Константин Бальмонт - Том 4. Стихотворения

Их перстень

Свежий ветер, влажный воздух возле волн.Ах, Тристан, тебя кладу я в черный челн.  Ах, Тристан, морская – верная вода.  Будешь ты с твоей Изольдой навсегда.Разве в мире можно милых разлучить?В ткань земную нам от Неба – к нити нить.  Разве чайка с светлой чайкой над волной  Не взлелеяны Безбрежностью – одной?Разве ключ не верно входит в свой замок?Смерть пришла. Любовь пришла. Восполнен срок.  И не нужно белый парус надевать.  С белым парусом – несмирная кровать.Белый парус, это – труд, тяготы нам.Черный парус – путь к невянущим садам.  Черный парус – ночь и ворона крыло.  Ночью – звезды. Ночью – любящим светло.Так, Тристан. С тобой я с детских дней была.Смерть ли я? Любовь – не более светла.  Смерть – любовь – любовь за смертью – череда.  Верь, морская – вечно верная вода.Доплывешь ты до единственной черты.Вновь поймешь, что ты – она, она есть ты.  Миг пронзенья. Самородок золотой  В горне сразу станет солнечной водой.Копья Солнца к соснам прянут вековым, –Сосны в цвете, золотистый всходит дым.  Луч от Солнца свой наложит жаркий знак, –  Легкий шорох, вмиг раскрылся алый мак.Спит Изольда в халцедоновом гробу.Победил ли человек когда Судьбу?  Спит в берилловом гробу, заснул Тристан.  В двух могилах им удел раздельный дан.В двух могилах, и часовня между них.Пойте, птицы! Трубадуры, спойте стих!  То, что Бог соединил, не разлучить.  В ткань земную нам от выси – к нити нить.Тонкой нитью паутинится намек.Из земли восходит нитью стебелек.  Из могилы – вот один, – а там другой  Древо с древом – над крестом – рука с рукой.Над часовней – ты срубай их не срубай –Над разлукой – две любви – цветочный май.  Две любви? Любовь – везде – всегда – одна.  Сердце – с сердцем. Льет в них пламень вышина.И срубали их три раза. Но корольНе велел, чтоб дольше длилась эта боль.  Так два древа – обвенчались в вышине.  А часовня между ними – вся в огне.В звуках музыки, в огне высоких свеч.Сердце верное от сердца ль устеречь?  В ткань земную нам от Солнца – к нити нить.  Что любовь зажгла, – и Морем не залить!

Люблю я цветы

Имени Тани Осиповой

Люблю я цветы – как любит мать свою нежный ребенок,Люблю я цветы – как любится сердце, поняв, что означился срок,Люблю я цветы – как любит птица другую, чей голос звонок,Люблю я цветы – как любит цветок – чуть зацветший далекий цветок.

Все спят еще в доме – я в лес, один, иду спозаранка,Смотрю, не расцвел ли, явив солнцегроздья, Испанский дрок,Но в сердце моем расцветает одна голубая грустянка,Земли не вкусивший, лишь неба испивший, хрупкий цветок.

Иду я до Моря – берег свой точит, синеет, клокочет,Затихнуть не хочет, свершает свой бег; нападенье и скок,Не Море ли влагой своею соленой мне горькое что-то пророчит,Две красныя капли – я слышу – упали – там в сердце – на мой голубой цветок.

Домой возвращаюсь размеренным шагом – порой, на закате,Одна одинокая тучка под Солнцем расплавится в огненный клок,Но огненной тучке, и Солнцу, всем солнцам, – о, всем без изъятий, –Одно загашенье, и, кровью обрызган, там в сердце спит голубой цветок.

В земле от корней всех расцветов нежнейших прорежется ранка,Люблю я цветы – как напев – как любовь – как гремучий поток,Люблю я цветы – из цветов мне люба голубая грустянка,Лампада горит пред иконой – сердцу больно – в нем вырос цветок.

Fuga Idearum

Имени Тани Осиповой

Прошла жара. И fuga idearumИсчезла с нею. Разум ясно тих.И копьеносно всходит мерный стих,Взяв явор образцом и белый арум.

Душевный зной был пройден мной недаром.Жесток, Судьба, удар бичей твоих,Но верны звезды, – я исторг у нихНемую власть над собственным пожаром.

Шальной ли ветер мне принес зерно –В мой сад – упор нездешняго побега?Светло в цветке, когда в корнях темно.

Как дротик – стебель. В чаше – свежесть снега.Отрава – в корне. Но волшебна нега,С чьей лаской обручиться мне дано.

Что ворожит твое веретено,О, Златокруг, столетьями воспетый?Ты, Солнце, мечешь гроздьями планеты,Чрез бездну бездн к звену стремишь звено.

Из тьмы тобою в мир изведеноТакое огнердение, вне сметы,Что все цветы в цвета тобой одеты,И золотое в каждом миге дно.

Но что на всем твоя мне позолота?Дана. Взята. Так значит, не дана.На что обрывки мне с веретена?

Мой мед – лишь мой – хоть солнечнаго сота.Я – Человек. Не кто-то. И не что-то.Я смерть кляну, хоть смерть мне не страшна.

Зачем опять разбита тишина,И с тем боренье, что непобедимо?Все – водопад. Со звоном мчится мимо.Но что мне все? Есть сила, что верна.

Люблю. Любовь была мне зажжена.И вдруг ушла. Куда, – неисследимо.Но шепчет вздох мне ладаннаго дыма,Что в Вечном будет вечно мне верна.

Я слышал звук единственнаго слова,Что к сердцу вдруг от сердца строит путь.Но, в Юность глянув, Смерть сожгла сурово

Лобзанием нетронутую грудь.Ты мной жила в последний миг земного, –Приду к тебе, прошедши водокруть.

Истаивание

Имени Тани Осиповой

Забросать тебя вишеньем,Цветом розовой яблони,Сладко-душистой черемухойПокадить с вышины.А потом, в твоей горнице,Как в постели раскинешься,Самым вкрадчивым призраком:Проскользнуть к тебе в сны.

В них проносятся ласточки,Махаоны, крушинницы,Над березовым кружевомГуды майских жуков.Ты горишь, белогрудая,Как светляк разгоревшийся,Как морское свечениеБлизь крутых берегов.

Я ночными фиалкамиРасцветил твою горницу,Я смотрю, как ресницамиПризакрыты зрачки.И вдвоем, озареньями,Упоившись растеньями,Мы плывем привиденьямиДо Небесной Реки.

Сон

Я спал. Я крепко спал. И сном непробудимым.Свинцовый замкнут гроб. На палубе. В ночи.По Морю плыл туман белесоватым дымом.Со мной был длинный меч, лампада и ключи.

Все было сложено в приют неповторимый,Пред тем как опустить меня на дно морей.Я бился тем мечом, радея о родимой,Дабы в густую ночь заря пришла скорей.

Для труднаго пути должна служить лампада,Чтоб то, чего добыть я не сумел мечом,Я выпустил из бездн окованнаго ада,Все двери отомкнув моим тройным ключом.

Когда свинцовый гроб достиг до дна морского,Умерший выпустил на волю всех живых.И я – но я другой – средь блеска золотого –Летел превыше всех зарниц сторожевых.

Летучий дождь

Летучий дождь, раздробными струями,Ударил вкось, по крыше и стенам,– Довольна ли ты прошлыми годами.И что ты видишь сердцем – в синем Там? –

Горит свеча. Пустынный дом, тоскуя,Весь замкнут в лике – Больше Никогда.– Ах, в полночь об одном лишь вспомяну я,Что мало целовал тебя тогда!

Белый луч

Сквозь зелень сосен на красной крышеЖелтеет нежно закатный свет.И глухо-глуше – и тихо-тише,Доходит шепот минувших лет.

Все тише, тише, и все яснее.Я слышу вздохи родных теней.За синим морем цветет лилея,За дальной далью я буду с ней.

Совсем погаснуть, чтоб нам быть вместе,Совсем увянуть, как свет зари.Хочу я к Белой моей Невесте,Мой час закатный, скорей сгори.

И вот восходит Звезда Морская,Маяк вечерних, маяк ночных.Я сплю. Как чутко. И ты живая.И я, весь белый, с тобою тих.

Море