Федор Сологуб - Том 1. Книги стихов
«Грустная, бледная тень…»
Грустная, бледная тень,Тесный, извилистый путь,Скучный и пасмурный день, –Сердце, о воле забудь!
Бледен, тоскующий, ты,Дышит томительно грудь,Робки и трудны мечты, –Сердце, о счастьи забудь!
Стихи. Книга четвёртая
«Не кончен путь далекий…»
Не кончен путь далекий.Усталый, одинокий,Сижу я в поздний час.Туманны все дороги,Роса мне мочит ноги,И мой костёр погас,И нет в широком полеОгня и шалаша…Ликуй о дикой воле,Свободная душа!
Всё в этом тёмном полеОдной покорно Воле.Вся эта ночь – моя!И каждая былинка,И каждая росинка,И каждая струя, –Всё мне согласно внемлет,Мечтой моей дыша.В моём томленьи дремлетВсемирная душа.
Далёк предел высокий.Усталый, одинокий,Над влажною золой,Я сам собою светел, –Я путь себе наметилНе добрый и не злой, –И нет в широком полеОгня и шалаша…Ликуй о дикой воле,Свободная душа!
«Не я воздвиг ограду…»
Не я воздвиг ограду,Не мне её разбить.И что ж! Найду отрадуЗа той оградой быть.
И что мне помешаетВоздвигнуть все миры,Которых пожелаетЗакон моей игры.
Я призрачную душуДо неба вознесу, –Воздвигну, – и разрушуМгновенную красу.
Что бьётся за стеною, –Не всё ли мне равно!Для смерти лишь откроюПотайное окно.
«Если б хотел я любить…»
Если б хотел я любить,Если бы мог я желать, –В мире кого полюбить,В жизни чего пожелать?
Только Отец мой да я,Больше и нет никого.Жизнь без хотенья – моя,Воля без жизни – Его.
«Я – бог таинственного мира…»
1.
Я – бог таинственного мира,Весь мир в одних моих мечтах.
2.
Не сотворю себе кумираНи на земле, ни в небесах.
3.
Моей божественной природыЯ не открою никому.
4.
Тружусь, как раб, а для свободыЗову я ночь, покой и тьму.
«И я возник из бездны дикой…»
И я возник из бездны дикой, И вот цвету,И созидаю мир великий, – Мою мечту.
А то, что раньше возникало, – Иные сны, –Не в них ли кроется начало Моей весны?
Моя мечта – и все пространства, И все чреды,Весь мир – одно моё убранство, Мои следы.
И если ныне в бедном теле Так тесно мне, –Утешусь я в ином пределе, В иной стране.
«Измученный жгучею болью…»
Измученный жгучею болью,Горячею облитый кровью,Пойми, где предел своеволью, –Я муки сплетаю с любовью.
Мучительный труд я приемлюОт вечной, незыблемой Воли, –Кто создал и небо, и землю,Тот создал и таинство боли.
В безумном восторге мученьяДрожит беззащитное тело.Забыты земные влеченья,И всякая похоть сгорела.
Вся прелесть и нечисть земнаяСвивается призрачным дымом.Единою болью стеная,Ты равен святым херувимам.
К престолу Творца и ВладыкиВ нетленную радость вселеннойТвои воздыханья и крикиВосходят хвалою смиренной.
«Воля к жизни, воля к счастью, где же ты?..»
Воля к жизни, воля к счастью, где же ты?Иль навеки претворилась ты в мечты,И в мечтах неясных, в тихом полусне,Лишь о невозможном возвещаешь мне?
Путь один лишь знаю, – долог он и крут, –Здесь цветы печали бледные цветут,Умирает без ответа чей-то крик.За туманом солнце скрыто, – тусклый лик.
Утомленьем и могилой дышит путь, –Воля к смерти убеждает отдохнуть,И от жизни обещает уберечь.Холодна и однозвучна злая речь,Но с отрадой и с надеждой внемлю ейВ тишине, в томленьи неподвижных дней.
«Полуночною порою…»
Полуночною пороюЯ один с больной тоскоюПеред лампою моей.Жизнь докучная забыта,Плотно дверь моя закрыта, –Что же слышно мне за ней?
Отчего она, шатаясь,Чуть заметно открываясь,Заскрипела на петлях?Дверь моя, не открывайся!Внешний холод, не врывайся!Нестерпим мне этот страх.
Что мне делать? Заклинать ли?Дверь рукою задержать ли?Но слаба рука моя,И уста дрожат от страха.Так, воздвигнутый из праха,Скоро прахом стану я.
«Стремленье гордое храня…»
Стремленье гордое храня,Ты должен тяжесть побороть.Не отвращайся от огня, Сжигающего плоть.
Есть яд в огне; он – сладкий яд,Его до капли жадно пей, –Огни высокие горят И ярче, и больней.
И как же к цели ты дойдешь,Когда не смеешь ты гореть?Всё, что ты любишь, чем живёшь, Ты должен одолеть.
Пойми, что, робко плоть храня,Рабы боятся запылать, –А ты иди в купель огня Гореть и не сгорать.
Из той купели выйдешь цел,Омыт спасающим огнём…А если б кто в огне сгорел, Так что жалеть о нём!
«В путь пора – ладья готова…»
В путь пора – ладья готова.Ляг в неё и почивай.В ней от берега чужогоУплывёшь в родимый край.
Не заботься о дороге,Верь: прочна твоя ладья.Ты проснёшься на порогеНеземного бытия.
«В первоначальном мерцаньи…»
В первоначальном мерцаньи,Раньше светил и огня,Думать-гадать о созданьиБоги воззвали меня.
И совещались мы трое,Радостно жизнь расцвела.Но на благое и злоеЯ разделил все дела.
Боги во гневе суровомПрокляли злое и злых,И разделяющим словомБыл я отторжен от них.
«Что селения наши убогие…»
Что селения наши убогие,Все пространства и все времена!У Отца есть обители многие, –Нам неведомы их имена.
Но, предчувствуя райские радости,Пред которыми жизнь – только сон,Отрекаюсь от призрачной сладости,Отвергаю томленье времён.
Увяданье, страданье и тление, –Мне суровый венец вы сплели.Не свершится завет воскресенияНикогда и нигде для земли.
«Восставил Бог меня из влажной глины…»
Восставил Бог меня из влажной глины, Но от земли не отделил.Родные мне – вершины и долины, Как я себе, весь мир мне мил.
Когда гляжу на дальние дороги, Мне кажется, что я на нихВсе чувствую колёса, камни, ноги, Как будто на руках моих.
Гляжу ли я на звонкие потоки, – Мне кажется, что это мнеЗемля несёт живительные соки, Свои дары моей весне.
«Нашу неподвижность бранью не клейми…»
Нашу неподвижность бранью не клейми:Нам коснеть в пещерах, созданных людьми.
Мы не можем выйти, мы не смеем жить;Много здесь предметов – нам их сторожить.
Чтоб не веял ветер, солнце бы не жгло,Да воды проворной к ложу не текло.
С человеком долго мы вели войну, –Человек ли скован, мы ль в его плену?
Весела ль, грустна ли вражеская речь, –Надо ждать решенья – и врага стеречь.
«Идти б дорогою свободной…»
