Эдуард Асадов - Избранное
МНЕ ТАК ВСЕГДА ХОТЕЛОСЬ ВЕРИТЬ В БОГА
Мне так всегда хотелось верить в Бога!Ведь с верой легче все одолевать:Болезни, зло, и если молвить строго,То в смертный час и душу отдавать…
В церквах с покрытых золотом икон,Сквозь блеск свечей и ладан благовонныйВ сияньи нимба всемогущий ОНВзирал на мир печальный и спокойный.
И вот, кого ОН сердцем погружалВ святую веру с лучезарным звоном,Торжественно и мудро объяснял,Что мир по Божьим движется законам.
В Его руце, как стебельки травы, —Все наши судьбы, доли и недоли.Недаром даже волос с головыУпасть не может без Господней воли!
А если так, то я хочу понятьПервопричину множества событий:Стихий, и войн, и радостных открытий,И как приходят зло и благодать?
И в жажде знать все то, что не постиг,Я так далёк от всякого кощунства,Что было б, право, попросту безумствоПодумать так хотя бы и на миг.
Он создал весь наш мир. А после всех —Адама с Евой, как венец созданья.Но, как гласит Священное писанье,Изгнал их вон за первородный грех.
Но если грех так тягостен Ему,Зачем ОН сам их создал разнополымиИ поселил потом в Эдеме голыми?Я не шучу, я просто не пойму.
А яблоко в зелено-райской куще?Миф про него — наивней, чем дитя.Ведь ОН же всеблагой и всемогущий,Все знающий вперёд и вездесущийИ мог все зло предотвратить шутя.
И вновь и вновь я с жаром повторяю,Что здесь кощунства не было и нет.Ведь я мечтал и до сих пор мечтаюПоверить сердцем в негасимый свет.
Мне говорят: — Не рвись быть слишком умным,Пей веру из Божественной реки. —Но как, скажите, веровать бездумно?И можно ль верить смыслу вопреки?
Ведь если это правда, что вокругВсе происходит по Господней воле,Тогда откуда в мире столько мукИ столько горя в человечьей доле?
Когда нас всех военный смерч хлесталИ люди кров и головы теряли,И гибли дети в том жестоком шквале,А ОН все видел? Знал и позволял?
Ведь «Волос просто так не упадёт…»А тут-то разве мелочь? Разве волос?Сама земля порой кричала в голосИ корчился от муки небосвод.
Слова, что это — кара за грехи,Кого всерьёз, скажите, убедили?Ну хорошо, пусть взрослые плохи,Хоть и средь них есть честны и тихи,А дети? Чем же дети нагрешили?
Кто допускал к насилью палачей?В чью пользу было дьявольское сальдо,Когда сжигали заживо детейВ печах Треблинки или Бухенвальда?!
И я готов, сто раз готов припастьК ногам того мудрейшего святого,Кто объяснит мне честно и толково,Как понимать Божественную власть?
Любовь небес и — мука человечья.Зло попирает грубо благодать.Ведь тут же явно есть противоречье,Ну как его осмыслить и понять?
Да вот хоть я. Что совершал я прежде?Какие были у меня грехи?Учился, дрался, сочинял стихи,Порой курил с ребятами в полъезде.
Когда ж потом в трагическую датуФашизм занёс над Родиною меч,Я честно встал, чтоб это зло пресечь,И в этом был священный долг солдата.
А если так, и без Всевышней волиИ волос с головы не упадёт,За что тогда в тот беспощадный годБыла дана мне вот такая доля?
Свалиться в двадцать в чёрные лишенья,А в небе — все спокойны и глухи,Скажите, за какие преступленья?И за какие смертные грехи?!
Да, раз выходит, что без Высшей волиНе упадёт и волос с головы,То тут права одна лишь мысль, увы,Одна из двух. Одна из двух, не боле:
ОН добр, но слаб и словно бы воздушенИ защитить не в силах никого.Или жесток, суров и равнодушен,И уповать нелепо на Него!
Я в Бога так уверовать мечтаюИ до сих пор надежду берегу.Но там, где суть вещей не понимаю —Бездумно верить просто не могу.
И если с сердца кто-то снимет гириИ обрету я мир и тишину,Я стану самым верующим в миреИ с веры той вовеки не сверну!
1991 г.ГРЕХИ ЧЕЛОВЕЧЬИ, ИЛИ КТО ВИНОВАТ?
Мысль о том, что нельзя никогда грешить,Знают все континенты и все народы.Это так. Но, однако, пора спросить:Почему же так нравиться всем грешить?
И так странно устроен закон природы?Вот, к примеру: грешно ли курить табак?Да, курение — зло. В этом нет сомненья!Но тогда почему кто-то сделал так,Что куренье приятнее некуренья?
Ну, а хмель? Это чуть ли не сатана!Это — грех и опасность ого какая!А Природа — нам мать! Почему ж онаВсе устроила так, что стакан винаНам намного приятней стакана чая?
Ну, а что до любви и её утех,Так ведь мы чуть не с юности понимаем,Что как раз вот за этот-то самый грехНаши предки навеки расстались с раем.
Ну, а кто изобрёл эти все наслажденья?Не Природа ли с мудрой своей главой?И вели она, только махни рукой —Все на секс бы взирали почти с презреньем.
Ведь понятно, что, если блаженства нет —Не нужны ни объятья, ни поцелуи.И ослабь, скажем, дама на миг корсет —Кавалеры кидались бы врассыпную!
Шутка — шуткой. Но если всерьёз сказать,То Природа сама нам вручила страсти.Значит, это в её абсолютно власти:Что позволить нам всем и чего не дать?!
Ужас в том, что едва ли не навсегдаПлюс и минус смешались невероятно.Ведь грешить почему-то всегда приятно,А творить благородное — скукота.
Мы творим только то, что дано творить,Ибо мы у Природы всего лишь дети.Ну, а если грешим мы порой на свете,То кого же за эти грехи винитиь?!
1994 г.ХОЧУ ПОНЯТЬ
Верить можно лишь в то, что всегда понятно.В непонятное как же возможно верить?Непонятное, правда, порой занятно,Только всё-таки это — глухие двери.
Вот никак не пойму: почему, зачемБожьим силам угоден лишь раб скорбящий,Раб, повсюду о чем-то всегда молящий,Уступающий в страхе всегда и всем?
Отчего возвеличен был в ранг святогоТот, кто где-нибудь схимником век влачил,Кто постами себя изнурял суровоИ в молитвах поклоны бессчётно бил?
Он не строил домов, не мостил дороги,Он не сеял хлебов, не растил детейИ за чьи-либо горести и тревогиНе платился в борьбе головой своей.
Он молился. Все правильно. Но молитьсяМного легче, чем молотом в кузне бить,Плавить сталь иль сосны в тайге валить.Нет, молиться — не в поте лица трудиться!
Но в святые возвысили не того,Кто весь век был в труде и солёной влаге,А того, не свершившего ничегоИ всю жизнь говорившего лишь о благе.
И правдиво ль Писание нам гласит,Что повсюду лишь тот и отмечен Богом,Кто склоняется ниц пред Его порогомИ в молитвах Ему постоянно льстит?!
Бог — есть Бог. Он не может быть людям равным,Уподобясь хоть в чем-нибудь их судьбе.Разве может он быть по-людски тщеславнымИ вдыхать фимиам самому себе?!
И оттуда — из гордого великолепьяЯ не верю тому, что в людских глазахС удовольствием видит ОН Божий страхИ униженно-жалкое раболепье!
И никак не могу я постичь душой,Почему и в былом, и при нашем времениЖизнь мерзавцев, как правило, — рай земной,А порядочным — вечно щелчки по темени?!
И коль ведомо Богу всегда о том,Что свершится у нас на земле заране,Почему ОН не грянет святым огнёмПо жулью, подлецам и по всякой дряни?!
Да, согласен: ОН есть. Но иной, наверно,И не все, может статься, в Его руках,Значит, биться со всем, что черно и скверно,Надо нам. Нам самим, на свой риск и страх.
Да и надо ль, чтоб лезли в глаза и ушиЖар свечей, песнопенья и блеск кадил?Бог не жаждет торжеств, не казнит, не рушит.Пусть Он вечно живёт только в наших душах,Где учил бы труду и любви учил.
Жить по совести — это и есть — прекрасно.И действительно честным не слыть, а быть,И со всякой нечистью биться страстно —Вот такое мне очень и очень ясно,И такому я вечно готов служить!
1991 г.ЗДРАВСТВУЙ, ГОРОД ОДИНЦОВО!
Александру Гладышеву
Мой друг! И вблизи, и в любой далиЗапомни хорошее, звонкое слово:Есть город под небом Московской землиС лирическим именем — Одинцово.
Зимою в снегах, а весной в листве,С лугами, рекой и сосновым боромСтоит он, спиной прислонясь к Москве,И смотрит на запад спокойным взором.
В историю вписано красной строкой,Как правил в Москве по веленью сердецНадежда отечества — Дмитрий Донской,И был у него всегда под рукойЛюбимый боярин Андрей Одинец.
И вот за любовь и за то, что ни разуНе гнул пред врагами в боях головы,Пожалован был он великим княземДеревней на западе от Москвы.
А грамота князя и мудрое словоВовек нерушимы. На том конец!И если хозяин селу Одинец,То, значит, и зваться ему — Одинцово!
И двинулось дело упрямо в ростПри жизни достойнейшей и неброской.Процесс этот сложен, и мудр, и прост,И вот Одинцово — уже форпостУпорства и славы земли Московской!
Припомните: смуту и боль землиВ страстях и пожарах, как в лютой пасти,Когда вдруг Лжедмитрии к нам пришлиПод стягами польско-литовской власти.
Но долго ль царить на земле моейМогли те поляки и те литовцы?!Гнев бурно прошёл по России всей,И первыми стали их гнать взашейВсе те же отважные одинцовцы!
И слово «форпост» не трезвон, а суть,Тут воля, стоящая непреклонно.Припомните: где заступили путьБезжалостным ордам Наполеона?!
Да, здесь, как седьмой, как девятый вал,Лупили врагов всех мастей и видовТо Дорохов — доблестный генерал,А то легендарный Денис Давыдов!
И, прежде чем встретить у Бородино,Стремились вот здесь днём и ночью битьсяИ вдрызг ощипали ту злую птицуС когтями железными заодно!
И, видя всем сердцем насквозь французов,Под немощью пряча свой острый ум,Сидел здесь над планами сам Кутузов,Исполненный гордо-высоких дум!
А раньше, предвидя, быть может, пушкиИ подлости пылкой душой грозя,В Захарове юный великий ПушкинПисал свои вирши, перо грызя.
Шли годы. И вот, как по злому слову,Фашизм свой стальной обнажил оскал.Он яростно пер. Он гремел, но всталВот тут — возле подступов к Одинцову!
Да, встал. И уже — ни фанфар, ни трюков,Ни даже случайных побед хотя б!Не зря ж учредил здесь свой главный штабПобедоносный Георгий Жуков!
И пусть все успехи ещё далеки,Но в сердце победы уже отмеченыОтсюда: с полоски Москвы-рекиДо Эльбы и Одера, до неметчины!
Торопится время за годом годС проблемами, спорами, вдохновеньем,Живёт в Одинцове живой народ,Готовый к труду и любым сраженьям.
А как же иначе?! Ведь всякий годТут рядом отважники и отличники:С бесстрашным танкистом — лихой пилот,А возле ракетчиков — пограничники.
А мирные жители? Вновь и вновьСкажу: жизнь звенит! И добавлю снова:Кто верует в искренность и любовь —Прошу вас пожаловать в Одинцово!
И в праздничный день мы поднимем тостЗа совесть, за правду и ветер хлёсткий,За город бесстрашия. За форпостСвободы и славы земли Московской!
1 июня 1997 г. МоскваСПАСИБО
