Леонид Кременцов - Русские поэты XIX века: Хрестоматия
1823
КАК ИДЕТ КУЗНЕЦ ДА ИЗ КУЗНИЦЫ…
Как идет кузнец да из кузницы,Слава!Что несет кузнец? Да три ножика. Слава!Вот уж первой-то нож – на злодеев-вельмож…Слава!А другой-то нож – на попов, на святош.Слава!А молитву сотворя – третий нож на царя.Слава!Кому вынется, тому сбудется.Слава!Кому сбудется, не минуется.Слава!
1824
ИВАН СУСАНИН
«Куда ты ведешь нас?., не видно ни зги! —Сусанину с сердцем вскричали враги: —Мы вязнем и тонем в сугробинах снега;Нам, знать, не добраться с тобой до ночлега.Ты сбился, брат, верно, нарочно с пути;Но тем Михаила тебе не спасти!
Пусть мы заблудились, пусть вьюга бушует:Но смерти от ляхов ваш царь не минует!..Веди ж нас, – так будет тебе за труды;Иль бойся: не долго у нас до беды!Заставил всю ночь нас пробиться с метелью…Но что там чернеет в долине за елью?»
«Деревня! – сарматам в ответ мужичок: —Вот гумна, заборы, а вон и мосток.За мною! В ворота! – избушечка этаВо всякое время для гостя нагрета.Войдите – не бойтесь!» – «Ну, то-то, москаль!.Какая же, братцы, чертовская даль!
Такой я проклятой не видывал ночи,Слепились от снегу соколий очи…Жупан мой – хоть выжми, нет нитки сухой! —Вошед, проворчал так сармат молодой —Вина нам, хозяин! Мы смокли, иззябли!Скорей!., не заставь нас приняться за сабли!»
Вот скатерть простая на стол постлана;Поставлено пиво и кружка вина,И русская каша и щи пред гостями,И хлеб перед каждым большими ломтями.В окончины ветер, бушуя, стучит;Уныло и с треском лучина горит.
Давно уж за полночь!.. Сном крепким объяты.Лежат беззаботно по лавкам сарматы.Все в дымной избушке вкушают покой;Один, настороже, Сусанин седойВполголоса молит в углу у иконыЦарю молодому святой обороны!..
..........................................................................
«Сусанин! – вскричали, – что молишься Богу?Теперь уж не время – пора нам в дорогу!»Оставив деревню шумящей толпой,В лес темный вступают окольной тропой.Сусанин ведет их… Вот утро настало,И солнце сквозь ветви в лесу засияло;
То скроется быстро, то ярко блеснет,То тускло засветит, то вновь пропадет.Стоят не шелохнясь и дуб и береза;Лишь снег под ногами скрипит от мороза,Лишь временно ворон, вспорхнув, прошумит,И дятел дуплистую иву долбит.
Друг за другом идут в молчанье сарматы;Все дале и дале седой их вожатый.Уж солнце высоко сияет с небес:Все глуше и диче становится лес!И вдруг пропадает тропинка пред ними;И сосны и ели, ветвями густыми
Склонившись угрюмо до самой земли,Дебристую стену из сучьев сплели.Вотще настороже тревожное ухо:Все в том захолустье и мертво и глухо…«Куда ты завел нас?» – лях старый вскричал.«Туда, куда нужно! – Сусанин сказал. —
Убейте! Замучьте! – моя здесь могила!Но знайте и рвитесь: я спас Михаила!Предателя, мнили, во мне вы нашли:Их нет и не будет на Русской земли!В ней каждый отчизну с младенчества любитИ душу изменой свою не погубит».
«Злодей! – закричали враги, закипев: —Умрешь под мечами!» – «Не страшен ваш гнев!Кто русский по сердцу, тот бодро и смело,И радостно гибнет за правое дело!Ни казни, ни смерти и я не боюсь:Не дрогнув, умру за царя и за Русь!»
«Умри же! – сарматы герою вскричали —Сабли над старцем, свистя, засверкали! —Погибни, предатель! Конец твой настал!»И твердый Сусанин весь в язвах упал!Снег чистый чистейшая кровь обагрила:Она для России спасла Михаила!
В.К. Кюхельбекер
(1797–1846)
Вильгельм Карлович Кюхельбекер был членом царскосельского содружества, куда входили Пушкин, Дельвиг, Илличевский и другие лицеисты первого призыва. Это и к нему обращался великий поэт: «Друзья мои, прекрасен наш союз…»
Судьба Кюхельбекера оказалась трагической. За участие в восстании декабристов он был осуждён на пятнадцатилетнее заключение. По истечении 10 лет воспоследовала царская «милость»: оставшийся срок заменили ссылкой в Сибирь. Оттуда поэт уже не вернулся.
Литературные занятия Кюхельбекера отличались многообразием. Он писал статьи («О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие»), драмы и трагедии («Аргивяне», «Прокофий Ляпунов»), поэмы («Давид», «Агасфер», «Зоровавель», «Ижорский»), прозу («Последний Колонна»). Его имя среди активных участников знаменитого альманаха «Мнемозина».
В лирической поэзии Кюхельбекера своеобразно переплелись классицистические и романтические тенденции. Излюбленная область его лирики – гражданская поэзия («Смерть Байрона», «Тень Рылеева», «19 октября», «Участь русских поэтов»).
Судьба литературного наследия Кюхельбекера сложилась несчастливо. По понятным причинам при жизни он печатался мало. В последующем интерес к его наследию проявляли в основном лишь специалисты.
НА РЕЙНЕ
Мир над спящею пучиной,Мир над долом и горой;Рейн гладкою равнинойРазостлался предо мной.
Легкий челн меня лелеет,Твердь небесная ясна;С тихих вод прохлада веет:В сердце льется тишина!
Здесь, над вечными струями,В сей давно желанный час,Други, я в мечтаньях с вами;Братия, я вижу вас!
Вам сей кубок, отягченныйВлагой чистой и златой;Пью за наш союз священный,Пью за русский край родной!
Но вода бежит и плещетВ безответную ладью:Что же грудь моя трепещет?Что же душу тьмит мою?
Встали в небе великаны,Отражает их река:Солнце то прорвет туманы,То уйдет за облака!
Слышу птицу предвещаний:Дик её унылый стон;Светлую толпу мечтанийИ надежду гонит он.
О, скажи, жилец дубравы,Томный, жалобный пророк,Иль меня на поле славыЖдет неотразимый рок?
Или радостных объятийК милым мне не простирать?И к груди дрожащей братийПри свиданье не прижать?
Да паду же за свободу,За любовь души моей,Жертва славному народу,Гордость плачущих друзей!
1820–1821
19 ОКТЯБРЯ
Блажен, кто пал, как юноша Ахилл,Прекрасный, мощный, смелый, величавый,В средине поприща побед и славы,Исполненный несокрушимых сил!Блажен! Лицо его всегда младое,Сиянием бессмертия горя,Блестит, как солнце вечно золотое; —Как первая эдемская заря.
А я один средь чуждых мне людейСтою в ночи, беспомощный и хилый,Над страшной всех надежд моих могилой,Над мрачным гробом всех моих друзей.В тот гроб бездонный, молнией сраженный,Последний пал родимый мне поэт…И вот опять Лицея день священный;Но уж и Пушкина меж вами нет!
Не принесет он новых песней вам,И с них не затрепещут перси ваши;Не выпьет с вами он заздравной чаши:Он воспарил к заоблачным друзьям.Он ныне с нашим Дельвигом пирует;Он ныне с Грибоедовым моим:По них, по них душа моя тоскует;Я жадно руки простираю к ним!
Пора и мне! – Давно судьба грозит.Мне казней нестерпимого удара:Она меня того лишает дара,С которым дух мой неразлучно слит!Так! Перенес я годы заточенья,Изгнание, и срам, и сиротство;Но под щитом святого вдохновенья,Но здесь во мне пылало божество!
Теперь пора! – Не пламень, не перунМеня убил; нет, вязну средь болота,Горою давят нужды и забота,И я отвык от позабытых струн.Мне ангел песней рай в темнице душнойКогда-то созидал из снов златых;Но без него не труп ли я бездушныйСредь трупов столь же хладных и немых?
1838
УЧАСТЬ РУССКИХ ПОЭТОВ
Горька судьба поэтов всех племен;Тяжеле всех судьба казнит Россию:Для славы и Рылеев был рождён;Но юноша в свободу был влюблён…Стянула петля дерзостную выю.
Не он один; другие вслед ему,Прекрасной обольщённые мечтою,Пожалися годиной роковою…Бог дал огонь их сердцу, свет – уму.Да! Чувства в них восторженны и пылки,Что ж? Их бросают в чёрную тюрьму,Морят морозом безнадежной ссылки…
Или болезнь наводит ночь и мглуНа очи прозорливцев вдохновенных,Или рука любезников презренныхШлёт пулю их священному челу;Или же бунт поднимет чернь глухую,И чернь того на части разорвёт,Чей блещущий перунами полётСияньем облил бы страну родную.
1845
А.А. Дельвиг
(1798–1831)
Барон Антон Антонович Дельвиг – лицейский товарищ и близкий друг А.С. Пушкина – родился в Москве. После окончания Лицея он служил в различных министерствах, но его истинным призванием была литература. С 1824 г. Дельвиг издавал альманах «Северные цветы», а под конец жизни редактировал «Литературную газету».
