Владимир Маяковский - Том 10. Стихотворения 1929-1930
Москва 22–23 ноября 1929 г.
Особое мнение*
Огромные вопросищи, огромней слоних,страна решает миллионнолобая.А сбоку ходят индивидумы, а у нихмнение обо всем особое.Смотрите, в ударных бригадах Союз,держат темп и не ленятся*,но индивидум в ответ: «А я остаюсьпри моем, особом мненьице».Мы выполним пятилетку, мартены воспламени,не в пять годов, а в меньше,но индивидум не верит: «А у меняимеется, мол, особое мненьище».В индустриализацию льем заем,а индивидум сидит в томлениии займа не покупает и настаивает на своемсобственном, особенном мнении.Колхозим хозяйства бедняцких масс,кулацкой не спугнуты злобою,а индивидумы шепчут: «У насмнение имеется особое».Субботниками бьет рабочий мирпо неразгруженным картофелям и поленьям,а индивидумы нам заявляют: «Мыпосидим с особым мнением».Не возражаю! Консервируйте собственный разум,прикосновением ничьим не попортив,но тех, кто в работу впрягся разом, —не оттягивайте в сторонку и напротив.Трясина старья для нас не годна —ее машиной выжжем до дна.Не втыкайте в работу клинья, —и у нас и у массы и мысль однаи одна генеральная линия.
[1929]
На что жалуетесь?*
Растет курьерский строительный темп.В бригадах в ударных — тыщи.И лишь, как рак на мели, без темпрозаик уныло свищет.Отмашем в четыре пятерку лет,но этого мало поэту.В затылок в кудластый скребется поэт,а тем под кудрею — и нету.Обрезовой пулей сельскую темькулак иссверлил, неистов.Но, видите ли, не имеется тему наших у романистов.В две чистки сметаем с республики сор*,пинок и рвачу и подлизе,а тут у рампы грустит режиссер —мол, нету ни тем, ни коллизий.Поэт, и прозаик, и драмщик зачах,заждались муз поприблудней.Сынам ли муз корпеть в мелочахкаких-то строительных будней?Скоро и остатки русалочных воспоминанийизэлектричат и Днепры и Волховы, —а искусство живет еще сказками няни,идущими от царей гороховых.«Он» и «она», да «луна», да плюс —фон из революционных героев и черни…Литература и ноет, и пухнет, как флюс,и кажется, посмотрю, прочту — и утоплюсьот скуки и от огорчений.Слезайте с неба, заоблачный житель!Снимайте мантии древности!Сильнейшими узами музу ввяжите,как лошадь, — в воз повседневности.Забудьте про свой про сонет да про опус,разиньте шире глаз,нацельте его на фабричный корпус,уставьте его на стенгаз!Простите, товарищ, я выражусь грубо, —но землю облапьте руками,чтоб трубадуры* не стали «трубо…раз — трубо-дураками».
[1929]
Стих как бы шофера*
Граждане, мне начинает казаться,что вы недостойны индустриализации.Граждане дяди, граждане тети,Автодора* ради — куда вы прете?!Сто́ит машине распрозаявиться —уже с тротуара спорхнула девица.У автомобильного у колесикаостановилась для пудрения носика.Объедешь мостовою,а рядом на лужищес «Вечерней Москвою»встал совторгслужащий.Брови поднял,из ноздри — волосья.«Что сегодняидет в «Коло́ссе»*?Объехали этого, других догнали.Идут какие-то две канальи.Трепать галошипоходкой быстрой ли?Не обернешь их,и в ухо выстрелив.Спешишь — не до шуток! —и с прытью с блошиноюв людской в промежутоквопьешься машиною.И упрется радиаторв покидающих театр.Вам ехать надо? Что ж с того!Прижат мужчина к даме,идут по пузу мостовойсомкнутыми рядами.Во что лишь можно(не язык — феерия!)в момент обложенався шоферия.Шофер столкновеньям подвел итог:«Разинь гудок ли уймет?!Разве тут поможет гудок?!Не поможет и пулемет».Чтоб в эту в самую в индустриализациюверы шоферия не теряла,товарищи, и в быту необходимо взятьсяза перековку человеческого материала.
[1929]
