Чёрный Магистр - Алексей Николаевич Рыжаков

Я стал другим? Они – другими?

Я ухожу в другую плоскость.

Они друзья, и мне – чужие.

Во мне бурлит противоречье,

Мы друг для друга вновь немые,

Меж нами ныне бесконечность.

И то, и это, всё и сразу,

Чувство одно поверх другого.

Эмоций сонм столь несуразен!

Безумье здесь, и нет былого…

8

Я вновь в плену четырёх стен,

И одиночество довлеет надо мной.

Здесь никогда не будет перемен,

Лишь хуже будет с головой.

От зелени обоев веет хворью,

Таблетки горькие, запитые водой,

Уже не хочется бороться с болью,

И книги всюду свалены грядой.

Несвежая одежда, мятый плед.

Нет сил и нет желания подняться.

Всё сумрачней и холоднее свет,

Сильнее начинает тьма сгущаться…

9

Друзья ушли вперёд, мы поотстали.

Я и она, мы вместе, мы вдвоём,

Держась за руки, в унисон шагая,

Навстречу ночи мы идём.

И мириады ярких звёзд

На нас глядели, не таясь,

Но что-то видимо стряслось –

Решила вдруг одна упасть.

И метеор, низвергнутый с небес

Оставил росчерк света за собой.

И до того, как он совсем исчез,

Ты указала на него рукой.

– Смотри! Нам повезло, любимый,

Мы загадать желанье вправе.

И взгляд её такой счастливый,

Она вся радостью сияет.

И не колеблясь ни секунды,

Ты сразу же произнесла:

– Давай, и ты и я, не будем

Мы расставаться никогда!

– Давай… – я тихо говорю,

В суть твоей речи не вдаваясь,

А сам на поезда смотрю,

Что в моих мыслях представлялись.

Её лицо – оно прекрасно,

Что невозможно не любить,

Но я гляжу так беспристрастно,

Со мной не может сего быть.

Я не могу быть счастлив с ней,

Не смею верить в своё счастье.

Проснуться мне бы поскорей

В темнице той раскрытой пасти.

А впереди кричат друзья:

– Куда пропали? Эй, вы где там?

– Мы здесь, – им говорит она,

Но мне ответ совсем не ведом…

10

Железная дорога, провода,

Столбами связанные в цепь,

Они повсюду и всегда,

Конца и края для них нет.

Пустых товарняков вагоны

В плену забытых ржавых рельс.

Безбрежность, пустота и воля –

Набор вот ощущений весь.

Но вдруг раздался свист колёс,

Идущего на всех парах состава.

Ударил в уши гром на сотню гроз,

В след этому земля затрепетала.

Цистерн, вагонов вереницей,

И бог не ведает набитых чем,

От горизонта самого границы

Он ехал, управляемый незнамо кем.

Гудок пронзительный и долгий

Привлёк моё внимание, и я

Оглянулся, сбитый с толку,

От ужаса вдруг закатив глаза.

На встречу ещё поезд мчался,

Визжа железными шасси

Я между ними оказался –

Меж двух огней, и не уйти.

Меня на части словно разрывает,

Мне на ногах стоять всё тяжелей,

И воздухом горячим обжигает.

– Давайте! Проезжайте поскорей!

И снова грохот, визг и скрежет.

И взрыв! И поезд с рельс слетел.

Всё это слух до боли режет.

Я умирать так не хотел…

Ударная волна схватила крепко

И вознесла над огненным столпом.

Я – в пламени, как в океане щепка,

Невольно растворяюсь в нём…

11

Вонь керосина и накал пожара

Сменились смогом городским.

Автомобильные сигналы

Слух возвращали и глухим.

Я отворил глаза, и что же вижу –

Стою на перекрестии дорог,

Машины с каждым мигом ближе,

И не смотря на зной я весь продрог.

Динамики срываю с головы,

Кидаю плеер на асфальт.

От поездов мне не уйти –

Я слышу их колёсный гвалт.

Визг тормозов, треск стёкол битых,

Глухой удар столкнувшихся машин,

Наполненные болью вскрики.

И я бегу куда-то что есть сил…

12

Ни на секунду не сбавляя бега,

Я с подоконника срываюсь.

Мне до земли не менее парсека.

И от видений я скрываюсь

В безбрежном океане злата,

Мир заполняющих ветвей

Осины, провожающей куда-то,

Шептавшей нежно – не робей…

13

Из битых стёкол веет сквозняком,

И струпья сорванных обоев раскидало.

Дверь тарахтела сломанным замком,

Когда её вновь ветром открывало.

Стул не давал ей распахнуться –

Это последняя преграда.

Я не могу никак проснуться –

В ушах вагонов канонада.

Пинком стул отправляю в угол,

Дверная ручка вновь в моей руке,

Если сказать, что я испуган

Так значит промолчать вообще.

–Я не пойду, – себе шепчу,

Руками слёзы утираю,

Но ручку на себя тяну

И порог переступаю.

Сердешный роман

(лирическая повесть)

Прими собранье пёстрых глав,

Полусмешных, полупечальных,

Простонародных, идеальных,

Небрежный плод моих забав,

Бессониц, лёгких вдохновений,

Незрелых и увядших лет,

Ума холодных наблюдений

И сердца горестных замет.

Пересмотрел всё строго –

Противоречий очень много,

Но их исправить не хочу…

А. С. Пушкин «Евгений Онегин»

I

Внук славной той Екатерины,

Чей образ чтим через века,

Наделал зла, ну что ж, простим мы,

И осуждать не станем зря.

А может мы его пеняем,

Но вовсе нет его вины.

Чего за зря всё тут решаем

Дела минувшей старины?

Он Александр – император

Великой, Доблестной Руси!

О нём все помнят, каждый знает,

Но знать ли мог об этом ты?

Нет, думаю, наверно вряд ли

Знаком, читатель, ты с порядком,

Что становить хотел отец,

Но не успел – сынок-малец

Дорваться к власти всё ж сумел,

Как говориться – смел и съел.

Быть может даже поневоле

Он трон таким путём достиг,

Ведь знают все ещё со школы,

Что Павел жертвой пал интриг.

Глупец пошёл на поводу

И сам привёл себя к концу.

Но Александр с этих пор

Держал в душе своей укор,

Себя всё пуще проклинал,

Хотел раскаяться, но знал,

Что нет теперь ему прощенья,

А самому себе же мщеньем

Не помочь, так полно грусти и хандры!

На то ведь все они цари,

Что духом дóлжны быть сильны,

И думать нужно о стране,

И только после о себе.

Но рана рваная в душе

Забыть ему о той вине

Позволить так и не смогла,

И грусть с ним всюду и всегда.

Шли годы царствия его –

Зачем вдаваться мне в детали?

Ведь наш рассказ ведь не о том

А как мы ранее сказали:

Военные селенья, хутора,

Павла покойного мечта.

Чтоб жили все, как он хотел,

Как в армии, в солдат манер.

Чтоб делали всё по приказу:

Война,