихо… тихо…
А сердце все мечется, мечется,
Все торчу у окна,
Не сплю…
И мерещится:
Не луна —
Салтычиха,
Салтычиха,
Мне бросает на шею петлю!..
VIII
Али Спас никогда не поможет?
Вековечный отмою срам!
На коня! Где булатный ножик?
Ускачу к донским ковылям!
Снеговые пусть плачут хлопья
Над костями, под вьюжный пляс!
Глубже Волги тоска холопья!
Рассчитаюсь, отцы, за вас!
IX
Храпанула пеганка… Чую,
Лезет шатко к ней домовой…
Вышний пастырь вблизи кочует
И глядит на шалашик свой.
Нету схимы, сиянье льется,
Да словес золотых не понять…
Положил клюку у колодца,
Домовой от пеганки – драть.
X
…Мамыньки! Баушки!
Арины Родионовны!
Зацапанные барами —
Блуднями
Для соромной забавушки!
Рано вас сгорбили
Буднями
Черными!
Радости видано много ли?
Не вы ли
Поили
Песнями, сказами ярыми
Пушкиных, Корсаковых, Гоголей!
А самим – оплеухи, пинки,
Синяки
Да могилки незнаемые, убогие!
XI
Распалилась мужицкая дума!
Чу, засеченных смертный крик!
Брызжут искры костра Аввакума,
Слышу Разина грозный зык!
Эй, Ивана Великого вышка,
Разнеси-ка пожарче звон!
Да не я ли Отрепьев Гришка?
Только я не отдал свой трон!
XII
Пьянчуги,
Святые угодники,
Муромцы, Пугачи, Ермаки,
Юродные, буйноголовые —
Други!
Сродники! Сродники!
Бью челом вам я,
Бью челом.
XIII
Крест ли, меч ли возьму – не знаю,
Помолюсь кому – невдомек!
Только в каждом – душа родная!
Каждый с лаской меня берег.
Для чего?
Да не выпрыгни, сердце!
Знаю! Понял! Не блажь, не бред!
Душегубцы и страстотерпцы,
На холопский гляньте рассвет!
XIV
Ой, да скинем, братцы,
Шобоны!
Не иное ль уготовано!
Может, святцы-то
Облыжные:
Да смеяться,
А не плакать нам!
Эвон что на нас накаркали!
Зарудеем, братцы,
Вишнями!
Выходи на загулянье!
На велико пированье!
Подымайся, солнце жаркое!
Зазвони, пляши над крышами!
XV
…Прокричал о заре байку кочет,
Засмеялась она…
На покой
Вышний пастырь идет и пророчит,
Над моей все пророчит башкой.
«На чужбине невеселой…»
На чужбине невеселой
Эти песни я пою.
Через горы, через долы
Вижу родину свою:
Жигули в обновах вешних,
Волга… Улица села…
В церковь, солнышка утешней,
Ты лебедкою плыла…
– Не найти нигде чудесней
Русых кос и синих глаз!
Из-за них Кольцовской песней
Заливался я не раз…
Я ушел… я ждал иного,
Не к сохе влеклась рука…
И уплыл… А ты с крутого
Мне махала бережка…
На сторонке чужедальней
Позабыть тебя не мог…
Снится грустный взгляд прощальный,
Вижу беленький платок…
Что сулит мне воля божья?
Ворочусь ли я назад?
– Пусть к родимому Поволжью
Песни звонкие летят!
«Не надо мной летят стальные птицы…»
Не надо мной летят стальные птицы,
Синиц с Дуная мне прилет милей!
Я наяву, – да это мне не снится! —
Плыву в шелках червленых кораблей!..
– Вокзалов нет!.. Железных хриплых ревов!
Нет паровозов черных! – я не ваш!..
– Есть вешний шум в сияющих дубровах,
Запев Садко, звон богатырских чаш!..
«Не сдержали станичники атаманов зарок…»
Не сдержали станичники атаманов зарок:
Схоронить атаманушку промеж трех ли дорог, —
На Болотной на площади на колу голова, —
Так с повольницей царская расплатилась Москва!
Стихла голь, и не пенится в Жигулях пьяный мед,
Снова Кривда кобенится и с побором идет…
Да зато Стеньки аховый не забудется клик,
Пусть монахи с анафемой, – песней вспомнит мужик!
Ноябрь 1917 г.
«Никогда старина не загаснет…»
Никогда старина не загаснет:
Слишком русское сердце мое.
Позабуду ли песни на Клязьме!
Как я мчался с тяжелым копьем.
Разгорается удаль Добрыни!
Звяк железный кольчужных колец…
Глядь, я в лавре у древней святыни
Ставлю свечи, тихоня-чернец…
Вечевые прибойные клики!
Ветер Волхова вздул паруса!
То палач я, то нищий-калика,
То с булатом в разбойных лесах…
Не припомню, какого я роду,
Своего я не знаю
