Наталья Кугушева - Проржавленные дни: Собрание стихотворений
ПИСЬМО (Б. К<исину>)
«Убежала с угрюмым номадом,Остробоким свистя каюком».Наша грусть над чужим стихомЭто юность была, это – радость.
Милый сверстник. Вы не тоскуйте, –«Эту ль жизнь поместить на плечах», –Догорает устало свечаИ стихов догорают лоскутья,
Но по-прежнему ясен закат,И плывет над старой Рязанью(Золотое воспоминанье!)Белых яблонь густой аромат…
По дороге из ВхутемасаВы зашли на Тверской бульвар,Нашу встречу – чудесный дар –Обессмертила муза Тараса:
О, рязанский «желтый вереск»Низколобого чудака,И навеки вошла строка:«Белый конь и лото-питореск»…
«Белый конь и лото-питореск,Шлях путивлит на Старую Рязань» –И певучее льется сказанье,«И на гребле брусничный вереск».
Ранней смерти цветком кровавымБыл увенчан наш друг и брат –Те апрельские дни звучатКак зловещая медь литавров,
Но храним мы неугасимыйЗвездный отблеск его стихов,Где горячую «киноварь» словНа вершину взнесли серафимы.
«Я молодость прошла как тихий сад…»
Я молодость прошла как тихий сад –Березовой аллеей к цветникам,Над головой коралловый закатК лиловым поднимался облакам.Хрустел песок под легкою ногойИ пахло табаком и резедой.
Теперь – над выжженной тропой пустыньБагровый колыхается закат,И горько пахнет тусклая полынь,И ящерицы быстрые скользят.Далеких сопок мертвая грядаИ жизнь, ушедшая из жизни навсегда.
10 августа 1951«Я не помню, как пахнут розы…»
Я не помню, как пахнут розы,Помню синий огонь стекла,Где дробятся мелкие звездыИ дрожат на снегу стола,
Помню тяжесть и великолепье.Пурпур цезарей и жрецов.Мне сверкнувшие через столетьяНа букете твоих цветов.
7 сентября 1951ПОСВЯЩЕНИЕ
Останусь я на выжженной землеКак отпечаток лапы динозавра,Как ракушка на меловой скале –Меня геолог откопает завтра, –
Он скажет: море бушевало здесь,И молодая возникала суша,Потом шумел под ураганом лесИ ледниками надвигалась стужа,
Но в толще эр нам сохранился след –Таков и ты, лирический поэт!
«Я медленно хожу и расплескать боюсь…»
В. ВольпинЯ медленно хожу и расплескать боюсьИ эту музыку, и эту грусть.
О вы, кто знал, какая тишинаВ пустынном доме. Мерный перестукГлухих часов. А за окном странаСнегов, просторов, облаков, разлук.
И голос мой, отвыкший говоритьСлова любви, отвыкший звать и петь,В последний час померкнувшей зариВновь начинает радостно звенеть, –
И музыкою за строкой строкаРождается из пепла вновь и вновь,Не устает записывать рука –Она жива – старинная любовь.
Пусть одиночество. Пустынный дом.И волчья ночь на страже за окном.
23 сентября 1951«Не стынет у поэтов кровь…»
Не стынет у поэтов кровь,Она бурлит, – под земное теченье.И до могилы воспевать любовьПоэта грозное предназначенье.Кто начертал на карте путьВысокогорных экспедиций,Тому нельзя с пути свернуть,И Дульциней Тобозских лицаВедут по страшным крутизнамНа самую вершину пика –И надо лазить старикамДля выполненья дел великих!
23 сентября 1951«Пылающие празднества закатов…»
Пылающие празднества закатов –Торжественный Бетховенский финал.Июля солнечною сонатойДень, отсверкав, в бессмертие упал.
В легчайшей киновари облакаПроходят меркнущею чередой,И ночи черная рукаСпускает занавес густой.
22 сентября 1951МОРЕ
Голос моря, как голос бога, –Мерный, глухой и грозный.И по большой, по морской дорогеПлавают рыбами звезды.Кто их поймает в хрупкие сети? –Может быть, только поэты и дети.
2 октября 1951«Золотые звенят бульвары…»
Я забуду ваш дом на тверском бульваре.
З. Хацревин
Золотые звенят бульвары.Белый домик, забытый вами,Деревянный, смешной и старый,Как «Стихи о Прекрасной Даме»,О, наивный запах нарциссов,И «Картонной Невесты» Блока,Что уходит от вас за кулисы,Плач беспомощный и одинокий…О, Пьеро постаревший и мудрый,Всё познавший на белом свете –Осыпается юность, как пудраИ как память друзей о поэте!..
9 октября 1951«На северо-запад корабль веду…»
На северо-запад корабль веду –Слепой полет в облаках.В тумане густом не найти звезду,И ветер гудит в парусах.
Никто не поможет. И штурмана нет.Молчат в темноте маяки.И волны стирают проложенный следОдним мановеньем руки.
Напрасно товарищи милые ждут,Сидят за накрытым столом –Змеиные щупальцы вытянул спрутПод хрупким трепещущим дном.
10 октября 1951НАСТОЛЬНЫЕ ЧАСЫ
Часы мои, не торопитесь жить,Нельзя скакать по бытию вприпрыжку.Уж вы не молоды. И что-то дребезжитУ вас внутри. И мучает одышка.
Вам путешествие на пользу не пошло.И здешний климат вреден безусловно –То слишком холодно, то чересчур тепло,И стол под вами шаткий и неровный.
Вы не забыли, – а забыть пора, –Эпоху Поварской. В шальном непостоянствеВаш лунный циферблат светился до утраИ стрелки мчались в мировом пространстве.Мир возникал не в четкости минут –Рвались столетья сгоряча, на клочья –И вся вселенная была зажата тут –В футляре деревянном и непрочном.
11 октября 1951ПЕЙЗАЖ
Угрюмые тусклые тучиПолзут, шевеля животами,Цепляясь за грязную землю,За крыши, за провода, –
И падает снег или дождикС разбухшего влагою неба,И ветер в окно колотитВеревочным мокрым концом,
И сумерек серая ватаСкрывает унылую землю,А света еще не далиВ темнеющие дома.
16 октября 1951«Пишу стихи – опасная забава…»
Пишу стихи – опасная забава.Растрачиваю щедро на строкуБез радости, без жизни и без славыВсё предназначенное на веку.
А смерть придет и встанет у порога, –Пойду за ней, не оглянусь назад.И не проводят в дальнюю дорогуНи мать, ни муж, ни старший мудрый брат.
Морозной ночью лунною и чистойСберется грустное, голодное зверье –Как выкормила Ромула волчица,Меня волчица с честью отпоет.
23 октября 1951«Под бубен шамана лукавый и мерный…»
Под бубен шамана лукавый и мерныйПляшу – и бубенчики в косах звенят.И стала душа моя злой и неверной,Змеиным и жадным стал пристальный взгляд
Судьба справедливо и мудро вмешалась:В огнеупорное сердце моеВложила любовь человечью и жалость –В суровое бросила бытие.
«Не будет цветов и траурных лент…»
