Василий Пушкин - Поэты 1790–1810-х годов
2. ПРОГУЛКА В СУМЕРКИ, ИЛИ ВЕЧЕРНЕЕ НАСТАВЛЕНИЕ ЗОРАМУ
Уже в проснувшемся другом земном полшареСветило пламенно ночных тьму гонит туч,А мы из-за лесов едва в сгущенном пареЗрим умирающий его вечерний луч.
Какая густота подъемлется седаяК горящим небесам с простывших сих полей!Смотри! почти везде простерлась мгла густая,И атмосфера вся очреватела ей!
С востока ночь бежит к нам с красными очами;Воззри сквозь тень на блеск красот ее, Зорам!Хоть кроет нас она тенистыми крылами,Но яркие огни, как искры, блещут там.
Не искры то — миры вращаются спокойно,Которы столько же велики, как Земля.Когда из недр они хаоса вышли стройно,С тех пор еще текут чрез пламенны поля.
Но нам судьбы гласят, что некогда потонетДрожащая Земля в пылающих волнахИ бренна тварь, огнем жегомая, восстонетДа из коры своей изыдет, сверзя прах.
Увы! — тогда луна, которой луч заемныйПо тусклом своде в ночь безоблачну скользит,Зря судорожну смерть и вздох соседки чермной,Сама начнет багреть и дым густой явит.
Ах! скроет, скроет тьма прекрасное светилоВ те самые часы, когда б с небес оноЕще в мир страждущий сиянье ниспустило!Ужель и всем мирам погибнуть суждено?..
Постой, Зорам! — ты ль мнишь, что мир так исчезает?Не мни! — то действует всевечная любовь,Что грубый с мира тлен сим образом спадает;Подобно фениксу наш мир возникнет вновь.
Но знай, что есть един незримый круг верховный,Который выше всех явлений сих ночных,В который существа должны лететь духовныСквозь облачны пары на крылиях живых!
<1785>3. ОДА К БЛАНДУЗСКОМУ КЛЮЧУ
Из Горац<ия> с лат<инского>
О ты, Бландузский ключ кипящий,В блистаньи спорящий с стеклом,Целебные струи точащий,Достойный смешан быть с вином!Заутра пестрыми цветамиХочу кристалл твой увенчать,Заутра в жертву пред струямиХочу козла тебе заклать.
Красуясь первыми рогамиИ в силе жар имея свой,Вотще спешит он за коза́миИ с спорником вступает в бой;Он должен кровь свою червленуС тобой заутра растворить,И должен влагу он студенуЧервленой влагой обагрить.
Хоть Песией звезды горящейСуровый час и нестерпим,Но ты от силы сей палящейПод хладной тенью невредим;Волы под игом утружденны,Стада бродящи на поляхТобой бывают прохлажденны,В твоих находят жизнь струях.
Ты будешь славен, ключ счастливый,Достоин вечныя хвалы,Как воспою тенисты ивы,Обросши тощу грудь скалы,Отколь твои струи прозрачны,Склонясь серебряной дугой,С отвагой скачут в долы злачныИ говорят между собой.
<1787>4. ПЕРВЫЙ ЧАС ГОДА
К другу И<косову>
Час бил; отверзся гроб пространный,Где спящих ряд веков лежит;Туда протекший год воззванныйНа дряхлых крылиях летит;Его туманы провождаютИ путь слезами омывают;Коса во длани не блестит,Но, смертных кровью пресыщеннаИ от костей их притупленна,Меж кипарисами висит.
Сын вечности неизъясненной,Исторгнувшись из бездны вдруг,Крылами юности снабденныи,Слетает в тусклый смертных круг;Фемиды дщери воскресаютИ пред лицом его играют;Весна усопшие красыРассыпать перед ним стремитсяИ вместо вихрей вывести тщитсяСпокойны в январе часы.
Она с улыбкою выходитИз храмины своей пустой,Дрожащих зе́фиров выводитНа хладный воздух за собой;Но, взор одеждой закрываяИ паки в храмину вступая,Стенет, что скинуть не моглаТоль рано с древ одежд пушистыхИ погрузить в слезах сребристыхЗимы железного чела.
Грядет сын вечности священнойИсполн влияния планет,И жребий мира сокровенныйВо мрачной урне он несет;Пред ним ирой с щитом робеет,И червь у ног его немеет;Кривому острию косыДуша правдива лишь смеется,Не ропщет, что перестрижетсяНить жизни в скорые часы.
Иной рыдает иль трепещет,Что изощренно лезвееУже над головою блещет,Готово поразить ее;Другой, стоя́ вдали, вздыхаетИ робки взоры простираетНа нового небес посла,Железную стрелу держаща,О роковой свой брус точаща,Дабы пронзить его могла.
Колики смертны почитаютСей новый год себе бичемИ сколь не многи обретаютВождя к спокойной смерти в нем!Но если я твой одр суровыйСлезой омою в год сей новыйИ ты — в свой темный гроб сойдешь,Возможно ль, ах! — при смерти лютыИметь тебе тогда минуты?
Любезный друг! — ты лишь уснешь.Когда же парки уважаютТобой боготворимых музИ ножниц острие смягчают,Да не прервется наш союз, —Тогда скажу я, восхищенный:«О Феб, Латоною рожденный!Еще дай новых нам годов,Да мы продлим дни в дружбе нежной,Доколе век наш безмятежныйНе осребрит на нас власов!»
<1789>5. СУДЬБА ДРЕВНЕГО МИРА, ИЛИ ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП [51]
Я зрю мечту, — трепещет лира;Я зрю из гроба естестваИсшедшу тень усопша мира,Низверженну от божества.
Она, во вретище облекшись,Главу свою обвивши мхомИ лактем на сосуд облегшись,Сидит на тростнике сухом.
О древних царствах вспоминая,Пускает стон и слезный токИ предвещает, воздыхая,Грядущу роду грозный рок.
Она рекла: «Куда сокрылсяГигантов богомерзкий сонм,Который дерзостно стремилсяВступить сквозь тучи в божий дом?
Куда их горы те пропали,Которы ставя на горах,Они град божий осаждали?Они распались, стали прах.
Почто из молнии зловредной,Как вихрь бурлив, удар летитВ средину колыбели бедной,Где лишь рожденный мир лежит?
Ужели звезды потрясаяйЛиет млеко одной рукой,Другою, тучи подавляя,Перуном плод пронзает свой?
Увы! — о племена строптивы!Забыв, кто мещет в бурях градИ с грозным громом дождь шумливый,Блуждали в мыслях вы стократ!
Блуждали, — и в сию минутуОтверз он в гневе небесаИ, возбудив стихию люту,Скрыл в бездне горы, дол, леса.
Тогда вторая смесь сразилась,Вторый хаос вещей воззван;Вселенна в море погрузилась;Везде был токмо Океан.
Супруг Фетиды среброногой,Нахмурив свой лазерный взор,Подъял вод царство дланью строгойПревыше Араратских гор.
Тогда тьмы рыб в древах висели,Где черный вран кричал в гнезде,И страшно буры львы ревели,Носясь в незнаемой воде.
Супруги бледны безнадежноОбъемлются на ложе вод;С волнами борются — но тщетно…А тамо — на холме — их плод…
Вотще млечно́й он влаги просит;Свирепая волна бежит —Врывается в гортань — уносит —Иль о хребет, — рванув, дробит.
Четыредесять дней скрывалисьЦелленины лучи в дождях;Двукратно сребряны смыкалисьЕе рога во облаках.
Одна невинность удержалаВ свое спасенье сильну длань,Что бурны сонмы вод вливалаВ горящу злостию гортань.
Хотя десницею багрянойОтец богов перун металИ, блеск и треск по тверди рдянойПростерши, небо распалял;
Хоть мира ось была нагбенна,Хотя из туч слетала смерть, —Невинность будет ли смятенна,Когда с землей мятется твердь?
Ковчег ее, в зыбях носяся,Единый мир от волн спасал;А над другим, в волнах смеяся,Пени́сту бездну рассекал.
Не грозен молний луч отвесных,Ни вал, ни стромких скал край, —Сам вечный кормчий сфер небесныхБыл кормчим зыблемой ладьи.
Меж тем как твари потреблялись,Явился в чистоте эфир,Лучи сквозь дождь в дугу соткались,Ирида вышла, — с нею мир.
О Пирра! пой хвалу седящуНа скате мирной сей дуги!Лобзай всесильну длань, держащуУпругие бразды стихий!
Но о Ириды дщерь блаженна!Страшуся о твоих сынах!Их плоть умрет, огнем сожженна,Как прежде плоть моя в волнах.
Когда смятется в горнем миреПламенно-струйный Океан,Смятутся сферы во эфире,Со всех огнем пылая стран.
Пирой, Флегон, маша крыламиИ мчась меж страждущих планет,Дохнут в них пылкими устами,Зажгут всю твердь, — зажгут весь свет.
Там горы, яко воск, растаютОт хищного лица огня,Там мрачны бездны возрыда́ют,Там жупел будет ржать стеня.
Не будет Цинфий неизменныйХвалиться юностью своей,Ни Пан цевницей седьмичленной,Ни Флора блеском вешних дней.
Крылатые Фемиды дщериВзлетят к отцу в урочный час,Небесные отверзнут двери, —Отверзнут их в последний раз.
Лишь глас трубы громо-рожденнойС полнощи грянет в дальний юг:Язык умолкнет изумленный,Умолкнет слава мира вдруг.
Героев лавр, царей коронаИ их певцов пальмо́вый цвет,Черты Омира и Марона —Всё их бессмертное умрет.
Как влас в пещи треща вспыхает,Как серный прах в огне сверкнетИ, в дыме вспыхнув, — исчезает,Так вечность их блеснет — и нет…
Едино Слово непреложноПрострет торжественный свой взорИ возвестит из туч неложноПоследний миру приговор.
Меж тем как в пламени истлеетЗемнорожденный человек,Неборожденный окрылеет,Паря на тонких крыльях ввек.
Падут миры с осей великих,Шары с своих стряхнутся мест;Но он между развалин дикихПопрет дымящись пепел звезд.
О мир, в потомстве обновленный!Внемли отеческую тень,Сказующу свой рок свершенныйИ твой грядущий слезный день!»
Изрекши, — скрылася тень мира;За нею вздохи вслед шумят;Из рук падет дрожаща лира,—Я в ужасе глашу: «Бог свят!»
<1785>6. ХИТРОСТИ САТУРНА, ИЛИ СМЕРТЬ И РАЗНЫХ ЛИЧИНАХ
