Николай Ильин - Океан. Выпуск одиннадцатый
— Ступай.
Сержант скрылся за плащ-палаткой.
— Пойдем и мы, лейтенант, на месте-то оно виднее. — Майор встал, набросил на плечи шинель и направился к двери. — Автомат захвати и гранат пару. Посмотрим, что там за ералаш.
— Слушаюсь. — Лейтенант взял оружие и, слегка покачиваясь, пошел за комбатом.
Их сразу же окутала густая темнота. Только справа, метрах в пятидесяти, частыми белыми черточками проступали во мраке стволы березок и слева, за линией окопов, изредка вспыхивали малиновые зарницы и доносился шум вялой, будто затеянной нехотя перестрелки. Дождь перестал, но воздух до предела был насыщен влагой. Прямо за порогом разлились огромные лужи.
Узким ходом сообщения, затянутым сверху маскировочными сетями, скользя по чавкающей под ногами вязкой глине, офицеры добрались до командного пункта роты, расположенного у самой опушки небольшой рощицы.
— Привет, капитан! Что, зашевелились там? — Майор подошел к прильнувшему к стереотрубе командиру роты. — Обычно ночью в последнее время они активности не проявляли.
— Черт знает, извините. Все было тихо, лишь ракеты пускали для порядка, как водится. Потом стрельба началась. Получается, как бы между собой перегрызлись, друг друга колотят. Пули к нам не залетают. Создается впечатление — до нас им вообще дела нет. Во, слышите? Темень еще эта проклятая… Когда нужно, так ее нет. А сейчас…
Он не успел договорить, как за немецкими окопами взметнулся к небу огромный кроваво-красный сполох. Через секунду дрогнула под ногами земля, так что со стен траншеи покатились комья глины.
— Здо́рово! — восхитился комбат. — Наверное, склад с боеприпасами рвануло. Света тебе не хватало — получай.
— А что свет? Все равно ничего не видать. Важно понять, что же они затеяли. Отвлекают внимание, может, специально, чтобы разведку пропустить? — предположил капитан.
— От них сейчас всего можно ждать — обложены со всех сторон, как медведь в берлоге. Прижали их к морю. Одна мысль осталась — как бы морем смыться, шкуру свою дырявую унести. Да напакостить напоследок побольше, — отрывисто сказал майор.
Внезапно стрельба усилилась. Подряд ухнуло несколько взрывов гранат. Словно горох по железной крыше, рассыпались очереди, небо прочертили разноцветные трассы, и на фоне разгорающегося пожара в глубине гитлеровской обороны на ничейную землю прямо перед окопами выскочили какие-то фигурки.
— Так и есть — разведка боем. — Капитан снял трубку телефона. — Восьмерка? Я — третий, приготовиться к контратаке. Товарищ майор, как подойдут к первому ориентиру, разрешите открыть огонь из минометов? А?
Опять с немецкой стороны взвился целый букет белых ракет. Ровное поле перед нашей обороной осветилось мертвым голубоватым светом. Длинные тени от бегущих преломлялись на взрытой и перепаханной снарядами и гусеницами танков земле. Снова с шипением взмыли ракеты, и в их свете отчетливо обозначились люди.
— Во весь рост жмут, гады, даже не пригибаются. Пьяные они, что ли? — Комроты потянулся к телефонной трубке. — Сейчас мы их встретим, живо отрезвеют.
— Подожди, не торопись. — Майор придержал капитана за плечо. — Здесь что-то не то. Если бы это была разведка, не стали бы они освещать нам цель.
— Знаем мы эти штучки-дрючки, всяко бывало. — Капитан опять потянулся к трубке.
— Отставить! Прислушайся. Слышишь? Кричат.
Сквозь шум боя со стороны противника доносились отдельные возгласы: «Не стреляйте, свои… Идем на прорыв… Не стреляйте…»
— Слышишь? По-русски кричат.
— А может, это перебежчики? — вставил лейтенант. Вчера как раз в этом районе бросали листовки. Вот и идут сдаваться.
— Во, во. И все горланят с рязанским акцентом. Не похоже на переход. Нет.
— А если власовцы?
— Вряд ли. Да и не было их на этом участке фронта.
— Скомандуй-ка, капитан. Быть готовыми, но не стрелять. Наблюдение усилить. А минометы пусть отрежут эту группу от немцев.
Капитан передал приказ комбата. Почти тотчас в воздухе засвистели мины — и на окопы врага обрушился огонь.
— Прикажи саперам открыть проход в заграждении. Через бруствер перелезли несколько солдат и поползли выполнять приказ.
Уже было отчетливо видно, как метрах в пятидесяти от КП по равнине, пригибаясь и укрываясь в воронках, бежали несколько черных фигурок.
— Дьявольщина! Да они же в своих палят! — Капитан посмотрел на майора. — Ну точно в своих!
— То-то и оно. А ты говоришь «разведка»! Здесь другое.
— А что именно?
— Подожди, разберемся…
Саперы открыли рогатки в заграждении, и в траншею стали прыгать люди.
— Матросы! Мать честная! — протянул кто-то удивленно. — Откуда же они, господи?
Трое моряков, заляпанных с головы до ног грязью, осторожно с рук на руки передали в окоп сделанные из жердей носилки с лежащим на них человеком.
— Эй, славяне! — крикнул один из них. — Доктора сюда, да живее шевелись — это наш командир.
…В блиндаже против майора сидел человек в форме морского офицера с усталым, почерневшим и небритым лицом. Из-под сдвинутой на затылок фуражки выбились рыжие вихры. Правую, нервно подергивающуюся щеку пересекала глубокая кровоточащая царапина. Он пытался прикурить от коптилки предложенную комбатом папиросу. Пальцы дрожали. Наконец ему это удалось. Моряк глубоко затянулся, но тут же, поперхнувшись, закашлялся, выпустил изо рта дым и, подняв на майора синие, с покрасневшими белками глаза, немного хрипловатым голосом произнес:
— Я заместитель командира по политической части подводной лодки «Щ-17» старший лейтенант Долматов Николай Николаевич. Моряки — это то, что осталось от нашей команды. Нас было шестьдесят, сколько прорвалось — сейчас доложат. Командир, капитан-лейтенант Леонид Сергеевич Ольштынский, тяжело ранен.
— А как вы сюда попали? — Майор поставил локти на стол и пристально взглянул на офицера. — Мы от берега в тридцати километрах. — Он кивнул на карту. — Даже в тридцати двух…
Долматов рассказал обо всех их злоключениях и в конце рассказа попросил комбата:
— Там в Кайпилсе — это недалеко отсюда — видимо, была захвачена гестаповцами наша разведчица-радистка, эта самая Ирма. Может быть, еще не поздно ей чем-то помочь?
— Кайпилс вчера взят нами. Этим ударом завершилось полное окружение столицы Советской Латвии. Сегодня утром мы нанесем удар по ее западной окраине.
— У меня к вам просьба, товарищ майор. Сообщите, пожалуйста, в разведотдел, что их радистка Ирма Линдус, скорее всего, находилась в кайпилсском гестапо. Нужно что-то срочно предпринять, надо действовать.
— Доложу сейчас же. Не беспокойтесь.
— Где у вас медсанбат? Туда понесли нашего командира, я его должен видеть, узнать, как он там.
— Я дам вам провожатого — это рядом, вас отведут…
— Вы спрашиваете об офицере-моряке, недавно доставленном к нам матросами? — с сильным акцентом спросила дежурная сестра. — Я сейчас узнаю, одну минуточку. — Она встала и вышла в соседнюю комнату.
В сопровождении сестры появился пожилой врач в больших роговых очках.
— Это вы интересуетесь моряком-капитаном?
— Я, доктор, я. Как у него дела? — Долматов снял фуражку и вытер ладонью лоб.
— Четыре проникающих пулевых ранения в область брюшины. Умер на операционном столе.
У Долматова перехватило дыхание.
Глава 9. ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Главный редактор «Морского журнала» Долматов сидел за большим письменным столом и просматривал гранки, отчеркивая в них что-то карандашом.
Дверь отворилась, вошла секретарша и остановилась на пороге.
— Николай Николаевич, вас спрашивают. — Она улыбнулась.
— Кто? — Долматов не любил, когда его отрывали от дела.
— Просил передать — друг.
— А-а… Пусть входит. Где он? — Долматов вскочил.
— Здесь, здесь. — В кабинет вошел мужчина средних лет в легком сером костюме. Они обнялись…
В Кайпилс Долматову удалось попасть лишь спустя год после окончания войны. Работники КГБ внимательно выслушали его просьбу и помогли ознакомиться с архивами местного гестапо, с материалами по делу подпольной организации. Журналисту-моряку не только оказали содействие, но и подключили в помощь ему молодого энергичного лейтенанта. Они вдвоем до мельчайших подробностей восстановили картину деятельности партизан и подпольщиков, опросили уйму людей, но нигде даже мельком не было упоминания о разведчице-радистке Ирме Линдус. Всё обрывалось на том дне, когда она покинула отряд подводников.
С тех пор всякий раз, как только Долматов по делам службы наведывался в Прибалтику, он снова и снова пытался нащупать хоть какие-то нити. Активно в этом помогал ему ставший другом и уже подполковником КГБ тот самый энергичный лейтенант.
