Марина Цветаева - Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы

<1922>

Берлину

Дождь убаюкивает боль.Под ливни опускающихся ставеньСплю. Вздрагивающих асфальтов вдольКопыта — как рукоплесканья.

Поздравствовалось — и слилось.В оставленности златозарнойНад сказочнейшим из сиротствВы смилостивились, казармы!

10 июля 1922

«Светло-серебряная цвель…»

Светло-серебряная цвельНад зарослями и бассейнами.И занавес дохнёт — и в щельКолеблющийся и рассеянный

Свет… Падающая водаЧадры. (Не прикажу — не двинешься!)Так пэри к спящим иногдаПрокрадываются в любимицы.

Ибо не ведающим лет— Спи! — головокруженье нравится.Не вычитав моих примет,Спи, нежное мое неравенство!

Спи. — Вымыслом останусь, лбаРазглаживающим неровности.Так Музы к смертным иногдаНапрашиваются в любовницы.

16 июля 1922

Сивилла

«Сивилла: выжжена, сивилла: ствол…»

Сивилла: выжжена, сивилла: ствол.Все птицы вымерли, но Бог вошел.

Сивилла: выпита, сивилла: сушь.Все жилы высохли: ревностен муж!

Сивилла: выбыла, сивилла: зевДоли и гибели! — Древо меж дев.

Державным деревом в лесу нагом —Сначала деревом шумел огонь.

Потом, под веками — в разбег, врасплох,Сухими реками взметнулся Бог.

И вдруг, отчаявшись искать извне:Сердцем и голосом упав: во мне!

Сивилла: вещая! Сивилла: свод!Так Благовещенье свершилось в тот

Час не стареющий, так в седость травБренная девственность, пещерой став

Дивному голосу…— так в звездный вихрьСивилла: выбывшая из живых.

5 августа 1922

«Каменной глыбой серой…»

Каменной глыбой серой,С веком порвав родство.Тело твое — пещераГолоса твоего.

Недрами — в ночь, сквозь слепостьВек, слепотой бойниц.Глухонемая крепостьНад пестротою жниц.

Кутают ливни плечиВ плащ, плесневеет гриб.Тысячелетья плещутУ столбняковых глыб.

Горе горé! Под толщейВек, в прозорливых тьмах —Глиняные осколкиЦарств и дорожный прах

Битв…

6 августа 1922

Сивилла — младенцу.[3]

К груди моей,Младенец, льни:Рождение — паденье в дни.

С заоблачных нигдешних скал,Младенец мой,Как низко пал!Ты духом был, ты прахом стал.

Плачь, маленький, о них и нас:Рождение — паденье в час!

Плачь, маленький, и впредь, и вновь:Рождение — паденье в кровь,

И в прах,И в час…

Где зарева его чудес?Плачь, маленький: рожденье в вес!

Где залежи его щедрот?Плачь, маленький: рожденье в счет,

И в кровь,И в пот…

Но встанешь! То, что в мире смертьюНазвано — паденье в твердь.

Но узришь! То, что в мире — векСмежение — рожденье в свет.

Из днесь —В навек.

Смерть, маленький, не спать, а встать.Не спать, а вспять.

Вплавь, маленький! Уже ступеньОставлена…— Восстанье в день.

17 мая 1923

«Но тесна вдвоем…»

Но тесна вдвоемДаже радость утр.Оттолкнувшись лбомИ подавшись внутрь,

(Ибо странник — Дух,И идет один),До начальных глинПотупляя слух —

Над источником,Слушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:

— Ты и путь и цель,Ты и след и дом.Никаких земельНе открыть вдвоем.

В горний лагерь лбовТы и мост и взрыв.(Самовластен — БогИ меж всех ревнив).

Над источникомСлушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:

— Берегись слуги,Дабы в отчий домВ гордый час трубыНе предстать рабом.

Берегись жены,Дабы, сбросив прах,В голый час трубыНе предстать в перстнях.

Над источникомСлушай-слушай, Адам,Что проточныеЖилы рек — берегам:

— Берегись! Не стройНа родстве высот.(Ибо крепче — тойВ нашем сердце — тот).

Говорю, не льстисьНа орла, — скорбитОб упавшем ввысьПо сей день — Давид!

Над источникомСлушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:

— Берегись могил:Голодней блудниц!Мертвый был и сгнил:Берегись гробниц!

От вчерашних правдВ доме — смрад и хлам.Даже самый прахПодари ветрам!

Над источникомСлушай-слушай, Адам,Чтó проточныеЖилы рек — берегам:

— Берегись…

8 августа 1922

«Леты подводный свет…»

Леты подводный свет,Красного сердца риф.Застолбенел ланцет,Певчее горло вскрыв:

Не раскаленность жёрл,Не распаленность скверн —Нерастворенный перлВ горечи певчих горл.

Гóре горé! Граним,Плавим и мрем — вотще.Ибо нерастворимВ голосовом луче

Жемчуг…Железом в хрип,Тысячей пил и свёрл —Неизвлеченный шипВ горечи певчих горл.

11 августа 1922

Деревья

(Моему чешскому другу,

Анне Антоновне Тесковой)

«В смертных изверясь…»

В смертных изверясь,Зачароваться не тщусь.В старческий вереск,В среброскользящую сушь,

— Пусть моей тениСлаву трубят трубачи! —В вереск-потери,В вереск-сухие ручьи.

Старческий вереск!Голого камня нарост!УдостоверясьВ тождестве наших сиротств,

Сняв и отринувКлочья последней парчи —В вереск-руины,В вереск-сухие ручьи.

Жизнь: двоедушьеДружб и удушье уродств.Седью и сушью,(Ибо вожатый — суров),

Ввысь, где рябинаКраше Давида-Царя!В вереск-седины,В вереск-сухие моря.

5 сентября 1922

«Когда обидой — опилась…»

Когда обидой — опиласьДуша разгневанная,Когда семижды зарекласьСражаться с демонами —

Не с теми, ливнями огнейВ бездну нисхлестнутыми:С земными низостями дней.С людскими косностями —

Деревья! К вам иду! СпастисьОт рева рыночного!Вашими вымахами ввысьКак сердце выдышано!

Дуб богоборческий! В боиВсем корнем шествующий!Ивы-провидицы мои!Березы-девственницы!

Вяз — яростный Авессалом,На пытке вздыбленнаяСосна — ты, уст моих псалом:Горечь рябиновая…

К вам! В живоплещущую ртутьЛиствы — пусть рушащейся!Впервые руки распахнуть!Забросить рукописи!

Зеленых отсветов рои…Как в руки — плещущие…Простоволосые мои,Мои трепещущие!

8 сентября 1922

«Купальщицами, в легкий круг…»

Купальщицами, в легкий кругСбитыми, стаейНимф-охранительниц — и вдруг,Гривы взметая

В закинутости лбов и рук,— Свиток развитый! —В пляске кончающейся вдругВзмахом защиты —

Длинную руку на бедро…Вытянув выю…Березовое серебро,Ручьи живые!

9 сентября 1922